Жизнь и смерть

А затем наступило неожиданное затишье, толи румынские националисты устали, толи получив отпор, перегруппировывались и готовились к нанесению новых еще более страшных ударов по мирным жителям, уже Приднестровцам, которые поняли, что только встав все вместе с оружием в руках можно защитить свою землю, свои семьи от страшной опасности грозившей с правого берега седого Днестра.

IV

Выйдя рано утром из дома, находящегося в районе Коржево г. Дубоссары, недалеко от водохранилища, Иван Степанович направился через весь город пешком на работу. Работал он сварщиком на механическом заводе.

Подойдя к работе, он увидел сидящих в «курилке» своих напарников, сварщика – молодого парня Михаила, слесаря Сашку – неопределенного возраста мужика и ветерана завода Сергея Михайловича, старшего линии сборки газовых баллонов.

Было видно, что «старички» подшучивали над молодым парнем. Увидев подходившего Ивана, слесарь Сашка решил подшутить и над ним, – «Ванюха, ты что такой грустный, некому палочку кинуть?» Жинка то поди еще не вернулась, а вот наша нормировщица баба Шура давно по тебе сохнет» – и расхохотался.

Иван, беззлобно усмехнувшись, хмыкнул, – «Не дождетесь», пожал всем руки и спросил Михаила, – «Ты заготовки баллонов сделал вчера, а то сегодня нам надо закончить работу?».

«Иван Степанович, я все приготовил, вот мужики задержали немножко своими байками», – ответил Мишка.

«Ладно, идем работать успеем еще позубоскалить, и так зарплата у нас не очень» – и сварщики отправились переодеваться в рабочую одежду. Слесарь Сашка и Сергей Михайлович, переглянулись, вздохнули и тоже пошли в цех.

Сваривая очередной газовый баллон, Иван заметил, что один край плохо зачищен. «Миша ну ка иди сюда сучий сын» – позвал помощника Иван. Получив очередную порцию внушения, Миша взял заготовку баллона и принялся надраивать ее железной щеткой.

Смотря на него, Иван, опершись боком о железный рабочий стол, вспомнил своего маленького сыночка Андрюшку, которому сейчас было бы ненамного меньше лет чем Михаилу. Если б не та шальная пуля.

Сразу нахлынули воспоминания того марта 1992 года. Раненый, умирающий Андрейка у него на руках в скорой на пути в больницу. Слезы жены, ее крик и обморок после известия о смерти сына. И самое страшное было как объяснить маленькой дочке Машке, почему ее братик с такой маленькой вавкой от маленькой пульки больше не вернется с «больнички» и никогда больше не будет с ней играть.

Закончив работу, Иван доложил начальнику цеха Николаю Степановичу, что месячное задание выполнено. Руководитель поблагодарил и пообещал, что в этом месяце зарплата будет выплачена.

Рабочие расходились по домам. Иван дал задание Михаилу дома посмотреть в интернете способы сварки, пожал ему руку, попрощавшись до следующего рабочего дня.

Идя домой, Иван решил зайти в центре города в один из баров пропустить бокал пива. Выпивая, он заметил в дальнем углу заведения знакомого мужчину. Встав, Иван подошел к нему, – «Коля?». «Ваня», – ответил мужчина. Они обнялись. Боевые товарищи не виделись много лет.

Друзья сидели за столом, пили пиво, но больше разговаривали, вспоминали прошлое, делились настоящим.

«Ваня, помнишь ту снайпершу, которую ты спас от расправы»? – спросил Николай. Иван кивнул. «Так вот, Ваня, я женился на ней. Теперь у нас с Сауле почти взрослые два мальчика. Вот такие дела».

«Делааа, как же вы спелись»? – спросил Иван.

«Она же сидела у нас в тюрьме, а потом ее передали властям в Прибалтике, для суда и отбывания наказания, но там ее конечно практически сразу отпустили, сам понимаешь, политика» – рассказывал Коля, «а потом в 90-е я ездил в Россию на заработки, ну и остался там жить. Спустя пару лет встретил ее случайно в Москве, ну и завертелось». Улыбается. «Ты же знаешь какая она красивая» – подъитожил Николай. «Да Коля я еще тогда в 1992 году заметил, что ты на нее глаз положил» – улыбнулся в ответ Иван.

«Да, история была конечно неприятная, с одной стороны мне, да и всем нам хотелось наказать эту сучку Сауле, но ты был прав, то что хотели с ней сделать наши братья Казаки-Донцы, это слишком, ведь была война, а на войне убивают, в том числе с обоих сторон» – продолжал делиться пережитым Коля, «до сих пор все как перед глазами…».

…

После смерти сына, Иван Зеленчуков, зная о своих казачьих корнях, мать рассказывала, что ее отец, Ванькин дедушка был Кубанский казак, подошел к знакомому первому атаману черноморских казаков в Дубоссарах Пантелею Сазонову с просьбой поверстать в казаки.

На ближайшем сходе дубоссарские казаки приняли решение поверстать Ивана в казаки.

Зеленчуков с оружием в руках встал на защиту родных Дубоссар. Кое какой опыт участия в боевых действиях у него был. Он служил в Советской Армии, когда та воевала в Афганистане. Его подразделением был 101-ый мотострелковый полк, действовавший в составе 5-ой гвардейской мотострелковой дивизии.

Каким-то «Рембо» Иван, конечно, не был, он был простым солдатом на той, «Афганской войне». Но обращаться со своим АК-74 он умел. Пришлось поучаствовать в крупномасштабных операциях «Шквал» и «ЮГ» проведенных Советской армией в Афганистане.

…

…светало, Иван проснулся от сырости, которая накопилась в результате дождя в блиндаже окопа на позиции казаков близ развилки дорог у села Дороцкое.

Вчера вечером уснуть было трудно. Националисты вели обстрел из крупнокалиберных минометов и стрелкового оружия.

Хорошо хоть казаки стали рыть нормальные окопы, подумал Иван, а то поначалу отрывали какие-то лисьи норы. Ну что ж война порой учит, к сожалению, ценой потерь.

«Коля, сколько время?» – спросил Иван своего друга, маячившего в проеме блиндажа. «Вставай лежебока, уже восьмой час, скоро бабы завтрак подвезут,» – отвечал Николай.

И правда, где то, в тылу послышался характерный звук «рафика»[2 - РАФ-2203 «Латвия»– советский микроавтобус (прим. автора).] на котором ездили бабы из Дубоссар доставляя на позиции еду и одежду.

Оставив в окопах только часовых присматривать за пространством впереди, казаки с котелками и кружками по ходу сообщения пошли в тыл за горячей кашей и чаем.

Поедая с большим аппетитом гречневую кашу с тушенкой и запивая ее чаем, Иван и Коля, беззлобно подшучивая над видом друг друга после ночи, услышали разговор водителя «рафика».

«Сегодня пришлось дальше по полям объезжать чтобы к вам попасть. Вчера, когда от вас возвращались в город кто то, стрельнул по нам с той стороны, кажется, стреляли где то, у насосной станции между Дороцким и Погребя. Вон в кузове отверстие от пули.»

Командир казаков вместе с водителем пошли посмотреть. По размеру пулевое отверстие было похоже на калибр 7,62. Заглянув внутрь командир заметил пулю, пробившую два сидения и застрявшую в третьем. Так это с СВД стреляли, снайпер. Только этого нам еще не хватало.

«Эй, Кравченко, а ну бери свою винтовку, сухпай, помощника и идите пошукайте кто там постреливает,» – и командир отослал нашего снайпера на работу.

Вечером, снайпер с помощником вернулись, – «никого не видели, очень хотим жрать и спать».

Казаки засмеялись, – «вряд ли вам удастся поспать, сейчас начнут работать наши супротивнички».

И правда не успели казаки разойтись по укрытиям как вокруг засвистели пули и стали падать мины.

«Вот суки, чтоб вам застрелиться,» – буркнул Николай рядом, втягивая голову в каску поглубже. Обстрел продолжался до поздней ночи.

Нельзя сказать, что мы не отвечали, нет, мы тоже стреляли, пытались достать этих гадов из того, что было. Стреляли из автоматов, пулеметов, подствольных гранатометов. Готовили даже противоградовые ракеты «Алазань» и стреляли ими, только вдумайтесь, с обычных листов шифера. Точность, конечно, желала быть лучшей, но зато моральный дух такая стрельба поддерживала на должном уровне.

Пили, конечно, и водку, и вино, кто то, даже успевал погулять с местными женщинами, но старались держать себя в руках, не перебарщивать. Тем более после одного интересного случая. Как то, переборщив с горячительными напитками два казака вышли с оружием на пост, через который в этот самый момент проезжал Войсковой Атаман Черноморского казачьего войска. Он, увидев двух героев, спросил, как служба, на что те не смогли и два слова сказать, по причине тяжелой «хронической усталости». Получив наказание в виде десяти плетей каждому, казаки, протрезвев были отправлены в тыл. А мы, посмеявшись над горе вояками продолжили нести службу.

И так изо дня в день, из ночи в ночь среди тревог, обстрелов, маленьких радостей и большого горя в момент гибели наших товарищей.

В минуты упадка настроения выручал наш атаман Сазонов Пантелей Семенович или как мы все его называли «Батя». Он метался между нашими позициями у Дороцкого, у Плотины, участвовал в боях и самое главное он всегда мог подбодрить, особенно тех, кто неожиданно оказывался слабоват духом. А когда он погиб рядом с плотиной, мы не могли поверить, хотели даже дать по шее принесшему такое известие, но, к сожалению – это, было правдой.

…

Пантелей Семёнович Сазонов родился 26 августа 1936 года в Дубоссарах, в микрорайоне Малый Фонтан, в семье потомственных донских казаков, проживающей в нашем городе более века.

Он учился в русской средней школе № 1, в которой начал учёбу после освобождения Дубоссар от немецко-румынских захватчиков в 1944 году.

В юности увлекался спортом, особенно гиревым, и футболом. После окончания школы служил в период с 1955 по 1956 г.г. в ВМФ СССР на Черноморском флоте водолазом. Во время службы находился в непосредственной близости от взрыва мины военных лет. Долго лечился в госпиталях и был комиссован по болезни. После демобилизации вернулся домой и долгое время не мог устроиться на работу из-за кессонной болезни, приведшей к сахарному диабету.

В 1957 – 1958 г.г. Пантелей Семёнович учится в Кармановском ветеринарном техникуме, продолжая заниматься спортом.

По окончании техникума он трудился ветеринаром на птицефабрике посёлка Дзержинское, в свободное время играл за футбольную команду «Энергетик», но основное внимание уделял вольной и классической борьбе.

Однако у Пантелея Сазонова всё больше и больше сказывались травмы, полученные во время службы на флоте. Но когда над Приднестровьем, над любимыми Дубоссарами нависла угроза со стороны национал-фашистов Молдовы, когда людям, живущим в нашем краю, стало трудно, Пантелей Семёнович, не задумываясь, устремился на помощь республике, её народу.