Бомба для президента

Впрочем, по мере приближения к лесному массиву стало заметно суше и ровнее. Вот только сама дорога куда-то пропала, оставив за себя несколько еле заметных змеящихся тропинок. Зато идти по такому полю было гораздо приятнее, чище, безопаснее, а главное, быстрее. Обогнув рощу справа, друзья оказались на невысоком холме, с которого открылся прекрасный вид на железнодорожную развязку. Еще через двадцать минут пути они подошли к крайнему полотну железной дороги и остановились передохнуть и осмотреться.

– Ну что, Толя, думаю, с официальной стороной напряженной трудовой жизни Исакогорки мы еще всегда успеем ознакомиться, а пока проникнем в нее изнутри, так сказать.

– Ага. Через то самое место, знаковое для России. Надо было для представительства хоть водки прихватить.

– Почему-то мне кажется, что до этого дело не дойдет. Вряд ли нам тут настолько обрадуются. Так что ты не расслабляйся.

В ответ Анатолий слегка отогнул полу куртки, и Талеев увидел рукоятку фирменного Толиного пистолета.

– Господи, как же ты его из Москвы-то протащил на самолете?

– Так, шепнул в аэропорту кому надо пару слов о «красном коде».

Гера только покрутил головой. Личное оружие они взяли «напрокат» в Управлении МВД уже в Северодвинске, воспользовавшись тем же «красным кодом». Но разве мог серебряный призер Олимпийских игр по стрельбе из пистолета довольствоваться каким-то штатным «макаровым»? Пистолеты Анатолия – в его домашней коллекции их было несколько – отличались от него, как современная баллистическая ракета от древней катапульты. Это было настоящее произведение искусства, безусловно, ручной работы. Удлиненный ствол со сверхтонким глушителем, рукоять, как эфес дуэльной шпаги, изготовленная исключительно под руку самого Анатолия, с учетом всех ее анатомических нюансов.

«Интересно, для какой руки он взял пистолет? – почему-то подумал Талеев. – Скрыт левой полой куртки, значит, для правой». Толя одинаково прекрасно владел обеими руками. Потом к журналисту пришла еще одна трезвая мысль: «А что у него под правой полой?»

Он еще раз покрутил головой, но заговорил о другом:

– Наверняка здесь, на отшибе, есть свой выездной «командный пункт». Для непосредственного руководства и управления путейцами и грузчиками. Обычно это какой-нибудь вагончик на путях в тупике. Может, вон там, слева от маленького пакгауза?

– Почему бы не в самом пакгаузе?

– Возможно, конечно, но вагончик легко перемещать по рельсам. Попробуем с него и начать. Вряд ли стоит изображать какую-то дорожную инспекцию: они с такими представителями здесь постоянно имеют дело, а мы – дилетанты. Может, милиция или ФСБ…

– Замкнутся. Или испугаются. Давай станем представителями «Посылторга», у которых куда-то контейнер потерялся, а? Может, сначала и насторожатся, особенно если сами каким-то краем замазаны, но быстро поймут, что не имеют никакого отношения к нашей фиктивной пропаже. А вот тут уж точно осмелеют, еще и сами станут помогать в поисках!

– Добро, психолог!

Перешагивая через многочисленные рельсы, они напрямик двинулись к выбранной цели.

Из раскрытых ворот пакгауза несколько человек в ватниках выносили ящики и складывали их на открытую дрезину, стоящую на ближайшем пути. Мужчина в оранжевом жилете и пластиковой каске сидел рядом на раскладном стульчике, покуривая и наблюдая за работой. Проходящих мимо прилично одетых незнакомцев он проводил долгим взглядом, пока те не подошли к находящемуся метрах в семидесяти деревянному вагончику с открытыми дверьми.

– Есть кто живой? – Талеев заглянул внутрь.

Вагончик очень напоминал строительную бытовку и одновременно прорабскую. В первом небольшом отделении размещались стеллажи с какими-то бумагами, длинный пластиковый стол с двумя скамьями и неработающая печка-буржуйка в углу. Дальше, за отдернутой сейчас занавеской, был виден пустой топчан, затянутый грязным одеялом, и торчали две ноги в резиновых сапогах: на другом топчане явно кто-то отдыхал.

За столом сидел молодой мужик в грязной светлой куртке, несуразной шляпе с на треть заполненным стаканом в руке. На столе перед ним красовалась яркой этикеткой литровая бутылка дешевой водки. При появлении посторонних в вагончике на его лице не дрогнул ни один мускул. Рука со стаканом завершила свое движение у раскрытого рта и лихо опрокинула в глотку все содержимое тары.

«Неожиданно, – подумал Талеев. – Стальные нервы и немереная наглость». Однако, внимательно вглядевшись в алюминиевую тусклость глаз мужика, изменил мнение: «Это не нервы крепкие, а предельно заторможенная реакция на почве сильнейшей алкогольной интоксикации. И такое в середине рабочего дня! А наглость определенно присутствует».

– Послушайте, уважаемый! Мы разыскиваем один потерявшийся контейнер с грузом. Сюда, на узловую, он прибыл, а вот до Архангельских судоверфей не добрался. Десять дней прошло. Конечно, всякие накладки в пути возможны: диспетчеры не туда направили, перецепщики ошиблись или просто сгрузили на запасные пути и забыли… Хотелось бы поговорить с мастером или бригадиром, разобраться.

Молодой мужик равнодушно поинтересовался:

– А что за груз?

В разговор вмешался Анатолий:

– Какое это имеет значение? Вы здесь не таможня! Один пятитонный контейнер…

Лицо мужика налилось кровью:

– Ах, «не таможня»! Идите в центральную диспетчерскую, поднимайте все накладные, пишите заявление о недоставке… Если наше руководство посчитает нужным, будет создана комиссия, которая во всем разберется. – Он явно издевался.

Журналист попытался сгладить резкое «выступление» напарника:

– Зачем же тревожить высокое руководство? Мы могли бы прямо на месте поискать. С вашей помощью, разумеется. И, конечно, за реальное вознаграждение. По итогам работы, так сказать. – Он был уверен, что на предложенную взятку мужик клюнет.

Однако тот всерьез закусил удила:

– Денег таких у вас нет, чтобы мою работу купить! Кто вы такие, откуда?!

– Мы снабженцы с горьковского завода электроматериалов. Из Нижнего Новгорода.

– Из Нижнего, говорите?! – Мужик пьяно захохотал. – А я из Верхнего! Эшелона… власти…

В это время отодвинулась в сторону занавеска из «комнаты отдыха», и в прорабскую ступил заспанный человек в резиновых сапогах и наброшенном на плечи поверх матросской тельняшки бушлате:

– Цыц! Ну-ка, ступай, отдохни, «начальник»! – При этих словах молодой мужик, бормоча матерные проклятия, начал неуклюже выбираться из-за стола. – А вы, УВАЖАЕМЫЕ, – он подчеркнул это слово, давая понять, что слышал разговор с самого начала, – отправляйтесь… в общем, куда вот он и послал! Здесь вам нечего делать, я сказал!

Толя открыл было рот, но Талеев под руку увлек его к выходу. Провожаемые тяжелым взглядом «морячка», они вышли из вагона.

– Зачем ты меня остановил?! Я бы просто объяснил засранцам, кто есть ху!

– Вот именно в этом я и не сомневаюсь. После твоего «объяснения» нам здесь уже ничего бы не светило.

– Как будто после твоих реверансов солнышко засияло!

Гера огляделся по сторонам:

– По крайней мере, еще не все потеряно. Ты заметил по дороге сюда работяг у пакгауза? – Анатолий кивнул. – Попытаемся навести мосты на самом низшем уровне.

В это время в вагончике «морячок» вытащил из кармана бушлата переносную рацию:

– Лешак! Лешак!!

– Слушаю!

– От меня только что два хмыря вышли. Скользкие они. Проследи: если пойдут на станцию, пусть валят, а если начнут по нашим объектам шастать… Возьми ребят и «побеседуй» с ними в укромном уголке. Так, чтобы память на всю жизнь отбило. Заодно узнай, какого х…рена они тут на самом деле ищут. Можешь не церемониться!

– Понял, Торпеда!

Мужчина в оранжевом жилете и пластиковой каске выключил рацию, резко свистнул и направился к распахнутым воротам пакгауза. За ним потянулись грузчики.

– Странно. Десять минут назад работа здесь просто кипела. Вон, ящики на дрезине еще теплые. Наверно, производственное совещание затеяли. – Анатолий оглянулся на журналиста.

– Бродить без провожатого по местным запасникам бессмысленно. Пойдем, посетим рабочую «летучку».