Цепи Скорпиона – 2. Под звездой Саламандры

«Всё! Задавит гад ползучий, к бесам, если шлёпнется».

Но в этот момент пришло спасенье. Исполинских размеров волк спрыгнул откуда-то сверху и, приземлившись в полусажени от бившегося в судорогах дракона, набросился на него с глухим, леденящим душу рычанием. Словно собака напала на тигра. И на счастье, «собаки», «тигр» был ранен.

Хвост чудовища, увенчанный гигантскими костяными шипами, плёткой просвистел в воздухе, обрушился на нового врага. Но тот лишь прижал уши и ещё яростнее принялся рвать кожу змея, покрытую роговыми пластинами, стремясь скорее добраться до плоти.

Волчьи клыки, как видно, причиняли дракону неимоверную боль. Однако попытки змея стряхнуть противника успеха не возымели. И тогда чудовище, неуклюже подпрыгнув, завалилось на спину, надеясь придавить хищника. Зря! Не ослабевая хватки, волк мигом перескочил на брюхо дракона и продолжил терзать его, вгрызаясь всё глубже.

И здесь Святополк, видя, что внимание змея сосредоточено на сером, в два прыжка приблизился к месту схватки и молниеносными ударами отсёк оставшиеся головы.

Дракон забился в агонии. Из обрубков вырвались бурые фонтаны, накрывая окрестность паром, огнём и тягучим запахом крови. А волк, разжав наконец зубы, скатился в почерневшую от гари траву.

– Прекрасная охота. – Серый с трудом поднялся на ноги. – Но в этом ущелье полно таких же тварей. Эльвой затавренных. Так что, поторопимся. Залезай на меня.

Святополк ухватился за загривок, вскарабкался на зверя. И тот помчался из теснины прочь. Спустя несколько мгновений они вырвались на простор.

– Теперь спускайся, – попросил хищник, и витязь спрыгнул на землю. Волк немедленно принялся зализывать раны, которые почти сразу же зарубцовывались, а молодой гридник поспешил осмотреться.

– Что значит: «затаврённых»? – спросил он.

– Они Королеве Огней принадлежат. И на каждом клеймо стоит – лапка саламандрина. Как звёздочка маленькая. Что он, мол, не дикий какой-то, а вполне домашний.

– Ни Таджмор себе, домашний! – проговорил князь. И, оглянувшись, добавил: – А где мы находимся?

– Ведьмина пустошь, – коротко бросил волк. – Два шага и…

– А отчего она «ведьмина»?

– Просто: ведьмы тут обитают. – Серый оглядел себя, поморщился. – Но мне пора. Будь осторожен.

– Кого благодарить мне? – крикнул вслед молодой воин.

Но волк, наверное, не услышал.

– 8 —

Ведьмина пустошь являла собой довольно унылое зрелище. Кругом одна глина, что вся потрескалась без дождя. И не единой травинки – сколь не смотри! Да и не то – травинки, камней и тех не видать! Точно первобытный безлюдный мир открылся взору.

Правда, с другой стороны, это ж и не плохо! Так как ни мавок, ни вил[15 - Ведьмы в словской мифологии.] пока тоже не наблюдалось. И молодой князь, начертав в воздухе букву «Т» – знак Триединого, и дав себе зарок ничему тут не верить, бодро вступил на территорию ведьм.

Один шаг – и будто проснулся! Всё мёртвое – ожило, тусклое – засверкало. Птицы, цветы, бабочки… И небо – глубокое и прозрачное, даже звёзды угадываются. Как в сказку попал. Ну и ведьмы!

А вон и они – хороводы водят. Понёвы[16 - Род юбки (иногда сарафана).], шали на них кружевные из папоротника. Маки-ландыши в волосах… Чудо!

– Витязь, иди к нам, – пропела тут жаворонком одна из танцующих.

Как же она мила! Как грациозна! И куда лучше, чем Мартинка или Меленора. И чего бояться? Чему не верить? Глупость какая! Святополк отбросил сомнения и зашагал к ним.

– Не Ратибор тебя звать? – проворковала ведьма, нежно взяв его за руку.

А впрочем, какая она ведьма? Она – цветок на скале. Луна из-за туч.

– Нет, Цветка, глянь сама, – ответили ей.– У того волос – вороново крыло. А этот светленький.

– Вот теперь вижу, – прозвенела капелью Цветка. – Ты – Святополк. Верно?

Она заглянула ему в глаза.

– Да, – проговорил витязь. – А Ратибор – мой отец. Но он погиб. И давно…

На челе её отобразилось страдание.

– Я знаю. И так жаль, что я не могу видеть его.

– А он, что – был у вас? – поинтересовался гридник, пытаясь уловить смысл произнесённой фразы.

Ведьма вздохнула:

– Он и сейчас здесь.

– Да ну? Как это? – удивился витязь.

– Кто к нам зайдёт, тот уж не выйдет, – ещё более непонятно ответила Цветка.

И будто на что-то решившись, прижала палец к губам, схватила витязя за руку и потащила за собой.

– 9 —

– Куда мы идём? – спросил сын Ратибора, когда смолкли вдали голоса беззаботно танцующих ведьм.

Юная мавка, не слова не говоря, встала на цыпочки, напечатлела поцелуй на его губах, а после тихо, едва слышно, шепнула:

– Очнись. Смотри!

И он увидел.

Не было вокруг никаких садов. Не было водопадов. Развеялись миражом. А на их месте чернел омут болотный, затянутый скользкой зелёной тиной. Слава богам, хоть девушка – ведьма юная – прежней осталась, не обратилась скрюченной беззубой старухой.

И вдруг, о Свентовит тривеликий! Как из тумана проступили в облике Цветки черты Меленоры. Мелькнули беззвучной молнией и пропали. Ускользнули, как утренний сон.

– Не сейчас. После. А пока – беги! – отвернувшись и, как бы надеясь утаить набежавшие внезапные слёзы, которые вовсе и не скрылись от взора растерявшегося князя, почти прокричала Цветка.

И указала на тропинку, что, затейливо петляя, стремилась в заросли ежевики.

– 10 —

Мир переменился опять. Святополк увидел себя стоящим на узкой утоптанной дорожке, а прямо напротив возвышались каменные столбы, изрезанные рунами и жестоко побитые временем и дождями.

Молодой князь оглянулся. И только руками развёл. «Где ж Ведьмина пустошь?» Позади него неприметным рыжим пятном сиротливо лежал совсем невеликий клочок земли, где вряд ли мог бы он сделать и пару шагов. И как бы сие не казалось невероятным, но, по всему, это и была обитель ведьм, так как природа там прятала свой лик в уродливых от вечного суховея морщинах, а чуть далее темнело зияющее горло теснины, где только что он и серый бились с драконом.