Этот свет

Из-под ее каменной, ребристой массы торчала всклокоченная голова еще более пышной, чем Данила, женщины с абсолютно черным горлом. Алену даже показалось сначала, что это платок, но когда она со сложенными на монументальной груди руками направилась к юным кадетам, он понял, что ошибся.

– Кто помянул меня всуе? – скандально вскричала женщина. Создавалось впечатление, что она вот-вот закашляется от собственной натужной пронзительности.

– Я всего лишь отвечал на вопрос несмышленого товарища, фрау Инесса, – залепетал Данила.

– Знаю я ваши вопросы! Сначала спросят, а потом учителя до вечера в библиотеке пыхтят, ответы ищут. Никакого такта нет! Давеча крыловеда Юкки чуть не до слез довели, попросили показать бочку. А то “забыли”, что он теоретик и крылья носит только во время лекции. Попробовали бы, шутники, с Габриелем так поговорить.

– Это не мы, – вежливо произнес Ален.

– Все вы одинаковые, – не согласилась Инесса, гневно колыхнув телом и прижав обоих молодых кадетов к доске с расписанием, так что у Берга стеснило дыхание, а Данила покраснел и принялся пыхтеть будто кожаный мех. Язык почти выпал из его рта, орошая слюной подбородок.

Однако Алену удалось выскользнуть из-под влажно-пряного пресса. Он еще помнил сладкие объятия незаконнорожденной Вики, из которых также – но неосмотрительно – вырвался, и грубые нежности коменданта совсем его не увлекли. Толстяк же жалко расклеился и готов был повалиться на каменный пол от слабости, и лишь снисходительное похлопывание по щеке, учиненное Инессой, привело его в чувство.

– Мне нездоровится, – пробормотал он виновато.

– Нужна срочная медицинская помощь! – воскликнула комендант и словно на буксире уволокла ошалевшего кадета под лестницу, где у нее, видимо, имелась своя рабочая каморка. Берг поморщился и смог наконец внимательно рассмотреть расписание занятий.

В левой колонке значилось:

“1) Медицинский осмотр крыловидных отростков; 2) Основы права Законнорожденных; 3) Физическая подготовка”.

Все это планировалось на первый день занятий с кадетами. Алену программа уроков не показалась слишком сложной, разве что последний пункт смутил его своей расплывчатой формой. Под странные слова можно было всунуть все что угодно – от кулачного боя до лазания по деревьям парка. Ему вспомнилась чудовищная сила и ловкость Макса, изловившего новорожденного за шею, и подумалось: “Вот где воспитываются боевые качества умелого летуна”.

“2-й день. 1) Уход за крыльями и гигиена перьев; 2) Государство; 3) Упражнения на выносливость”.

Похоже, тренировка была тут одним из главных элементов обучения. Ален скользнул взглядом по другим дням, и почти всюду последним значилась именно она. Правда, заключительные три дня, насколько понял Берг, целиком занимали учебные вылеты под руководством наставника из числа опытных летунов.

“3-й день. 1) Теоретическое крыловедение; 2) Материальная часть изъятия…

4-й день. 1) Строение грудной клетки; 2) Изъятие…

5-й день. 1) Практическое крыловедение; 2) Меры безопасности при полете…

6-й день. 1) Основы применения арбалета и плети; 2) Чистка оружия…

7-й день. 1) Тестирование кадетов; 2) Свечное, чернильное, меловое, серебряное, бумажное, деревянное и прочие ремесла”. Здесь никакой физической подготовки не значилось.

“8-10 дни. Практикум. Показательные выступления на арене”.

В общем, ничего иного Берг увидеть и не ожидал, все пункты программы укладывались в сжатую схему обучения. Смущали его только многочисленные “ремесла”, втиснутые в рамки единственного занятия. Такой любопытной теме могли бы уделить и побольше времени. Может, это будет “практикум”? Однако к чему гадать, если в положенный день Ален и так все узнает?

Едва он успел толком рассмотреть расписание, как со стороны высокой двустворчатой двери, главной в холле лектория, послышались звонкий смех и приближающиеся шаги. Пока они звучали в изрядном отдалении, и все же Берг безошибочно определил, что сюда откуда-то из недр здания идут особи женского пола. Он смущенно дернулся, ноги его сами собой засеменили в сторону выхода из лектория, но все же он совладал с собой и принял независимо-скучающий вид. Такой, будто он только от полного безделья зашел в этот дом и стоит здесь не больше минуты, просто так, и вот-вот уйдет прочь, лениво озирая Обитель и ее обитателей. Образ прохладной Вики, лежащей с призывно вскинутыми, влажными конечностями на кладбищенском дерне, помог ему в этом.