Суверенитет духа

Можно услышать возражение: техника появилась в доисторические времена и совсем не на Западе. Но одно дело механические приспособления, когда одно колесо цепляется за другое, что-то давит на рычаг и толкает какой-то поршень или цапфу, и совсем иное дело техника, созданная на основе теории и вещей невидимых. Вот мобильный телефон: он ловит и распространяет волны, которые ни за что бы никто не увидел и не зацепил. Такой телефон возможен только на основе целого мира, который помыслен определенным образом, в рамках западной науки. Древняя техника и восточная механика никак не интегрировала невидимый метафизический мир в технику.

Слово «идея» когда-то было непривычным для греческого уха. Греческий знал слово «эйдос» – вид. Платон намеренно ввел неологизм, чтобы обратить на него внимание как на центральный для своего мышления. Со временем, по выражению В. Маяковского, слово «затерлось», вошло в привычку, изветшало «как платье». Сегодня трудно представить себе даже очень необразованного человека, который бы вообще мог обойтись без слова «идея». Даже глупые американские подростки говорят: «У меня есть идея», и если бы это слово вдруг было табуировано, они бы чувствовали себя как без рук.

Кажется, идея – нечто общее для неких вещей. Например, идея стола есть все общее, что есть у всех столов. Естественно, никто никогда не имел в восприятии все столы и не имел возможности сравнивать их. Общее есть сразу и в одном. Столы могут быть оловянными, деревянными, стеклянными, круглыми, квадратными и проч., но главное, они есть рудимент или икона алтаря для предложения пищи человеку, так же как на алтаре пища приносится Богу.

Главное в вещи ее функциональность, ее для-чего. Все для-чего отсылают друг к другу (все для чего-то: трава для коровы, корова для молока, молоко для здоровья…). Мир идей, мир сцеплений всех для-чего образует койнон (единое) идей. А над всеми идеями высится Идея Блага, Агафон, то есть собственно идея длячегойности, полезности, удобства (недаром слово «добро» стоит в родстве со словом у-добно, доб-ротно). От этой Идеи Блага Платона через всю западную философию идет путь к понятию «ценности», центральном для Ницше и неокантианства, модных в начале XX века.

Превращение полезности в значимость – отдельная тема, важно же, что слово ценность – западного происхождения. Поэтому когда многие говорят об общечеловеческих, исламских или христианских ценностях, то они уже перетолковывают все на западный манер и смотрят на все с западной колокольни. Когда в XX веке началась культурологическая война в защиту «ценностей разных культур» против западных ценностей, в этом не было и нет ничего, кроме недоразумения. То же самое можно сказать и обо всех других случаях использования западного дискурса для войны с самим Западом.

Например, когда говорят, что «Запад объективен, а не субъективен», то забывают или не знают, что слово «субъект» было создано Декартом, теории субъективности прорабатывались затем Спинозой, Лейбницем, Кантом, Фихте, Шеллингом, Гегелем, Ницше. И все это представляет единую традицию, в том числе и Ницше, несмотря, а скорее даже благодаря переворачиванию и радикализации проблематики Декарта. Термин «суб-ъект» (подлежащее) был призван зафиксировать уникальное положение человека, человека – хозяина всего сущего. Это ли не западная установка?

Когда говорят, что «Запад рационален, а не эмоционален», то забывают или не знают, что все «психологии» и «теории души» были проработаны уже у Аристотеля. Что теория аффектов была проработана у Спинозы, теория эмоций – в английской философии, а «новаторство» Фрейда, Юнга и весь расцвет психологической проблематики в XX веке – это прежде всего западное явление!

Когда ищут, например, «призвание России» и «русскую идею», тоже забывают или не знают, что концепция «призвания» была рождена в протестантской теологии Лютера, конститутивной для Запада, если верить Веберу. А слово «идея», как уже было сказано, выдумано Платоном – одним из отцов-основателей всего западноевропейского мира. Об этом надлежит вспоминать всякий раз, когда кто-то ругает Запад за его «материализм», а Россию называет «идеократической цивилизацией». Да, слово «материя» тоже западное (из Аристотеля), но это не отменяет того факта, что идеализм – вообще сущность Запада.

Когда Запад ругают за антигуманизм, то забывают или не знают, что слово «гуманизм» было создано в древнем Риме, возродилось в эпоху Возрождения и с тех пор неустанно наполнялось новыми смыслами, вплоть до марксистской, экзистенциалистской и постмодернистской интерпретации гуманизма.

Учение Маркса, западное по происхождению и по сути, возможно, самое западное, поскольку ставит развитие всей культуры (надстройки) общества в зависимость от развития техники (производительных сил), захватило не только Запад, но и Россию, Китай, Корею, Индию, Африку, Южную Америку. Там марксизм был знамением антизападных, антиамериканских движений. В другом виде марксизм остался и на самом Западе. Это социализм, тред-юнионизм, левизна всех видов, это интернационализм, мода на политкорректность.

Все разговоры о том, что каждый имеет право на свой голос, и негр, и гей, и солдат, и моряк, и сумасшедший, и заключенный, и женщина, и чеченец, и любой представитель любого меньшинства, все эти разговоры – западное явление. Когда Э. Саид дерзко в книге «Ориентализм» писал о том, что Запад не понимает Востока и репрессирует его уже на уровне дискурса, это придумал не сам Восток. Э. Саид начитался западных постмодернистов. Этот постмодернизм создавал Деррида и другие французские интеллектуалы в Париже, да и сам Саид больше промышлял по американским университетам, чем жил в родных палестинах.

Мы мыслим на языке Запада, все человечество мыслит на западном языке. Нет, каждый может коммуницировать на арабском, японском и даже мумбу-юмбу. Но когда он начинает коммуницировать по поводу коммуникации, то переходит на метаязык, язык западный. Каждый может познавать на своем урду или хинди, но когда начинает познавать познание, когда начинает объяснять, он переходит на категории, на понятия, на метаязык – на западный язык. Но то, как ты мыслишь, тобой и владеет. Запад владеет миром через дискурс, через правила и категории.

Разве язык экономики во всем мире с ее инвестициями, прибылями, стоимостями и инфляциями не западный? Другого нет. А язык политики с ее демократиями, разделениями властей, выборами, тоталитаризмами и феодализмами? Западные концепции, и других нет. И так в каждой, хоть гуманитарной, хоть естественной, а тем более в технической дисциплине!

Но и это еще не все. Запад ненавязчиво правит миром через саму используемую технику. Абсолютная глупость считать, что техника – только средство, которое де можно использовать как во благо, так и во зло, что она инструмент, она нейтральна. Техника родилась в особом мире и требует для себя особой онтологии, которую и воспроизводит.