Ах, это было так давно…
Ах, это было так давно,
Когда запели коростели,
Мы пили терпкое вино,
Забыв февральские метели.
Стучалась к нам в окно сирень,
Кукушка все года считала, —
Не выпито еще вино,
И ты еще не доиграла.
В любви навеки мы клялись,
И страсть ключом волшебным била,
И, улетая с нами в высь,
В безумии своем парила.
И было это так давно.
Когда в дожде терялись слезы,
Забыто недопитое вино,
И ветка брошенной мимозы.
Бунтующая гордость
Положите на весы Иова
Весь песок морской,
Что горя легче.
Взвесьте на весах и Слово,
И страдания Предтечи.
Нескончаема история земная, —
Положите на весы и век 20-й,
И все это, сознавая,
Не забудьте подвиг ратный.
И Творца восславьте за страданье, —
Послано, чтоб крепче были в вере,
И, объемля мирозданье,
Как Иову, возместит потери.
Маленькие люди, маленькие судьбы;
Кто из праха превратится в камень?..
Слышишь, возвестили трубы:
Пожирает нечестивых пламень.
Как смирить бунтующую гордость, —
В мире нет пустых знамений.
И, превозмогая косность,
Опуститься тихо на колени.
Лети
Через боль, через веру и слезы:
К Слову, к жизни, к молитве, к Христу.
И, откинув, забыв скуку прозы,
Улететь с головою в мечту.
Так высоко все божьи подобья,
Но за эти тысячи лет,
Мы взираем на все из подполья,
Предав, Господом данный, завет:
Не растем, не летим и не любим,
И, поспешно котомку собрав,
Мы ругаем все, рядим и судим
И уходим, от жизни устав.
Но, скрепляя все истинной верой,
И, провидя конечность пути,
Быть довольным, отпущенной мерой,
И призывом Господним: Лети!..
Надышаться цветущей сиренью…
Надышаться цветущей сиренью
И черемухой, нежной листвой, —
Вот и месяц легкою тенью
Заскользил над уснувшей рекой.
Тихо вдруг, из соснового бора,
Где стояла изба в три окна,
Песня с грустью тронула шторы,
Позабыв, что за ними весна.
Кто так полон тоски и печали,
Улетай песня грустная прочь;
Над рекой покрывало соткали
Звезды в тихую, дивную ночь.
Ну, а может, краса там девица
От любви потеряла покой?!.
Юный месяц летит в колеснице
Над серебряной, тихой рекой.
Как мне придумать эту жизнь…
Как мне придумать эту жизнь,
И разделить ее на части,
Чтоб в первой было больше счастья,
А во второй была бы прыть.
И, чтоб Господь неравнодушный,