Наблюдатель

– Решили кто будет счастливчиком?

Тут в наш разговор вмешивается Артур – парень с недоверчивым скептическим прищуром глаз.

– Тот, кто проиграет, – криво усмехается он. – Если точнее, кто не успеет вовремя составить долбанную диаграмму Исикавы. На обучении как раз будем этим заниматься.

Видимо, спор возник у них еще вчера на работе, а возможно, сегодня по дороге, когда они добирались сюда.

Отставляю пустую кофейную чашку в сторону, и пока идет разговор, оцениваю лицо Юлии, ее фигуру. Я нахожу ее довольно привлекательной. Если бы мы были чуть ближе знакомы, пожалуй, мне удалось бы завлечь ее в постель, но сейчас некогда строить планы – пора заниматься своими делами.

– К сожалению, не могу помочь в вашем споре. Говоря научным языком, слишком много неизвестных, чтобы разобраться с Исикавой, – я окидываю взглядом сидящих, пытаясь шутить, только вижу, что шутка не задается, и они сидят со скучными лицами. Поэтому я, торопливо прощаясь, покидаю эту странную компанию.

– Пока-пока! – бросает мне вслед Юлия, глядя улыбающимися глазами.

II

Выхожу на солнечную улицу, сразу попадая под мощные струи прохладного утреннего ветра. Ветер развевает полы пиджака моего делового костюма, пытаясь выдрать галстук и закинуть на плечо, словно хочет удержать от чего-то скверного. Может от опрометчивых поступков?

Однако на этом ветер не успокаивается и, продолжая хулиганить, ерошит волосы, портит прическу. Все же я не спешу, иду спокойно, даже чуть медленно, преодолевая сопротивление воздуха, легко удерживая в руке черный кожаный портфель.

Я иду по тротуару вдоль широкой улицы, по которой несутся машины. Они будто муравьи суетливо бегут по своим делам. Или может не муравьи, а заряженные искусственным интеллектом механизмы, выполняющие задачи, поставленные неким компьютерным мозгом.

Вдоль проспекта, к неспешно проплывающим облакам, с обеих сторон рвутся в небо многоэтажные офисные и жилые башни. Покрытые сетью сверкающих стекол, помпезные и величественные, они выглядят как чиновники, попавшие на важный государственный прием. На минуту мне представляется, что каждое такое здание могло бы нацепить на свою крышу летящее мимо облако и красоваться в нем, будто одетый по последней моде щеголь в белоснежной летней шляпе.

Я смотрю моему городу в глаза, пытаясь уловить его настроение, городу, который многолик и тысячеглаз. Его глаза – это тысячи окон, через которые он вглядывается в каждый день, присматривается к нам, улыбается или хмурится. И я понимаю, что мы для него вроде зеркала: если мы улыбаемся, значит улыбается город, если у нас хорошее настроение, значит и у него. Мы видим друг друга в зеркале жизни, в котором для нас ничего не меняется, ведь там мы всегда остаемся молодыми.

И вот сегодня город, смотрящий на меня, поступает как всегда: он оценивает, подсказывает, соблазняет. Не для этого ли он и познакомил меня с Юлией? Захотел вдруг меня соблазнить или что-то другое? Не за этим ли город собрал реквизит, организовал массовку, срежиссировал мизансцену?

Я не знаю.

Например, зачем Юля спросила меня про диаграмму Исикавы? Насколько я помню, сама диаграмма представляет рыбий скелет, в котором кости являются причинами, а голова рыбы – возникшей серьезной проблемой. Короче, устраняешь причины и успешно решаешь проблему.

Однако сейчас мы на гипотетическом берегу. Чтобы проблема созрела, рыба должна попасть в воду, а потом быть выловленной и разделанной, и скелет должен был виден – позвонки и косточки вместе с плавниками. Только тогда можно будет заняться устранением.

Я ругаю себя, потому что в такой прекрасный весенний день забиваю голову всякой хренью. Рыбы, какие бы они ни были большие и опасные, попадаются в сети или на крючок. И перестают существовать. Так и наши проблемы – ловишь их и разделываешься, как с большой рыбиной. Только надо делать это вовремя. А то ведь проблемы могут накапливаться и превращаться в гору протухшей рыбы, которой никто не занимался, когда это было нужно.

В общем, ничего сложно. Но не слишком ли заумно для простого соблазнения?

На самом деле я тоже записан на очное обучение, как и эти друзья, которые встретились мне сегодня. Они, очевидно работали в дочке нашего банка, поэтому заприметив уже знакомую четверку в конференц-зале одного из офисных зданий, принадлежащих банку, я не сильно удивился.

Чего не скажешь о них. Даже сонная Софья на миг пробудилась и неуверенно улыбнулась мне. А Юля подошла быстрым, пританцовывающим шагом:

– Ого, вот так встреча! – сказала она. – Не зря я говорила, что вы не так просты. Вы еще, оказывается, скрытны!

Я в ответ скупо улыбаюсь и цитирую строки из известной песни группы «Високосный год»:

– «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино». Да, я такой. Кстати, меня зовут Владислав.

– Влад, значит…

Юлия окидывает меня оценивающим взглядом, и я замечаю, как в ее карих глазах мечутся веселые искорки. Она кивает и ничего не говоря, возвращается к своим.

Тем временем зал постепенно заполняется. Приходящий народ был разным: и по возрасту, и по одежде. Большинство оделись в легкие куртки, рубашки и футболки, на ногах джинсы и кроссовки, но встречались и такие, как я – в строгих офисных костюмах. Всего нас набралось чуть больше двадцати человек. Незнакомые друг другу люди, мы расселись по разным местам – кто-то на отдельно стоящие стулья, кто-то разместился за столами. И почти все без исключения достали телефоны, принявшись сосредоточено что-то в них изучать.

Вообще современные телефоны – это хороший способ отгородиться от внешнего мира. Вроде ты что-то читаешь и чем-то занят. Твой вид ясно говорит, что к тебе лучше не подходить. Не подходить, поскольку тебя могут отвлечь от ужасно важного дела типа просмотра дурацких роликов TikTok или погружения в чаты Threads. Там мужчины и женщины советуют, как лучше завлечь девушку или парня, а то и просто делятся случаями из жизни. Таких историй, и выдуманных, и невыдуманных, в чатах полно на любой вкус и есть возможность надолго зависнуть на треках разнообразных обсуждений.

Достаю смартфон, присоединяюсь к обществу потребителей информации, убивающему время за чтением цифр. Тут я не делаю открытия – все, что мы видим на экране наших телефонов, всего лишь цифры, передающие информацию. Слова, музыка, видео. Все это цифры, и мы их читаем. В этом отличие от чтения книг. Там мы читаем буквы.

Невольно вспомнишь фильм «Матрица» режиссеров Вачовски, которые поначалу были братьями, а затем трансформировались в сестер.

Может и весь окружающий нас мир тоже цифра? А значит можно оцифровать смерть человека и его рождение, можно оцифровать его жизнь и, в конечном счете, человечью душу. Можно как Вачовски быть запрограммированными в мужчин, но изменив в себе цифры, превратиться в женщин.

Ох, уж эта магическая сила цифр! Кажется, о ней писал старина Пифагор.

Я усмехаюсь самому себе, своим рассуждениям абсолютного в этом деле профана. Эк меня занесло! Как это похоже на всех нас – не разбираться ни в чем, но с апломбом делать вид, будто мы всеведущие.

Не вижу, но чувствую, как на соседний стул кто-то садится.

Опять Юлия – предполагаю я, не поднимая взгляда, и удивляюсь бесцеремонности малознакомой девушки. Слышу, как что-то шуршит, наверное, сумка или рюкзак, стул передвигают ближе ко мне, но железные ножки из-за мягкого ковролина на полу не издают ни звука.

Я нехотя отрываюсь от телефона и бросаю взгляд в сторону появившегося соседа. Только это оказывается не сосед, а соседка с бейджем на груди, на котором написано имя «Жанна».

Она примерно моего возраста, то есть уже за сорок, с правильными чертами лица. Если коротко, я описал бы ее как симпатичную брюнетку с голубыми глазами. Несмотря на крупные формы тела – на внушительный бюст, объемный зад и пышные бедра, плотно обтянутые джинсами, она не выглядела перезрелой рубенсовской женщиной. Такие полнотелые дамы, совсем не страдающие анорексией, часто встречаются у известного голландского мастера Рубенса, как на картине «Три грации», которую я видел в Мадриде будучи туристом.

– Я вам не помешаю? – вежливо осведомляется соседка.

– Нет, располагайтесь, – отвечаю, случайно глянув на ее правую руку. Безымянный палец был без кольца. Значит, как и Юлия, она незамужняя. Впрочем, что мне за дело? Мне вообще пофигу ее семейный статус.

– Раз уж мы проведем здесь два дня, то давайте познакомимся, – предлагает Жанна, и не ожидая ответа, называет свое имя, которое я уже прочитал на бейдже.

Я тоже представляюсь, замечая, что и она искоса бросает взгляд на мою правую руку, где, как и у нее отсутствует брачное кольцо. Возможно, в ее глазах я начинаю выглядеть перспективным. А может, ошибаюсь. Одинокие женщины, которым за сорок, или уже поставили на себе крест в матримониальном плане, или погружены в карьеру. В первом случае они заняты благоустройством дома и детьми, если те остались от брака. А если в приоритете карьера, то поисками второй половинки они вообще не заморачиваются.

Жанна, как и остальные, достает телефон, погружается в пучину экрана, показывая, что продолжения разговора не будет. Краем глаза замечаю на ее смартфоне большое лицо симпатичной девушки, очень похожей на мою соседку. Вероятно, это ее дочь. Значит Жанна принадлежит к дамам из первой группы, дамам, занятым семьей.

Мне остается вернуться к своему лучшему другу – так я иногда называю смартфон, – но в последний момент кидаю взгляд на уже знакомую компанию айтишников и успеваю заметить, что Юлия недовольно хмурит брови, глядя в нашу сторону.

Этого еще не хватало! Неужели она недовольна моим знакомством с Жанной? Вроде мы еще не на той стадии отношений, чтобы искать повод для ревности.

Смотрю на соседку то и дело поправляющую черную прядь волос, постоянно сползающую на щеку, на ее сосредоточенное лицо. Кажется, она полностью погружена в переписку с дочерью. Я вдруг представляю, как медленно протягиваю руку, кладу ладонь на ее полное колено. Она вздрагивает, поднимает на меня глаза. А дальше… Дальше развилка событий.

Она может отодвинуться с брезгливой гримасой на лице, как будто подверглась приставаниям жестокого абьюзера, манипулятора, нарушившего ее личные границы. А может, наоборот, сделает вид, что ей охренительно приятно и предложит встретиться после занятий.

Однако возможен и третий вариант. Пока мы будем ворковать, строя дальнейшие планы, к нам приблизиться Юлия и закатит жуткий скандал на пустом месте, ведь южанки бывают такими вспыльчивыми.

Вот он, рыбий скелет Исикавы, наяву, а не в учебнике: наши импульсивные поступки наверняка приведут к серьезным проблемам. А мы знаем, что проблемы редко обходятся без последствий и не факт, что их можно будет легко минимизировать.

Я усмехаюсь, довольный тем, как ловко приспособил под теорию возможную жизненную ситуацию, как втиснул ее в прокрустово ложе процесса оптимизации. Оказывается, чтобы решить проблему, не доводя до крайностей надо от кого-то избавиться: или от Юлии, или от Жанны.

Так в древнегреческом мифе разбойник Прокруст использовал ложе, которое являлось универсальным шаблоном. Если путник был длиннее ложа, то разбойник отсекал его ноги, если меньше – то ноги вытягивали с помощью цепей до самого края кровати. И проблема оптимизации благополучно решалась. Решалась, конечно, в больной голове садиста-Прокруста, чего не скажешь о жертве.