На ИВС прекрасная погода

Кум давно знал, что за арестованным есть еще одна кража. Зимин сам проболтался в камере, но до поры до времени у опера не было возможности начинать его колоть. Как говорится, клиент тогда еще не созрел! Барсуков ждал момента и, кажется, дождался.

Следующей на беседу к Барсукову привели молодую девушку, осужденную по ст. 228.1 (хранение наркотиков).

Иринку Мухину Олег знал давно. Неописуемо красивая, статная девчонка, волей судьбы познакомившаяся с наркоманом со стажем, сама не заметила, как превратилась в зомби.

Жизнь Ирки полетела как в кошмаре.

Утром раскумариться, вечером подлечиться – на долгие годы стало целью ее существования.

Любила ли она своего сожителя Белю? Наверное, и сама-то Ирка не могла пояснить. Но однажды, при осмотре их жилища, был обнаружен наркотик, и Муха, не моргнув глазом, при понятых заявила следователю, что ханка принадлежит ей.

Так и покатилась Иринина юность по этапам и пересылкам.

В конечном итоге Муха получила срок 3 года, а Беля остался на свободе.

Майор знал, что Ирка во время следствия – да и вчера на суде – так и не призналась, кому же по-настоящему принадлежали наркотики, тем самым отмазав от срока своего любимого.

– Что ты наделала, Ирка?! Он же пес неблагодарный! – возмутился кум, глядя в красивые глаза вошедшей осужденной.

– Вы не любили, вам не понять! – горько, с сарказмом в голосе откликнулась Мухина.

За долгие месяцы катания по этапам она давно перекумарила, снова набрав округлые черты и былую красоту.

– Не понять, кого обнять, – усмехнулся кум и добавил: – Ирка, если этот дятел тебе письма писать не будет, мне пиши, я ему быстро мозги вправлю. Таких, как ты, на руках нужно носить.

– А какой у тебя, Анатолич, адрес?

– ОВД, ИВС, Барсукову, – произнес Олег, немного подумав.

– Завтра этап, ехать на голяках неохотно, – поникшим голосом проговорила Иринка.

– У меня наверху пару баулов чая и сахара лежит, я тебе отдам на погрузке, – заверил девушку Барсуков.

– Мне немного осталось, я ведь, Анатолич, уже год и два месяца откаталась, – воспрянув духом, защебетала Муха.

– Придет весна, и мы поженимся! – улыбнулся майор.

– И дочку Васей назовем! – поддержала шутку Ирка.

– А Белю? На мыло?

– На мыло! Слышь, Анатолич, а ты что, так один и живешь?

– Нет, у меня надувная баба есть, – рассмеялся от своей же шутки Барсуков.

– Где взял-то?

– Старшина мне на заказ из списанной камеры КА-700 склеил!

– И не стыдно тебе, Анатолич, всякую чепуху городишь! – слегка покраснев, произнесла, улыбаясь, Мухина.

– Я старый, мне можно.

– Какой же ты старый?! Ты еще ничего! – наигранно воскликнула Муха.

– Да, я парень неплохой, лишь мочуся и глухой, – согласился с доводами осужденной Олег.

– Ну вот опять хамишь, а я ведь на полном серьезе, – погрустнев, заявила Иринка.

– Это тебе с голодняку показалось, что я ничего. Попадешь в лагерь, там такие красавицы тусуются, что про мужиков и вспоминать не будешь.

– Нет, я этим делом не занимаюсь, – с обидой в голосе отвернулась Мухина.

– Ладно, Ирка, не обижайся. Просто я не первый год работаю и знаю, что у тебя отбоя не будет от коблов, ведь ты действительно красивая.

– Прямо уж Василиса Прекрасная, – жеманно пробубнила Муха.

Майор почувствовал, что попал собеседнице в самое сердце. И пока ее мотор был открыт для оперативного подхода, нужно было действовать.

– Ирка? А за что эту марамойку задержали, она же не украсть, не покараулить! – быстро, как будто невзначай, задал вопрос о сокамернице Барсуков.

– А?! Тыква! Она всю ночь, дура, проплакала, все твердит, что нагонят.

– Почему нагонят? – нагибаясь за упавшей ручкой, удивился кум.

– Она вещи с кражи сестре дала на хранение, а если вещей не найдут, то и кражу не докажут, – беспечно бросила Ирка и, посмотрев на Олега, внезапно прикрыв рот ладошкой, осознав, что сболтнула лишнее, замолчала. Но, увидав, как Барсуков, кряхтя, достает из-под стола якобы некстати упавшую авторучку, подумала: «Может, не услышал?»

– Че говоришь-то? – переспросил ее Барсуков, высовываясь из-под стола.

– Да так, не о чем я! – успокоилась Иринка.

Так они, «не о чем» поболтав полчаса, расстались, чтобы встретиться потом через год и десять месяцев.

А Зимин в камере думал, думал и думал.

Глава 5

В кабинет начальника ИВС Барсуков вошел часа четыре спустя и демонстративно бросил протокол явки с повинной на стол.

Зинин загрузился на свою кражу и получил гарантию неотправки ближайшим этапом.

– Юра, я пошел к начальнику КМ, отмечу полтора раскрытия на ИВС, – сказал кум.

Юрик под жужжание компьютера (он играл в авторалли) кивнул головой.

– Как «полтора»? – удивилась Зиночка.

– Одно есть, а по одному вещи надо изъять, – пояснил Барсуков.