Свергнутые боги

– У тебя первая ходка по юности за изнасилования чуть вроде не состоялась? – ощерился Рябой. – Если тебе повезло откупиться и не сесть, это еще не значит, что всегда будет так переть. На зоне за изнасилование опускают, и насильники кукарекать начинают.

– Пошел ты! – выпучив глаза громким шепотом, процедил Сусел. – Мне всегда все проканывает! Я тогда смог договориться, чтоб телка забрала заяву, и не сел, значит, и не было этого. Запомни, я счастливчик! Кого хочу, того и имею.

– Ну, смотри не сглазь свою удачу, – с показным безразличием произнес Николс. – Удача – она телка капризная. За все могут призвать ответить, так что не беспредельничай, особенно когда в нашем кругу двигаешься.

– Не собираюсь я ее трахать. Получше найду, когда все дела сделаем.

– Вот это уже правильный разговор, – одобрительно кивнул Николс.

Через пару минут, когда родители с детьми уже вышли на улицу, бандитам принесли суп. Четверо спутников с энтузиазмом принялись за еду, прислушиваясь к звукам за соседним столиком. Но разговор, заинтересовавший Николса, так и не возобновился.

Соседний столик справился с завтраком минут за десять, и компьютерщики, кивнув на прощание официантке, направились к выходу. Когда дверь закрылась, Николс остановил тяжелый взгляд на Рябом.

– Проследи, куда поедут и где выйдут, не светись перед ними лишний раз, мы тебя здесь ждем, – распорядился он, пододвигая ключи от машины ближе к Рябому.

– Блин, пожрать спокойно не дашь, – огрызнулся Рябой, но, быстро дохлебав суп, вскочил и направился вслед за мужчинами.

Николс подошел к окну и проследил за отъезжающей «ауди», а затем за их джипом.

К столику подошла официантка, расставляя на столик четыре тарелки с непонятной для Стольника пищевой массой.

– Расскажи, красавица, нам, колхозникам, какой магазин у вас новый открывается? – обратился к ней вернувшийся Николс.

– Чет вы на столичных больше похожи, а не на колхозников. И машина крутая, только номера незнакомые. Да завтра супермаркет у нас открывается огромный, – с гордостью ответила девушка. – Весь район ждет.

– Деревенский я, – уклончиво ответил Николс. – Вот и хочется посмотреть, какие дела в родном краю происходят. А в каком районе супермаркет?

– Не из Покровки, случайно? – поинтересовалась девушка.

– Да нет, ближе к Уфе, – уклончиво ответил Николс.

– Не из Тойбазы? – продолжала пытать девушка.

Николс понял, что ни одного достоверного названия населенного пункта он вспомнить не сможет, и решил блефовать.

– Да, а как догадалась?

– Я с Тойбазы Марата Хайрулина знаю, а вы с ним чем-то похожи.

– Марата? Хайрулина? Малого? – проявляя чудеса актерского мастерства, обрадовался Николс. – Он же родственник мой!

– А вы знаете, что Роза родила недавно? – поделилась новостью девушка, убеждаясь, что перед ней знакомый знакомых.

– Да ты что! Мальчика или девочку?

– Девочку. Месяца три назад. Что, ей привет передать? От кого?

– Да нет, я сам заеду поздравлю, все равно туда еду, а тебя как звать?

– Аселя, – представилась официантка.

– Аселя, а меня Ринат.

– Зачем вы из машины вещи с собой взяли? – полюбопытствовала девушка, рассматривая сумки, стоящие под столиком.

– Да вот боимся, вдруг у вас тут хулиганы появились, украдут, и придется в родную деревню без сменных штанишек ехать.

– Да прям, у нас все спокойно. К такой машине лишний раз и подходить не решатся.

– Скажи, это что за шишка такая супермаркет открыла? Не поселковый?

– Нет, что вы, городской он. Местный, со Стерлитамака. Абдрахманов фамилия, не слыхали?

– Это милиционер бывший который?

– Нет, наоборот, бандит, он всю жизнь спекуляцией живет, вот и сейчас торговать будет.

– Ну что же, красиво жить не запретишь, – развел руками Николс, принимаясь за еду и давая этим понять, что разговор закончен. – Хлеба принеси еще нам, Аселя, будь любезна. Вот тебе денежка, сдачи не надо.

Официантка радостно убежала и вернулась с хлебом. Она, видимо, хотела продолжить разговор, но увидела, что Николс общается с Суселом, и удалилась.

Когда они остались одни, Сусел одобрительно посмотрел на подельника.

– Грамотный пробивон.

– Тему чуешь? – поинтересовался Николс. – Карта нам козырная, похоже, легла, смотри, расклад какой. Сигнализация не работает. Инкассаторы наверняка тоже только на закрытие приедут. Барыга или своей охраной будет обходиться, или минимум ментов привлечет рядовых с резиновыми дубинками, жадный потому что. Народ в первый день попрет по-серьезному, все будет с полок сметать, серьезный куш обязательно снимем.

– Что-то слишком гладко.

– Ты что, не веришь в воровской фарт? Это реальная тема.

Взгляд Сусела остановился на Стольнике.

– А ты, Стольник, что думаешь? – поинтересовался он.

– Я не думаю, – честно ответил тот.

– Почему? – недопонял Сусел.

– Мне и так хорошо, – совершенно искренне ответил Харитон.

Сусел переглянулся с Николсом.

– Пойдем пообщаемся, – предложил он, и они пошли в другой конец зала и присели за крайний столик, повернувшись к нему спиной.

Стольник не сразу услышал, о чем они говорят. Его это и не особо интересовало, просто нечем было занять свой ум, и он посмотрел на салфетки. Бумага колебалась от звука, а зрение преобразовывало колебания в слова.

– Николс, ты решил с нами этого дурика таскать, а сейчас вообще на дело хочешь его взять!