Злая память. Книга вторая. Сибирь

– Вот тут, ты ошибаешься. У войны нет, и не может быть границ. Её отголоски слышны повсюду. В том же Будённовске, Волгодонске, Москве… Ну, а для меня, именно здесь, в Омске, полгода назад она, по сути, и началась.

Вынув из пакета гранату, Князев небрежно сунул её в карман своей куртки.

– Ты, обалдел… – Ирина округлила глаза. – …Я никуда тебя не пущу.

– Извини, но когда ты позволяешь себе подобный тон, то невольно напоминаешь мне Лариску. Давай-ка, подруга, мы с тобой сразу договоримся о том, что свои вопросы я буду решать самостоятельно, без каких-либо условий и советов.

– Ты идёшь сейчас к ней?.. Ты собираешься её… Убить…

– Дурёха… – Валерий вдруг улыбнулся почти детской девичьей наивности. – …Уж поверь: у меня имеются проблемы, посерьёзнее тех, о которых ты узнала ранее.

Одной ногой Князев уже успел ступить за порог номера, как взгляд его, машинально скользнувший по экрану включённого в комнате телевизора, внезапно уловил нечто знакомое.

– Сделай-ка звук, чуть погромче, – почти выкрикнул он, возвращаясь в комнату.

– …Как позже выяснилось, задержанным оказался неработающий и ранее не судимый Александр Литвиненко. Около месяца назад он вернулся с Северного Кавказа, где проходил срочную военную службу… – диктор безучастно комментировал сюжет криминальной хроники. – …По словам очевидцев, в помещение обменного пункта задержанный прибыл около десяти часов утра, в состоянии сильного алкогольного опьянения. После того как кассир отказалась принимать фальшивую банкноту номиналом в сто долларов, молодой человек обвинил девушку в подмене его купюры на фальшивку.

На требование охранника немедленно покинуть «обменник», задержанный ответил нецензурной бранью и хулиганскими действиями. Принялся бить стёкла, крушить стеллажи. Нанёс тяжкие телесные повреждения охраннику. Когда же на место прибыл дежурный наряд милиции, молодой человек оказал сопротивление и, угрожая боевой гранатой, пообещал взорвать себя вместе с гражданами находящимися на тот момент в обменном пункте.

В настоящее время Литвиненко водворён в следственный изолятор. В отношении задержанного возбуждено уголовное дело. Ведётся следствие. Правоохранительными органами выясняются обстоятельства происшествия; проводятся проверки на причастность молодого человека к иным, аналогичным преступлениям.

– Вот вам и «первые ласточки»… – потёр затылок Князев. – …Всё-таки вывез, гадёныш, валюту.

– И не только валюту… – тяжело вздохнула Ирина. – …Я его помню. Весёлым он был мальчишкой. Что же с ним теперь будет?

– Балбес он, твой «весёлый мальчишка». Зачем, спрашивается, попёрся пьяным, да ещё и с гранатой? Уж если ничего подорвать не собираешься, так на хрен было её из кармана вытаскивать. Если б не эта чёртова граната… Глядишь, всё бы и обошлось. Дай-то Бог, чтоб получил Литвин условный срок. А впрочем, следователи вряд ли возьмут во внимание тот факт, что последние два года парень жил в бесконечном стрессе, а так же то обстоятельство, что кроме как оружие, иных аргументов он пока не признаёт. Как пить дать, «впаяют» ему по полной…

Это на Западе или в той же самой Америке, каждый ветеран, участвовавший в боевых действиях, в обязательном порядке проходит полугодовые реабилитационные курсы. По сути, их заново учат жить без войны. Правда, не знаю, насколько они, эти самые курсы, эффективны. Однако нам до этих янки, ещё далеко. Потому и будут наши солдаты продолжать войну здесь, на «гражданке», пока не перекалечат они столько народу, чтоб наши власти просто вынуждены были обратить на них своё пристальное внимание.

Не знаю, читала ты или нет. Но как-то в штабе попался мне на глаза один интересный статистический документик для служебного пользования. Может в чём-то я, и ошибусь, однако суть его, думаю, будет тебе понятна. В нём упоминалось о том, что в тюрьмах и колониях, за совершение тяжких преступлений, в настоящее время прибывает что-то около ста тысяч ветеранов различных локальных воин. И порядка тридцати тысяч психически больных воинов состоят на официальном учёте в психиатрических клиниках.

Примерно три четверти всех разводов и острых семейных конфликтов приходятся как раз на семьи военнослужащих прошедших войну. Каждый год фиксируется более тысячи попыток свести счёты с жизнью. Я уж не говорю о погибших и инвалидах. Мне вообще, порой кажется, что теряем мы уже целое поколение.

– Валера, а ты сам… Ты сам не думаешь, что уже сегодня можешь увеличить ту печальную статистику, о которой только что говорил?.. – глядя на князевский карман с гранатой, вдруг поинтересовалась Ирина. Она не собиралась что-либо доказывать офицеру или предупреждать его о чём-либо. Это было просто бессмысленно. И тем не менее, дама попыталась высказать на сей счёт своё мнение. – …А, кроме того. В том, что парень попал в тюрьму, отчасти имеется и твоя вина, как его непосредственного командира. Зачем было подбивать мальчишек на должностное преступление?

– У нас, конечно же, не Америка… – оставив слова Ирины без какого-либо внимания, Князев продолжал говорить о своём. – …И всё же русские своих не бросают. Как ты посмотришь на то?.. Если мы, сократив наш отпуск, смотаемся на пару дней в тот же Кызыл. Попробуем спасти уже нашего «рядового Райана». Были у меня там, в своё время, надёжные ребята. Вот только жаль, что записной книжки с собой нет.

– Ты же знаешь, Валера. С тобой, хоть на край света… – улыбнулась девушка. – …Только подскажи: город Кызыл будет дальше или чуть ближе этого самого края?

До места предстоящей встречи, назначенной на Иртышской набережной, Князев добрался пешим ходом. То есть, на своих двоих. И прибыл он туда минут за десять до назначенного часа. Потому и успел осмотреться, прикинув условия для возможного манёвра. Чуть позже подъехала и чёрная «Ауди» сопредельной стороны. Их было трое.

– Рад видеть тебя, командир, в добром здравии. Ну, рассказывай: сколько людей настрелял и сколько деньжат ты на этом заработал?.. – в несколько развязной манере сходу поинтересовался один из той троицы почти легальных бандитов. Звали его Анас. Он был старшим. Майор успел «познакомиться» с ним, ещё до поездки в Чечню. Тогда как остальных братков, сопровождавших «бригадира», Князев видел нынче впервые. Как и сам Анас, те хлопцы были ни то казахами, ни то татарами – майор всегда испытывал проблемы с определением национальной принадлежности, того или иного представителя азиатских территорий.

«Эх, и везёт же мне на эту грёбаную братию… – усмехнулся про себя Валерий. – …Их в городе не более десяти-пятнадцати процентов от общего числа всего населения. У меня же складывается стойкое ощущение, будто бы азиатов в Омске не менее половины. Куда не плюнь, обязательно попадёшь в представителя данных нацменьшинств. Либо это я их так притягиваю, либо братья-мусульмане, своими быстрыми перемещениями создают иллюзию своей массовости».

– Анас, я что-то я не пойму, ты кем по национальности приходишься?.. – проигнорировав глупую шутку в свой адрес, язвительно переспросил Князев. – …Башкир или монгол?

– Допустим, татарин. И что с того? От этого твой долг вовсе не уменьшится… – азиат расплылся в такой слащавой улыбке, что его мясистые щёки, казалось, полностью перекрыли и без того узкие щёлки глаз. При этом майор едва сдержался, чтоб не утопить свой сжатый кулак в этой откормленной роже.

– А на узбеков, с какой радости батрачишь?

– Зарплату они мне платят. Вот её родимую и отрабатываю, – щёки татарина вновь опустились на прежнее место, он вдруг перестал улыбаться.

– Ты чего тут «трёшь»?.. – в диалог вдруг вклинился ещё один «сын степей». Судя по его эмоциональному порыву, в прибывшей на встречу троице, именно ему (нервному и излишне дёрганному) и была отведена роль штатного «вышибалы». – …Какое мля, тебе собачье дело: почему мы от узбеков? Вера у нас с ними одна. Достаточно, урод?.. Ты, вообще, бабло возвращать собираешься? Или так и будешь перед нами вату катать?

– Даулет, не напирай… – остановил его Анас. Похоже, старший остался доволен своим подчинённым. Потому как тот, не только правильно, но и весьма вовремя исполнил возложенную на него миссию. – …Офицер не любит резких телодвижений. Фильм «Командос» видел? Так наш майор Князев, как и Шварценеггер, из спецназа. Потому, тебе его лучше не злить.

– Да мне, как-то по хрену, кто он… – вошёл в азарт Даулет. – …Пусть, хоть Брюс Уиллис. Черепа у всех трещат одинаково, когда ты вгоняешь в них пулю.

Мирно дослушав агрессивные изрыгания дерганого рэкетира, всеми своими силами пытавшегося изобразить из себя «крутого», ловким и почти неуловимым движением, майор сунул в брюки Анаса припасённую на этот случай гранату. Так, чтоб из-за ремня татарина осталась торчать лишь привязанная к чеке взрывателя парашютная стропа. Второй же её конец он ловко намотан на свою руку. Слегка потянув на себя и выбрав свободные ход, без каких-либо лишних слов и пояснений, Князев дал понять азиату то, что при любом необдуманном действии, он пренепременно приведёт боевой заряд в действие.