Восхождение падшего ангела

Егор смотрел, как смеётся Алексей, но уже не слышал его слов! В зале кафе внезапно потемнело. А может это потемнело у Егора в глазах и ему стало трудно дышать. Острой болью пронзило руку. Он с трудом разжал скрюченные пальцы и в недоумении уставился на ладонь. Там, где он ночью коснулся зловещих ворот, пламенел один из выбитых символов – тот самый таинственный сигил!

И Гавpиилy Бог сказал: "Иди к незаконным детям, и любодейцам, и к детям любодеяния и yничтожь детей любодеяния и детей стpажей из сpеды людей; выведи их и выпyсти, чтобы они сами погyбили себя чpез избиения дpyг дpyга: ибо они не должны иметь долгой жизни. И все они бyдyт пpосить тебя, но отцы их ничего не добьются для них, хотя они и надеются на вечнyю жизнь и на то, что каждый из них пpоживёт пятьсот лет". И Михаилy Бог сказал: "Извести Семъйязy и его соyчастников, котоpые соединились с жёнами, чтобы pазвpатиться с ними во всей их нечистоте. Когда все сыны их взаимно бyдyт избивать дpyг дpyга и они yвидят погибель своих любимцев, то кpепко свяжи их под холмами земли на семьдесят pодов до дня сyда над ними и до окончания pодов, пока не совеpшится последний сyд над всею вечностью.

Книга Еноха

Фестиваль был в самом разгаре. Охрипшие колонки плевали басами в скачущую толпу, словно пыль на динамиках подбрасывая молодых людей в оглушительных ритмах. На уставленный аппаратурой помост по очереди поднимались всё новые группы музыкантов, стараясь ещё больше распалить толпу своими музыкальными талантами. Подвыпившая молодёжь бесновалась, размахивая над головами снятыми майками. Егор стоял недалеко от помоста и с тревогой поглядывал на искажённые алкоголем лица местных подростков. Над площадью незримо, но очень явственно витал дух агрессии….

И конечно он нашёл возможность себя проявить. И слабым местом, где он сумел прорваться, случился, как на беду, момент, когда на сцену вышла Катя. Их группа выступала в стиле «фолк рока», и Катя пела очень красиво, лучше, чем очень многие из её коллег, но только ритм выступления сразу выпадал из общей канвы фестиваля, сбивая настрой танцующей толпы.

Катин голос звенел, разлетаясь над площадью, яркий, живой, проникающий в души. Вот только души эти были закупорены адской смесью алкоголя и низменных страстей. Постепенно её стали перебивать криками и свистом. Какой-то полуголый парень попытался залезть на сцену, но Егор опередил его нечёткие действия. В три шага оказавшись у сцены, он подхватил тощего гопника снизу под щуплый живот и скинул вниз. Внезапно кто-то пронзительно засвистел буквально в двух шагах от него. Егор резко обернулся и едва успел поймать бутылку с недопитым пивом, летевшую на сцену.

– Вали отсюда нах…, – закричал довольно рослый и вполне сформировавшийся чувак со стеклянным взглядом.

– Не делай так больше! – повысил голос Егор, указывая на него горлышком перехваченной бутылки.

– А то что-о-о-о? – завопил взбешённый детина и ринулся на Егора.

Всё произошло очень быстро, и Егор автоматически обрушил своё случайное оружие на голову противника. Бутылка была почти пустой и не разбилась, но вот его оппонент мгновенно пал сакральной жертвой к ногам более удачливого соперника. Вокруг завопила толпа его дружков. На Егора посыпался град ударов, и полетели всякие случайные подручные предметы. Отбиваясь, он отходил к автобусу, на котором приехал вместе с членами Катиного музыкального ансамбля. К счастью их выступление уже закончилось, и, наблюдая положение дел, они бодро грузили вещи на транспорт. Оставив за собой пару неподвижных тел, уткнувшихся лицом в пыльную землю, Егор заскочил на подножку автобуса и прокричал водителю: «Гони!»

Повторять было излишне, и старый «ПАЗик», взревев движком, рванул с этой негостеприимной площади на спасительное шоссе, сопровождаемый градом глухих ударов в стекло и обшивку. Им вслед летели глина и комья земли, рассыпавшейся от столкновения с корпусом машины. По счастью, камней в их сельскохозяйственном регионе всегда недоставало…

А потом Егор, стоя перед её подъездом, обнимал рыдающую Катю, пытаясь успокоить.

– Ну, перестань, – говорил он ей, поглаживая по волосам. – Ничего же страшного не произошло.

– Я – ничтожество! – сокрушалась в его руках Катя. – Меня освистали на первом же серьёзном выступлении!

Он приподнял её мокрое от слёз лицо и заглянул в глаза.

– Ты прекрасно пела! – он старался быть очень убедительным. – Лучше всех! А они – это просто пьяная тупая толпа, которой был нужен только самогон и «поющие трусы». Сказано ведь уже давно: не мечите бисер перед свиньями!

– Правда? – последний раз всхлипнув, заметно успокоилась Катя.

– Да, – прошептал Егор, околдованный взглядом её больших влажных глаз, и, не выдержав, поцеловал.

Их губы сомкнулись, и девушка ответила на его поцелуй, но это были холодные губы. Он не чувствовал от неё встречного порыва, и словно бы целовал статую. Красивую, но бездушную.

* * *

А ночью во сне он стоял вплотную к своим таинственным воротам, не в силах коснуться их створа уже поднятой рукой.

* * *

– Ездил на фестиваль? – спросил его Андрей, не глядя товарищу в глаза.

Они, как всегда, пересеклись в раздевалке додзё.

– Ездил, – подтвердил Егор, замедляя свои сборы.