Небо и Земля

Ива словно всю жизнь его ждала. Он ещё нёс чепуху про местного художника, рисующего красным, а она уже представляла себе, как потрясающе будет то, что ждёт их обоих чуть впереди. Удержать взаимное притяжение трепещущих сердец невозможно, остаётся только покориться ему. В тесной каюте стало вдруг нестерпимо жарко, а потом этот жар собрался у Ивы в груди и внизу живота, и она умерла бы от удовольствия, если бы не мечтала о большем. На двоих.

В вихре эмоций, рвущихся из влюбленной женщины, Эндрю совершенно потерял себя. Он хотел сначала доказать Иве свою нежность, довести её до экстаза одними прикосновениями. А уж потом…

Но Ива раскрылась ему навстречу и направила в себя.

И очень скоро потолок каюты отразил её восторженный крик.

* * *

Филипп Эссекс получил награду, в просторечии именуемую «Звезда Урою», в самом начале первой марсианской кампании. Он ходил на дестроере в составе Второго крыла прикрытия группы F и считался лихим командиром, из тех, кого вот-вот начнут звать на борту «драйвер». В несчастливый день, окончившийся подвигом, капитана Эссекса послали в одиночный патруль. Его «Роканнон» должен был утюжить пустынный район марсианской поверхности, местное захолустье, где отродясь не было никакого шевеления – только заброшенные шахты. Их просканировали на оружейный металл и электромагнитные поля, отметили, что шахты пусты, и решили, чисто для мебели, подвесить над районом патрульное судно. Дабы враг худого и не помышлял.

Эссекс крепко выругался и пошёл к месту назначения. По прибытии на точку отметился, приказал экипажу начать плановые работы согласно регламенту – не терять же время попусту, – а сам положил локти на командирский пульт и загрустил. Второе крыло прикрытия должно было в этот день идти в самое пекло, отгонять полчища юрких марсианских файтеров, обеспечивая выброску десанта на Ред-Сити. А он, Эссекс, прохлаждался здесь, над другим полушарием Красной планеты, фактически незаселённым из-за скудости ресурсов. Поверхность не радовала обилием достопримечательностей. Под «Роканноном» простиралась тоскливая равнина и торчала одинокая скала, под которой в незапамятные времена устроили горные разработки, ушли на значительную глубину, да и бросили это дело.

Позднее Эссекс устроил такой скандал, что троих разведчиков списали вниз. Как раз за то, что не догадались забуриться сканером туда, куда в своё время зарылись марсиане. Всего-то и надо было разведчикам – чуть-чуть снизиться и найти, что шахты куда глубже, чем указано на старых картах. Но разведчики не стали утруждаться, а Эссекс в итоге совершил героический поступок, угробил хороший корабль, потерял здоровье и почти весь экипаж.

Потому что под скалой взметнулись облака пыли, шахты вдруг стали пусковыми стволами, и из них рванули вверх продолговатые чёрные тела. Потом выяснилось, что стартовало марсианских дестроеров аж три звена, девять штук. Но в тот момент, слава звёздам, Эссекс не сумел их посчитать и испугаться. Он заорал так, что почти оглох, и врезал обеими руками по контактам. «Роканнон» взвыл, кувыркнулся и рухнул на перехват.

От скалы до побоища над Ред-Сити было всего-то десять мегаметров, и марсиане думали в решающий момент шарахнуть по земному десанту с фланга. Одинокий патрульный дестроер над шахтами их не волновал ничуть, его легко сбивали на взлёте. Марсианским планировщикам была известна тактика землян, и они просчитали любые возможные движения паникующего командира. Едва оторвавшись от поверхности, дестроеры принялись стрелять, перекрывая «Роканнону» пути к бегству. Какой бы манёвр уклонения ни избрал Эссекс, везде его ждала пробоина в борту.

Однако Эссекс не паниковал. Атака оказалась до того неожиданной, что землянин не успел ничего подумать и действовал чисто интуитивно. Он только понял, что дело плохо, и если как-то не разрядить обстановку, то родному Второму крылу ничего не сделается, оно умелое, но вот неуклюжие десантные корабли сильно побьют. А до этого пришибут «Роканнон» и его, любимого, капитана Эссекса. Поэтому землянин подчинился инстинктам. Он не стал выходить на предписанные уставом манёвры уклонения. А просто спикировал отвесно вниз, проскочил сквозь вражеский строй и чудом затормозил у самой поверхности. И пока марсиане расстреливали небо, полагая, что сейчас где-то над ними вспыхнет пламя, Эссекс, подняв колоссальный столб бурой пыли, разворачивал ползущий от натуги по швам дестроер и истерически хохотал. Потому что альтиметр давал у поверхности слишком большую погрешность и упорно показывал: «Роканнон» на сто метров углубился в Марс.

Космический бой – дело заковыристое и, на взгляд непосвящённого, совершенно не поддаётся мало-мальски серьёзному планированию. Боевые корабли нашпигованы помехопостановщиками и всё время сбрасывают ложные цели. Аспидно-чёрная обшивка кораблей эффективно поглощает радарный луч. Засечь истинное местонахождение противника – форменная головоломка. В основном точное попадание достигается анализом траектории целей-обманок. И хорошей работой оптики. Всё-таки какой бы безукоризненной черноты ни был вражеский корабль, где-то да царапнул его микрометеорит. А ещё, как он ни крутись, звезду какую-нибудь возьмёт да заслонит.

И у корабля есть слабое место: корма с хрупкими отражателями. На коммерческих судах отражатель, как правило, один – им опасаться нечего. На дестроерах по четыре, между которыми примостились кормовые батареи. И марсианам стрельнуть бы с кормы в пыльную тучу внизу, но то ли они посчитали, что сами так надымили, то ли просто не успели сообразить. Дестроеры били вверх, отдавая на это часть энергии и потеряв таким образом жизненно важное для них ускорение при разгоне. А «Роканнон» уже встал на ровный киль, высунул из тучи нос, получил идеальную картинку и принялся молотить всеми своими четырьмя основными пушками.

Троих замыкающих он просто, что называется, сбил. Как в тире. Пара из них потеряла ход и начала сыпаться на поверхность, Эссексу прямо на голову. Третий успел слегка отвернуть и погрёб боком, врубив на всю катушку вспомогательные маневровые двигатели в безуспешной попытке их слабеньким упором оттолкнуться от притяжения Красной планеты. Ещё одному дестроеру, поднявшемуся чуть выше, Эссекс так расколотил корму, что тот застрял на опасно низкой орбите, откуда ему была всё равно одна дорога – сбрасывать аварийные модули. Но остальные пятеро марсиан, сообразив, что дали промашку, бросились врассыпную и начали перестраиваться в боевой порядок. Все они были намертво захвачены следящими прицелами «Роканнона», и никакие ложные цели обмануть Эссекса уже не могли.

Но и сам Эссекс был у марсиан как на ладони. Чёрное пятно на фоне бурой поверхности. Минута до торжественного погребения. Сначала ровно полминуты на боевой разворот марсиан. Потом ещё столько же, чтобы накопить энергию для импульса. И гроб.

«Роканнон» с надрывом шёл вверх. Слишком медленно. Реактор захлёбывался – он все силы отдал на стрельбу и теперь не мог обеспечить быстрый разгон. Марсиане перестраивались. Тоже не спеша. Они были по-своему честные ребята, летать учились на Земле и теперь давали Эссексу время подумать – развалиться вместе с кораблём или сбросить экипаж на аварийных модулях. А уж спасатели толпой побегут из замаскированной базы. Ни разу ещё мятежный Ред-Сити не брал в плен астронавтов группы F. Может, даже не убьют.

– Есть подтверждение, – неестественно спокойным голосом доложил старпом. Эссекс кивнул. Второе крыло получило сигнал тревоги и приняло его к сведению. Возможно, на помощь Эссексу уже идёт Успенский на красавце «Фон Рее». Хотя умнее было бы записать «Роканнон» в расход и не гонять корабли туда-сюда попусту. Устав позволяет.

– Когда полная тяга? – убирая руки с контактов, спросил Эссекс. Просто так, чтобы хоть что-нибудь спросить.

– Не успеем, – ответил старпом. Он всё ждал, что Эссекс прикажет садануть одному из марсиан напоследок в борт и всем прыгать в аварийные модули. Но Эссекс решил иначе. И выдал такое, что «Роканнон» на пару секунд утратил боеспособность. Потому что все буквально обалдели. Сам Эссекс потом уверял, мол, на него озарение нашло. Припадок интуиции.

– Внимание! – сказал Эссекс. – Всем стоять! Через тридцать секунд я сброшу модули. Пустые! Ясно?! И уйду на баллистическую. Если кто-то хочет в плен – милости прошу. Думайте.

Воцарилась напряжённая тишина. Экипаж соображал. Кто-то схватился за голову. Но с места никто не сдвинулся.

– Убрать тягу! Энергию в накопители! – с облегчением приказал Эссекс. – Когда приблизятся, бьём кормовыми.

– Отлично! – радостно провозгласил бомбардир. И работа закипела в прежнем темпе. К аварийным модулям не убежал ни один человек.

«Роканнон» использовал свой единственный шанс – притвориться брошенным и подманить врага вплотную. Марсиане уже почти развернулись. Эссекс сорвал чеку и утопил в гнезде кнопку сброса. Дестроер тяжело мотнуло из стороны в сторону. Корпус его в нескольких местах раскололся, и небольшие секции, озарившись пламенем тормозных двигателей, заскользили вниз.

Эссекс завалил корабль на баллистическую траекторию. «Роканнон», внешне неуправляемый, медленно удалялся от Марса по касательной.

Последующие минуты стали для экипажа таким испытанием, после которого шевелиться может только сумасшедший. Или военный астронавт, что примерно одно и то же. Марсианские дестроеры, словно принюхиваясь, повели носами, провожая модули выхлопными отверстиями главного калибра.

– Вот суки! – возмутился старпом. – Они ведь нас того… этого…

И тут марсиане начали стрелять.

По «Роканнону» пронёсся крик. Это было невообразимо, чудовищно, это воскрешало в памяти рассказы об ужасах Заварухи и Полуночи. Такого на памяти землян не случалось никогда.

Аварийные модули вспыхнули и превратились в облака пара.

– А ведь убили нас, – констатировал старпом. – Ну, гады…

– Одно слово – красножопые, – сообщил бомбардир.

– Ты не ругайся, а думай, что делать, если они не станут нас брать на абордаж, – посоветовал Эссекс. – Они наверняка собрались прикрывать Ред-Сити. Им задерживаться тут нельзя.

– Полный ход вдогонку, и бьём носовыми, – сказал бомбардир. – Ещё парочку расковыряем легко.

– А остальные трое нас расковыряют, – добавил сзади кто-то из навигаторов.

– Всего лишь трое, – заметил старпом. – А было девять.

– Действительно! – удивился Эссекс. – Слушай, и правда девять! Я как-то даже не посчитал…

Марсиане снова перестроились и взяли курс на Ред-Сити. В боевой рубке дестроера раздался дружный вздох облегчения.

– Я не понял, – сказал Эссекс. – К нам идёт «катафалк» или нет?

– А как же! Сказали «высылаем подмогу».

– Как ты думаешь, – спросил Эссекс старпома, – пять – это много?

Старпом задумался. Сейчас каждый в экипаже имел право голоса. Сбросив пустые модули, Эссекс лишил своих людей единственного шанса на выход из боя живыми. Был, правда, ещё один шанс, но из разряда сомнительных: на орбите покинуть терпящий бедствие дестроер в спецкостюмах. Тут уже всё зависело от того, удастся ли заглушить и катапультировать реактор, сильно ли будет взрываться корабль и быстро ли подоспеет «катафалк», как обычно называли судно, на чью долю выпала спасательная миссия. Целых три «если». Если реактор не долбанёт, заражая пространство радиоактивной тучей; если корабль не разнесёт в щепы, на которые экипаж сядет, как на вертелы; если капитан спасателя будет достаточно опытен в поисковых работах…

А то, что марсиане расстреляли модули и таким образом Эссекс уже один раз всех здорово выручил, было сейчас не в счёт.

– Пять – это дохренища, – решил старпом. – Сейчас у наших преимущество минимальное. Да ещё и «катафалк» за нами отрядили. И тут являются эти… Конечно, Ред-Сити мы возьмём, но потерь будет неоправданно много.

Эссекс посмотрел вслед улетающим марсианам.

– Все так думают? – спросил он. – Да? Тогда я даю тягу. Приготовились, господа астронавты. Сейчас кому-то порвут его красную жопу…

Двадцатью минутами позже Эссекс через пробоину в обшивке прыгнул в космос, сложился пополам, зажал между колен маневровый пистолет и надавил гашетку. «Роканнон» выглядел как настоящее решето, и Эссекс, удаляясь от своего корабля, плакал от обиды. На его глазах прямо в боевую рубку ударил импульс главного калибра, и взрывом разнесло в клочья двоих, отчего-то застрявших поблизости. Эссекс кричал и ругался, не помня себя. А потом он провалился в странное забытьё, началась постстрессовая апатия, и на борт «Фон Рея» капитана втащили в бесчувственном состоянии. Он всё-таки уничтожил ещё один дестроер и основательно повредил второй. Ещё одного марсианина походя зашиб Успенский, а оставшиеся двое отвернули к Поясу и затерялись в нём.

Это была чистая победа и настоящий подвиг. Портрет капитана Эссекса красовался во всех сводках новостей и был навечно зафиксирован в анналах Сети. Земля гордилась своим воином и осыпала его почестями. Но сам Эссекс что-то очень важное оставил на марсианской орбите среди обломков «Роканнона».

Психологическое кондиционирование он прошёл за два месяца и был признан вполне годным к лётной службе. «Роканнон-2» уже готовился к ходовым испытаниям. А Эссекс изменился до неузнаваемости. Он стал медлителен и задумчив. В его душе поселилась тоска. Эссекс не хотел быть героем и совершать подвиги. Ещё в училище ему объяснили, что героическим личностям в космосе не место. Слишком дорого стоят боевые корабли, чтобы проявлять на них чудеса храбрости. Группа F даже в самые «жирные» свои времена насчитывала не более пятидесяти единиц, включая самую мелочь, и ходили на них люди благоразумные, военные в лучшем смысле этого слова. То есть способные рисковать, но всегда чётко просчитав допустимую границу риска. И стараясь её не переступать без крайней необходимости.

Земля воевала с бывшими колониями методично и аккуратно. Искала бреши в чужой стратегии и била туда. Но, как говорил капитан Успенский (и был за это многократно наказан): «Против второго принципа термодинамики не попрёшь!» Много раз Эссекс видел, как другие офицеры расплачиваются за чужие ошибки. И надеялся, что ничего подобного с ним не случится. Когда случилось, Эссекс вышел из безнадёжной ситуации. И понял, что ещё раз такой фокус не удастся.