Невидимый рубеж. Книга первая. Операция начнется в полдень

Он подошел к Усольцеву и доверительно положил руку на округлое плечо собеседника. По внешности Усольцев являлся точной копией актера Леонова – такой же маленький, кругленький, с широким открытым лицом. Но не такой безобидный.

– Я прошу тебя разобраться: надо уточнить, кто имел доступ ко всей информации об операции, кто знал время и место передачи денег, маршрут движения Цыганкова.

Усольцев озадаченно засопел:

– Полагаю, эту информацию имело в первую очередь руководство отдела, – он посмотрел, как на его слова отреагирует Кислицын, но тот промолчал. – Я думаю начать с них: Шумилов, Забелин, Лысенко, ну и, конечно, придется проверять Цыганкова. По моим данным, он в последнее время часто общается с криминальными элементами.

– Хорошо! Только учти, Цыганков курирует линию организованной преступности, поэтому его встречи обоснованы. И потом, Шумилова с Лысенко, мне кажется, надо исключить из круга проверяемых. Шумилов – начальник, он такие операции проводит почти каждый день, и почти все они успешны. А Лысенко привлекли по ходу дела как любого другого оперативника. Если проверять его, то надо проверять практически весь отдел. Нет, начать следует с Забелина и Цыганкова. Всем известны их приятельские отношения.

– Хорошо, я учту это.

– Для проверки привлеки минимум сотрудников отделения, санкцию на прослушивание их телефонов я дам, здесь не частное жилище, поэтому к прокурору обращаться не будем. И помни, проверять следует архиосторожно. Ты ведь не охотник?

– Нет!

– Жаль, не знаешь, как охотиться на глухарей. Вот я как-то здесь ездил с лесником. Дело по весне было. Я взялся рукой за него, и мы шли с ним шаг в шаг. Только глухарь затокует – идем. Замолчит – останавливаемся. Всю ночь подкрадывались. Ну, подошли на рассвете, я его разглядел и выстрелил.

Кислицын замолчал, продолжая неотрывно смотреть блекло-синими глазами на Усольцева так, что тому стало неуютно, и он поинтересовался:

– А что было потом?

– Ничего. Улетел. Так я к чему, смотри, чтобы не было как у меня: долгий подход не всегда приводит к нужному результату.

Борис Иванович показал, что разговор окончен, отошел к столу, с намерением вызвать по телефону секретаршу из приемной, однако Усольцев не торопился уходить. Тогда Кислицын тяжело повернулся к нему:

– Что-то еще?

– Хотел уточнить, товарищ полковник, с генералом этот вопрос согласован?

– Послушай, Леонид Петрович! – ответил Кислицын с раздражением в голосе. – Это я перевел тебя из отдела Шумилова на собственную безопасность, а ведь вопрос стоял о понижении тебя в должности! Я тебя спас, прикрыл твою задницу! Или я не прав?

– Правы, товарищ полковник! Я этого никогда не забуду.

– Поэтому я жду, что ты не будешь задавать лишних вопросов. Ты не делаешь одолжение этой проверкой. Учти! Это твоя обязанность – проверить сигнал.

– Я понимаю, но все же…– Усольцев помялся, – сами знаете, Борис Иванович, в таких делах нужна санкция начальника Управления.

– Буду сегодня вечером на приеме у генерала и обо всем доложу, – сухо сообщил Борис Иванович. – Думаю, в этом вопросе найду полную поддержку. А тебе дам знать о решении начальника завтра.

– Больше вопросов не имею!

Усольцев мягко повернулся и как колобок выкатился из кабинета. Недовольно посмотрев ему вслед, Кислицын излишне сильно нажал на грифель карандаша, которым подчеркивал отдельные слова в просматриваемом документе. Тонкий грифель сломался. Кислицын чертыхнулся и выбросил карандаш в мусор.

Уральск, Администрация Уральской области, кабинет главы администрации Медведева А. И., 6 мая, 10:00

Глава администрации области Медведев был избран на этот пост всего четыре месяца назад. Зрелый мужчина в возрасте, с густой седой шевелюрой, твердо сжатыми губами и недобрым прищуром глаз, сам себе напоминал битого волка, умудренного жизнью и закаленного производственными битвами.

Он не принадлежал к клану старых партийных руководителей, но в то же время и не так уж далеко отстоял от них, поскольку был директором крупного подшипникового завода. Их называли красными директорами, так как считалось, что они руководили производством старыми управленческими методами и всячески тормозили приватизацию. Как независимый кандидат Медведев обошел на выборах секретаря обкома КПРФ, кандидатов от ЛДПР и «Выбора России». Особенно обидно это показалось последним, считавшим себя партией власти.

Получив большой пост, Медведев не отдалился от привычного для него окружения, друзей, знакомых. Один из таких друзей сидел у него в кабинете. Они пили кофе с коньяком и разговаривали за жизнь. Друга Медведева звали Аркадий Соколовский. Он походил на типичного инженера. Ранее такие в великом множестве болтались по коридорам какого-нибудь завода с ватманом и рейсфедером в руках и с очередным анекдотом на губах. Инженер-очкарик, словно синоним неудачника, явление по тем временам достаточно заурядное.

Только у Аркадия жизнь сложилась по–другому, и ему удалось поймать бога за бороду. В горбачевские времена он ушел в кооператив, а в 1991-м открыл свое дело – у него было несколько оптовых баз по торговле спиртным и сеть магазинов в городе.

– Вот, Леша, ты и попал в эшелон власти, – посмеиваясь, заметил Аркадий. – Кто бы мог подумать тогда, двадцать лет назад?

– Не эшелон, Аркаша, а этаж власти, – Медведев говорил густым басом, который звучно раздавался в его просторном губернаторском кабинете. – Этаж, можно сказать, полуподвальный, цокольный. Но по ступенькам, которые ведут наверх, я думаю, мне хода нет.

– А что так?

– Сомневаюсь, что буду где-то ко двору на верхних этажах. Ты же меня знаешь, я, как Ельцин в молодости, могу правду-матку в глаза врезать. А сейчас это не приветствуется. Сейчас только в мемуарах пишут, какие раньше все были смелые, отчаянные – не боялись ЦК, могли КГБ послать куда подальше. Борцы за справедливость! Ну да ладно, что это я разговорился, словно на предвыборном митинге. Как у тебя идут дела, какие проблемы?

– Да пока ничего, тьфу-тьфу, – Соколовский постучал рукой по столу. – С нашей жизнью поневоле станешь суеверным. Вроде пока все срастается, бизнес развивается – все путем. Я тут задумал прикупить спиртзавод, а то, понимаешь, торгую привозной водкой, а ведь можно и самим ее делать. Областной казне опять же будет прибыль от налогов.

– А что, назначили торги?

– Да, муниципалы – городское Управление подготовило к продаже этот завод, ну ты знаешь, он в Сельмашевском поселке. А Фонд имущества через две недели проведет конкурс.

– Значит, будешь участвовать?

– Конечно, буду.

– Удачи тебе, Аркадий!

Медведев налил по рюмке армянского коньяка, и они выпили. Губернатор взял шоколадку, закусил. Потом вдруг спросил:

– А что бандиты, братки, не достают тебя? А то жалуются мне некоторые бизнесмены на криминальный беспредел, который мой предшественник не замечал. А может, и замечал, да закрывал глаза, имел свой интерес.

– Ничего, – помялся Соколовский, не зная, что можно рассказывать Медведеву и надо ли рассказывать вообще, – мы находим общий язык.

Он снял очки, нерешительно повертел их в пальцах.

– Значит, у тебя есть крыша? – не отставал губернатор.

– Да зачем тебе это, Леш? Ты же знаешь, что в наше время без крыши шагу ступить нельзя. Что говорить обо мне. Возьми Москву. Все крупные фирмы, заводы, банки – все под бандитами. Говорухин недавно снял фильм «Великая криминальная революция». Смотрел?

– Нет, не успел. А когда его показывали, по какой программе?

Соколовский иронично усмехнулся.

– Жди! Разбежались они показывать фильм сами про себя. Телевидение тоже под криминалом, вместе распиливают бабки от рекламы. Вот так и живем, живем, как можем. Впрочем, я думаю, большинство уже привыкло, даже находит такое положение удобным. По крайней мере, ты знаешь, что к тебе по пустякам всякая шпана не будет приставать, а если кто начнет права качать, сразу вызываешь крышу и проблемы улажены.

– А милиция? Почему не оказывает помощь? Знаешь, я недавно летал в Китай, там бизнесмены чувствуют себя спокойно, практически никакого рэкета нет.

– Так у них могут и того, голову отрубить за воровство, это же Азия. Мы – европейцы, у нас правосудие должно быть гуманным. И потом опять же, чья революция совершилась? Революция криминала, он пришел к власти. Посмотри вокруг, музыка в транспорте почти вся блатная. В магазине дисков среди бардов одни бывшие зеки. Самое главное, раньше блатные сидели где?

– Как где? В тюрьме.

– Вот-вот, за окнами с решетками и стальными дверьми с засовами. А теперь это в каждой квартире. Потому что в 1991 году они вышли на свободу, а мы все сели вместо них. И продолжаем сидеть. Такая петрушка!