Однажды в Омске

– Отчасти вы правы… – усмехнулся я, наконец-то въехав в слова старушенции. – …После полуторамесячного бесперспективного поиска работы, непроизвольно начинаешь сомневаться в своей полноценности. Потому и хватаешься за любую подвернувшуюся возможность, дабы хоть немного вернуть себе уверенность. Очень надеюсь на то, что задержусь я здесь вовсе ненадолго. Обещаю освободить пенсионерам данное рабочее место сразу, как только подвернётся более перспективная должность.

– По-моему, тебе вполне можно верить… – похоже, Вера Васильевна по достоинству оценила мою шутку. – …В таком случае, следуй за мной. Покажу, как следует принимать дежурство и на что следует обращать своё особое внимание.

В общем, старушка решила поумничать, поучить более молодого мужичка уму-разуму. Да я, собственно, и не возражал. Потому и поплёлся вслед за своей неспешной наставницей.

– Ранее, на месте нынешней майонезной фабрики была фабрика ёлочных игрушек, которая во времена Перестройки приказала долго жить… – совершая обход подведомственной территории, Вера Васильевна ударилась в ностальгические воспоминания. – …А быть может, её преднамеренно банкротили. Потому как очень скоро бывшая директриса, создав акционерное общество, фактически за бесценок выкупила все акции у своих же рабочих. Так она стала полноправной хозяйкой всех производственных зданий, которые тотчас были проданы, либо сданы в аренду.

Именно после всей этой чехарды, в главном корпусе обанкротившегося предприятия, и появилось производство дефицитного по тем временам майонеза.

Многие из бывших рабочих фабрики ёлочных игрушек (в том числе и я сама) получили на том производстве свои новое рабочее место. Потому и считаем мы нынешнего владельца «Омички», едва ли не благодетелем, спасшим выброшенных на улицу граждан, от нищенской безызвестности.

Мы вновь вернулись на проходную. И тут, всё ещё прислушиваясь к мемуарам наиболее опытной караульной, я вдруг обратил своё внимание на стеллаж с огромным количеством ключей. Причём для каждого ключика здесь был выделен свой гвоздик и приклеена отдельная соответствующая надпись: «Бухгалтерия», «Отдел логистики», «Юридический отдел»; «Подвал» и так далее.

По-видимому, заметив, на что именно и был устремлён мой взгляд, Вера Васильевна поспешила дать соответствующий комментарий.

– Это ключи от всех офисов и административных помещений. С утра мы будем выдавать их под роспись, а вечером собирать всё на тот же самый стеллаж.

Ближе к восьми, через проходную потянулись рабочие, в открытые ворота начал въезжать транспорт оптовых покупателей. В общем, фабрика ожила и превратилась в сплошной муравейник. Я едва успевал проверять предъявленные мне пропуска. В то время как моя наставница, без суеты и спешки, со знанием своего дела начала выдавала ключи от офисов и иных служебных кабинетов.

– Здравствуйте, Вера Васильевна! – с моей напарницей поздоровался подтянутый мужчина, проследовавший через проходную. Он был одет в достаточно дорогую одежду. Пожалуй, именно это обстоятельство и привлекло моё внимание к данному незнакомцу, как, впрочем, и запах очень хорошего парфюма, оставленный им на проходной.

– Доброго вам утра, Владимир Рихардович!.. – моя напарница мгновенно подскочила с места и едва ли не вытянулась в постойке смирно. После чего, обернувшись ко мне, полушёпотом добавила. – …Это и есть, наш благодетель. Хозяин майонезной фабрики, Бах Владимир Рихардович.

– А почему в полголоса? – поинтересовался я с лёгкой ухмылкой.

– Э-э, парень. Ты зря улыбаешься… – Вера Васильевна выскочила из-за вахтёрской конторки и выглянула в длинный коридор. И лишь убедившись в том, что хозяин ушёл, она и принялась посвящать меня в подробности личной жизни владельца предприятия, на котором с сегодняшнего дня я и работал. – …Владимир Рихардович по национальности немец. Вся его семья, в том числе и первая супруга (так же, немка) уж давно перебрались на постоянное место жительство в Германию. Родители из-за «бугра» своему сыну, конечно же, помогали. Однако кредит на оборудование он брал сам, сам же организовал данное производство практически с ноля, влезая в жуткие долги. Вытянул, отбился, работает с хорошей прибылью и вовсе не жалеет о том, что остался в России.

Ещё большую любовь и уважение трудового коллектива Владимир Рихардович снискал после того, как взял в жёны одну из работниц «Омички», официально зарегистрировав с ней свой второй брак.

– В принципе, ничего особенного… – я вновь в сомнении пожал плечами. – …Когда вся твоя родня проживает в Германии, по-моему, ты и вовсе можешь не работать.

– Ну, не скажи. Я знала таких немцев, которые от безделья спивались, пропивая не только то, что было прислано из-за рубежа, но и то, что досталось им «в наследство» от многочисленных родственников, отправившихся на ПМЖ в ту же самую Германию.

– Один чёрт, он вас эксплуатирует… – я попытался поставить в данном, чересчур подзатянувшемся диалоге, именно свою последнюю точку. – …За ваш счёт, наживает свои миллионы.

– Да, и пусть наживает. Между прочим, у работяг на фабрике весьма не плохие оклады. Тебе бы, Серёжа, в цех как-то попасть… – и тут, изменившись в лице, Вера Васильевна вдруг замолчала.

Я огляделся и тотчас заметил уже известную мне Ирину. Не оставил себя ждать и соответствующий комментарий работающей пенсионерки.

– А вот и наша секретутка… – недовольно процедила сквозь зубы наставница. Однако мгновением позже, она расплылась в абсолютно не искренней улыбке и в полный голос добавила. – …Здравствуй, Ирочка!.. Как всегда, цветёшь и благоухаешь.

– Доброе утро, Вера Васильевна… – ответила наставнице Ирина. Глянув на меня, она добавила. – …Привет и тебе, Серёжа.

Улыбнувшись, я кивнул ей в ответ.

– Она, что ж?.. И до тебя уже успела добраться? – когда Ирина исчезла из вида, недовольно покачала головой напарница.

– Вчера, в столовой познакомились, – ответил я нехотя.

– Ну, конечно. Эта тварь, ни одного мужика мимо себя не пропустит. Причём, год назад, Ирка едва не охмурила самого Владимира Рихардовича.

– Вы имеете в виду хозяина фабрики? – уточнил я.

– А то кого же. Ты только представь, чего бы она тут наворотила, во что бы Ирка превратила нашу фабрику, если бы Владимир Рихардович поддался её чарам.

Ну, а дальше началась самая обычная вахта. Для меня, конечно же, всё тут было в диковинку. Я с удовольствием записывал въезжавший и выезжавший с фабрики транспорт. Вызывал кого-то на проходную, просматривал дежурные журналы.

И, тем не менее, ближе к пяти часам вечера мне порядком поднадоело данное, несколько однообразное времяпрепровождение. Сто раз успел пожалеть о том, что не взял с собой книжку или газету.

Чуть позже были сданы ключи от всех офисных помещений. Уехал директор. Вслед за ним, через проходную проследовала и Ирина. Административный корпус на некоторое время погрузился в гнетущую тишину.

А впрочем, очень скоро на проходной появились технички, убирающие служебные кабинеты, и стеллаж с ключами вновь опустел. Ключи вернулись на прежнее место лишь около восьми часов вечера, когда в цех прибыла ночная смена.

Провожая рабочих дневной смены, Вера Васильевна умудрилась поймать несуна. Из однообразной вереницы уставших работяг, своим опытным взглядом, она сумела-таки вычислить женщину средних лет, пытавшуюся вынести за территорию фабрики две бутылки кетчупа.

В свою первую вахту я не мог допустить и мысли о том, что «контрабанда» была практически у каждого из рабочих покидавших цех. Ловили лишь тех, кто был чем-то неугоден вахтёру. Однако и в этом случае, наказание за кражу было самым минимальным.

К примеру, пойманную женщину-воровку с двумя припрятанными бутылями кетчупа, после короткой разъяснительной беседы, Вера Васильевна простила, и отпустили без составления каких-либо протоколов.

– Сергей, тебе кетчуп, случаем, не нужен?.. – вновь оставшись наедине, обратилась ко мне моя наставница. И после того, как я неуверенно пожал плечами, продолжила. – …Забирай конфискант. У меня этого добра полный холодильник.

– Да, как-то неудобно. Может, вернём цех?

– Ты с ума сошёл. Вернуть в цех краденое, означает признать факт воровства со стороны одного из рабочих. Коль имелся данный факт, почему не оформили изъятие? Лишат премии, как тебя, так и пойманную рабочую. А у неё семья, пьющий муж, двое детей. Ну, и кому от того возврата будет польза?

Так я начал постепенно вникать в тонкости, нюансы и негласные правила своей новой работы.

Ближе к ночи мы закрыли ворота проходной и обошли все этажи, проверив закрыты ли кабинетные двери. Данная экскурсия была мне весьма интересна. Мало того, что я заметил телефонные кабели, протянутые вдоль стен (практически, в открытом доступе); так я ещё и понял, что имея под рукой стеллаж с ключами и полную свободу в передвижении по служебным коридорам, фактически был волен в посещении любого из данных офисов.

– Пойдём, я покажу тебе тот самый агрегат, который всех нас кормит… – вернувшись на первый этаж, Вера Васильевна подтолкнула меня к открытой двери производственный цех. – …Дальше порога не проходи. Без белого халата туда нельзя.

Так я впервые увидел, огромный аппарат, вокруг которого суетились десятки рабочих.

– В зависимости от того, какие ингредиенты будут в него заложены, такой продукт мы в конечном итоге, и получим… – меж тем продолжала свой комментарий наставница. – …К примеру, сейчас в цехе производиться острый кетчуп. Видишь бочки с томатной пастой, пакеты с перцем и прочими пряностями. Сегодня ночью агрегат помоют, и уже завтра он будет производить всеми любимый «Провансаль».

А теперь пойдём, не будем мешать, людям работать. Это мы ночью спим, а им не прилечь.

Вернувшись на проходную, мне было предложено скоротать ночь в небольшой комнатушке с диваном.

– А вы не боитесь оставаться в ночь на проходной в одиночку? – поинтересовался я у пенсионерки, уж было, отправившись в выделенную мне комнатушку.

– Совершенно не боюсь… – усмехнулась в ответ наставница. – …Проходная всю ночь будет под замком. Ну, а я прилягу вот на эту мягкую кушеточку, прикрою глазки и просплю до самого рассвета.

В общем, я проспал до самого утра. Потом мы сдали смену и разошлись по домам.

Вернувшись на свою съёмную квартиру, я тотчас завалился спать. Хоть и подремал я на проходной около четырёх часов, а всё ж какой это, к чёрту сон. Не расслабиться, не растянуться, не забыться, не отключиться от внешнего мира. Однако уже в обед меня разбудил стук в дверь.

Пришла Ира.