2014
Тропою черешен
День, извиваясь, вползает в уставший закат,
В штрихкоде дождя лбом пробивая бреши.
Месяц подставил ладони под звездопад.
Мы спускаемся к морю тропою черешен.
Окликает прохожий леший: нет ли у вас сигарет?
Берёт пару (ещё для знакомой ундины).
Сквозь него можно смотреть на свет
И видеть пиратские бригантины.
Чайки передают эстафету летучим мышам.
Мы идём шуршащей кромкой прибоя.
Ты говоришь, что время не разменять по грошам,
А я сегодня – точь-в-точь – молчание гобоя.
– Лучше глянь, – бурчу я, отвечая на твой укор, —
Как свободны море, небо, луна и дождик далёкий.
Их воля чиста, а наша свобода – вздор!
Она похожа на бегущего диплодока.
Мы ж ею машем, словно мечом какой-то древний вестгот.
А нужен экзамен, права, как на вожденье!
Свободен же истинно тот, кто от личных свобод
Откажется без принужденья.
Ты улыбаешься и киваешь… и шепчешь: по этим пескам
Ночью ходит голодная глубоководная сколопендра…
Мы умолкаем. И сосны рассказывают облакам,
Как их прадеды сражались у мыса Тендра.
2015
Мне – семь. Я наблюдаю облака…
Мне – семь. Я наблюдаю облака.
Лежу на крыше на краю вселенной.
Ажурный дым не движется пока.
Небесный свод кипит – румянопенный.
Есть облака – похожи на медуз;
На кружевные юбки балерины.
Куда ж они сегодня держат курс?
К Замбези? На Курилы? В Аргентину?
Там – в облаках – каналы для воды;
По берегам – инжир и шампиньоны.
А может, не каналы, а пруды!
И рыбы в них на триста три вагона.
А вдруг там не пруды, а океан?!
Бегут в волнах пиратские фрегаты?
А если к рифам выведет туман,
То мне на крышу ссыплются дукаты.
Но капитаны твёрдою рукой
Ведут суда к затерянным атоллам —
Туда, где только грезится покой,
И никому ходить не надо в школу.
Вокруг меня бурлит волшебный мир.
(Внизу – дома, но я домов не вижу.)