Бежит к рассвету река

Разомкнув глаза, Лида увидела изгиб оранжевого шва на тёмной джинсовой материи, поняв спустя мгновение, что смотрит на ноги сидящего возле её кровати человека. А когда послышался крепкий запах табака и знакомого одеколона, девушка даже не стала поднимать глаз, чтобы удостовериться в присутствии Евгения. Вместо этого она сбросила с себя одеяло, но инстинктивно вновь вернулась под него, на секунду увидев своё голое тело.

– Жарко стало? – нарушил тишину комнаты усталый голос.

– Что случилось? Который час? – невпопад ответила вопросами на вопрос Лида.

– Случилось то, чего я от тебя уж никак не ожидал, – он выдержал паузу, на мгновение замолчав. – Стоило мне с утра выпить кофе вприкуску с обезболивающей таблеткой, как звонишь ты, родная моя, и заплетающимся языком сообщаешь о своём намерении бросить всё к чертям собачьим и переселиться в место поспокойнее. Я, понятное дело, насторожился и попытался прояснить подробности такого неожиданного решения. Но в ответ услышал сбивчивый набор словосочетаний, вперемешку с истерическим хихиканьем. Пришлось всё откладывать и мчаться сюда.

– У тебя же дела, – проблеяла она, прячась от стыда глубже в одеяло.

– На сегодня ты меня от них избавила. Получается забавно: выпила с утра Лида, а свободен целый день я. Интересно, работает ли эта схема наоборот?

– Стоило из-за такой ерунды сюда мчаться!

– Сейчас легко говорить, а тогда я не знал, что и думать. Пойми, ты была неадекватная, плакала и смеялась одновременно, слова непонятные бормотала. Без присмотра оставлять человека в таком состоянии опасно.

– А почему я раздетая?

– Единственная твоя чётко сформулированная мысль, которая была понятна без перевода, заключалась в том, что ты, оказывается, не можешь спать одетая! Когда я поднял тебя со стула, чтобы уложить, ты сбросила майку, сняла трусы и, оттолкнув меня, сама залезла в кровать. Но ненадолго.

– В смысле? – Лида, наконец, посмотрела на него большими от изумления глазами.

– Смысл простой: полежала пять минут, потом вскочила неожиданно, и стала коньяк себе наливать. На донышке немного оставалось. Я попытался отговорить, но куда там! Допила, короче говоря, лёгким движением руки прибавила громкость приёмника, услышала знакомые звуки и давай отжигать, как на танцполе. Точнее, как на шесте. Чуть не упала пару раз, пришлось страховать.

– Кошмар какой! Лучше бы мне об этом не знать, – сказала Лида после паузы, представляя только что услышанное и заливаясь краской.

– Не переживай. Я был единственным зрителем приватного шоу, которое, кстати, завершилось вместе с зацепившей тебя песней. Как только пошёл рекламный блок, ты упала на кровать, и мне оставалось лишь заботливо укрыть тебя одеялом.

– Налей стаканчик водички, пожалуйста, – попросила она жалобно.

– Пока вы соизволили отдыхать, я заказал специально для тебя грибной крем-суп, а себе пиццу. Так что вставай потихоньку, надо подкрепиться, – сказал Женя, протягивая девушке открытую бутылочку минеральной воды.

– Бросить бы нам всё и уехать подальше, – сказала Лида полушутливым тоном, сделав несколько больших глотков. – Можешь себе, Жень, позволить такую роскошь, когда дела наладишь?

– Бегать проще всего, но от себя не убежишь. Обустраивать свою жизнь надо и решать проблемы по мере поступления, а не искать, где лучше. Я хоть малость запутался, но руки опускаю, не собираюсь и скоро всё исправлю, – он достал зажигалку, воспламенил маленький факел и пристально всмотрелся в жёлтый огонёк.

– Ещё вчера я подписалась бы под каждым твоим словом.

– И что же изменилось с тех забытых времён?

– Как тебе объяснить…. Появились сомнения в придуманном мною образе счастливой жизни и способах её достижения. Получается, время проходит в вечной погоне за миражами, превращая меня в бездушного монстра, способного радоваться только когда обстоятельства этого позволяют. Но они не обязаны складываться в угоду моим планам! Проще мне перестать навязывать свои условия каждому новому дню и, наконец, расслабленно выдохнуть.

– Тебе, похоже, совсем нельзя пить. Начинаешь искать оправдание своей лености, а это первый шаг к деградации, – он спрятал зажигалку обратно в карман. – Даже не думай сомневаться в своих намерениях и целях, которые наверняка заключаются в финансовом благополучии и удачном обустройстве личной жизни.

– Как надоели штампованные фразы, воспевающие ослиное упрямство в борьбе за место под солнцем! – вспылила Лида. – Из-за них я не могла спокойно взглянуть на себя со стороны и понять очевидное! Я всё время бегу, уже не понимая куда! Пока ещё допинг помогает. Пока. А что будет со мной лет через десять или двадцать такой жизни? Даже если удастся выйти замуж и стать состоятельной!? Вряд ли я смогу изменить свою натуру, изуродованную годами жестокой борьбы без всяких правил! Не говоря о том, что возможное благополучие в будущем не вернёт растраченную молодость.

– Брось кипятиться! Во многом ты права, но жизнь имеет свои правила, по которым приходиться играть. – Женя говорил ровно, словно повторял заученный кусок текста. – Выйти из игры можно, наверное. Но, скажи мне, зачем? Стоит ли менять невероятную схватку с бедностью, серостью, собственными страхами, на прозябание в нищете и презрении, где, как ты хорошо знаешь, идёт не менее ожесточённая грызня за место у помойки. И пусть неравные стартовые условия, пусть надежды на победу призрачны и шансы невелики. Пускай. Сам факт брошенного судьбе вызова порождает самоуважение и делает жизнь пряной, острой, интересной.

Порыв ветра распахнул форточку и взметнул к потолку светлый парус занавески, придавая монотонному спичу Евгения недостающую экспрессию.

– Звучит хорошо, но имеет мало общего с реальностью. Во всяком случае, той, с которой мне приходится иметь дело, где размер кошелька почти не зависит от намерений и усилий, – сказала Лида уже спокойнее, ощущая кожей лица ворвавшийся холод. – В сегодняшнем сословном обществе хорошо устраиваются люди со связями и властными полномочиями. Я могу круглые сутки твердить себе о победе, самоуважении и хоть в лепёшку расшибиться на трёх работах, но никогда не сколочу тысячной доли того, что имеют безмозглые сопляки влиятельных родителей. Выдающихся способностей я лишена, поэтому мне суждено прозябать на обочине жизни вопреки всяким стараниям, теша себя надеждами и вдохновляясь мотивирующими баснями. К счастью или сожалению, я довольно скоро поняла, что единственный реальный способ изменить положение – выскочить за состоятельного мужика. Но вытянуть счастливый билет в такой лотерее удаётся мало кому из девчонок, ввиду большой конкуренции.

Дослушав её, Евгений встал, подошёл к окну, плотно закрыл форточку и вернулся на жалобно поскрипывающий стул. Белки его глаз сверкали на загорелом лице, которое, как показалось Лиде, стало ещё темнее.

– Допустим, всё так и есть. Допустим. Какие действия из этого вытекают? Хотя бы первые шаги? Не только твои или мои шаги, а подавляющего большинства тех, кому выпал жребий появиться на свет от родителей нищебродов? Короче говоря, что ты предлагаешь?

– Для начала прекратить обманывать самих себя. Что сделать очень трудно из-за промытых мозгов и элементарного страха потерять надежду, – ответила она, задумчиво хмуря брови.

– Это я понял, малыш, понял. Меня больше интересует практическая сторона вопроса. Перестанешь ли ты после своего внезапного озарения искать интересное занятие, планировать будущее или успокоишься, довольствуясь нынешним положением? – колко уточнил Женя.

– Можешь сколько угодно иронизировать, но я пока не могу ответить на такие вопросы даже себе. Наверное, здесь нет хороших решений.

– Решение найдётся всегда, если, конечно, не прятать голову в песок.

– Опять избитые штампы в ход пошли. Ты хотя бы повторял их пореже, а то чувствую себя, как в школе на уроке.

– Школьные знания полезно периодически освежать, особенно когда всякая чушь лезет в голову.

– Чушью у меня голова была забита все последние годы, вот я и лежу теперь здесь, в казённой койке, голая, полупьяная, раздавленная.

– Так поднимайся, умывайся и садись за стол! Понимаешь, о чём я? Ведь у тебя никогда не будет другого способа прожить жизнь, кроме как подниматься каждый раз, снова и снова, вопреки всему на свете, назло будущему, прошлому и настоящему. Я таких людей, как ты, сразу вижу и точно знаю, что ваш внутренний стержень закаляется в борьбе, и ломать его, как делаешь ты, своими руками сродни смерти. Поэтому пока не выветрилась хандра, просто положись на меня и постарайся меньше перечить, – закончил Евгений, подавшись всем телом к кровати. – Потом сама спасибо скажешь, и благодарность твоя будет безгранична, – добавил он с улыбкой.

Желая закончить наконец спор, грозивший перерасти в скандал, Лида попросила его отвернуться, опустила босые ноги на холодный пол и потянулась за лежащей на свободном стуле майкой. Девушку выводили из себя его поучения, но она решила не перечить Евгению только из-за того, что ей попросту некуда было деваться, да и очень хотелось похлебать пахнущего ароматными грибами супа.

Когда тёплый свет настенного светильника и густые осенние сумерки превратили окно в тёмное зеркало, а от большой острой пиццы в коробке остался единственный кусок, досыта наевшаяся Лида сидела с ногами на кровати и слушала умиротворяющий голос Жени. Сейчас её мало интересовал смысл произносимых слов, тем более морализаторские выводы из жизненных баек. Сама неспешная мужская речь, тихое повествование неравнодушного человека, погружали девушку в состояние лёгкого транса, которое испытывают засыпающие дети, когда взрослые с любовью читают им сказку на ночь.

– У меня друг, Роман, в двадцать два своё дело открыл и быстро преуспел. Крутился, конечно, как белка в колесе круглыми сутками. В конце концов, выкроил свободную недельку и решил отдохнуть с невестой на Кипре, но по дороге в аэропорт угодил в жуткую автокатастрофу. Девушка погибла, а его собирали по частям. Около года лечился и проходил реабилитацию. За это время бизнес рассыпался, даже должником оказался. К тому же родители невесты обвинили его в пьяном вождении и убийстве своей дочери. После выписки из больницы они всячески доставали Рому, распространяли лживые сведения, писали заявления в прокуратуру. Пугливые приятели отвернулись от него именно тогда, когда приходилось буквально заново учиться ходить. Вины правоохранители не нашли, но за то время, пока Рома переживал всё случившееся, он плотно подсел на обезболивающие и снотворные препараты, а когда прекратили выписывать рецепты, перешёл на героин. Наркотическое помрачение растянулось года на полтора. Я перестал бывать у него и уже потерял надежду увидеть Романа в нормальном состоянии, как звонит он как-то вечером и умоляет приехать, обещая, что не будет просить денег на наркоту. Короче говоря, приехал я и узнал, что мой друг решил завязать и перекумарил уже сутки, но боялся больше не вытерпеть. От меня требовалась психологическая помощь в виде беседы и моральной поддержки. Ночью, правда, когда стало совсем худо, пришлось по его просьбе сгонять за транквилизаторами и бутылкой вина, но это незначительные детали. Главное – Роман твёрдо решил бросить пагубное пристрастие, а я стал свидетелем торжества воли и духа, какой бы мерзкой картина ломки не казалась внешне. Уже позже мы встретились на дне рождения у общего знакомого, и он рассказал, что главной причиной твёрдого решения завязать стало желание вновь пережить тот драйв, который Рома испытывал, когда только планировал и начинал строить свой бизнес. Никакой другой кайф, тем более искусственный, не мог для него сравниться с пьянящим чувством преодоления вереницы преград на пути к поставленной цели. – Евгений сглотнул отрыжку, чуть сморщился и продолжил. – И хотя его новый проект нельзя назвать успешным, знаю определённо, что мой друг Роман счастлив, потому как вновь ввязался в азартную борьбу с неизвестным финалом, как бы пафосно мои слова не звучали.

Лида смаковала его ровную интонацию и мягкий тембр голоса, чуть ли не мурча от удовольствия, словно сытая кошка, не особенно обременяя себя при этом смысловой нагрузкой. Она была уверена, что Женя, как и его друг, если он действительно существует, переживают острую стадию помешательства, которое её саму начало мало-помалу отпускать. «Знаю я приблизительно, как пойдут дела у вас, ребята, – лениво прикидывала Лида. – Промыкаетесь ещё лет десять с вашими тухлыми проектами, пока возрастные болячки набирают силу, а потом, когда прыткость уйдёт, поймёте, что конкурентов вам всё равно не переиграть. Поскольку конкуренция изначально отсутствовала, а весь рынок давно поделен между серьёзными людьми при власти. В лучшем случае разрешат вам в поте лица заработать на приличный дом и автомобиль, а потом сделают предложение, от которого невозможно отказаться. И уступите как миленькие дело всей жизни за бесценок. Но это в самом лучшем случае. Скорее всего, не выгорит из ваших потуг ничего, и думать о том, как молодость ушла на преодоление преград по пути к иллюзии будет мучительно больно».

Поведав ещё одну душераздирающую историю о своей однокурснице с тяжёлой инвалидностью, которая вопреки прогнозам сумела родить ребёнка, а потом заняться карьерой в администрации области, Женя обобщил сказанное мотивирующими выводами и замолчал. Внезапно наступившую тишину подчёркивали восклицания на незнакомом языке, приглушённо доносящиеся откуда-то сверху. Беседа, пусть самая бессмысленная, была для Лиды предпочтительнее безмолвия, поэтому она задала ничего не значащий для себя вопрос, надеясь на продолжение Жениной проповеди:

– Пробовал тренинги по мотивации вести или книжку написать?

Какое-то время он никак не реагировал, замерев на стуле и глядя перед собой, словно погрузился в состояние прострации. Девушка уже начала думать, что задела его плохо замаскированной фальшью в голосе, как Евгений вышел из минутного оцепенения.

– Деньги за тренинги ни разу не получал, хотя веду их регулярно. Сегодня ты моя аудитория, – он улыбнулся. – А если серьёзно, то люди и отличаются от животных тем, что время от времени поддерживают друг друга словом.

– Что вы говорите! А я по темноте своей считала именно слова оружием массового поражения и причиной бесчисленных бед. Добрым словом, наверняка, можно направить или утешить, но только после того, как другие слова, составленные из тех же букв, доведут до потребности в утешении. Вроде бы умный человек, тёртый, а не понимаешь простых вещей.

– Всё я прекрасно понимаю, но в отличие от тебя стараюсь смотреть на жизнь с оптимизмом и верить в лучшее. Откуда ты только понабралась таких взглядов?

– Просто розовые очки с детства носить перестала.

– Ну, так надень их снова и носи всюду, пока своё ужасное зрение не исправишь! – повысил голос Женя. – Видеть всё в чёрных красках и стонать по этому поводу, сидя на кровати, проще всего.

– Могу ещё лежать…

– Можешь, можешь. Особенно кривляться и старших перебивать.

У него зазвонил телефон, рингтон которого Лида приняла за противное жужжание дрели. Взглянув на его экран, Евгений тут же вскочил и отошёл от кровати, встав к девушке спиной у входной двери, словно этот манёвр обеспечивал приватность телефонного общения в маленькой комнатке. Сначала он долго слушал вступительный монолог звонящего, переминаясь с ноги на ногу и изредка поддакивая. Потом тишину комнаты нарушили его нервно брошенные фразы: «Откуда я знаю!», «Нереальная сумма», «Договорились, скоро буду».

– Случилось что? – спросила Лида, когда Женя закончил разговаривать по телефону.

– А ты, типа, волнуешься? Или так, для вида спрашиваешь? – с нескрываемым раздражением выпалил он, словно разглядел в девушке свою ненавистницу.

– Прекрати срывать на мне свою злость! Могу исчезнуть прямо сейчас, если считаешь меня источником своих катастроф! – закричала она, поражённая резкой сменой его тона.

– Посмотрите на неё, взбеленилась! Слова поперёк не скажи! Видно, давно не гладили тебя против шерсти, раз орать сразу начинаешь! В общем, так: сиди здесь, а мне надо бежать. Как выдастся свободная минута, позвоню. Думаю, к утру вернусь в любом случае. Если вдруг не смогу, то сходишь в магазин за продуктами и приготовишь что-нибудь на ужин. После обеда точно буду здесь, – отчеканил Евгений, достал кошелёк и положил на столик крупную купюру.

Пока Лида сидела как в тумане, еле сдерживая эмоции и жгучее желание уязвить его мужское самолюбие, наговорив гадостей, он обулся, набросил куртку и ушёл, демонстративно хлопнув дверью.

«Зря я с ним связалась. Если уже сейчас он такой психованный, то, что будет потом? – размышляла она, остывая помаленьку. – Ведь просто поинтересовалась, проявила участие, не сказав ему слова поперёк! А надо было сказать! Надо было высмеять чепуху, которую он нёс, так, чтобы этому дураку больше и в голову не приходило рассказывать подобную ахинею! Иди, объясни, такой, как Надежда Николаевна, что ни в коем случае нельзя опускать руки, что цель достижима, несмотря на обстоятельства. Пустой номер! Пусть она не совсем здорова, а кто полностью здоров!? Я таких не встречала, но, подозреваю, что они ещё более безнадёжны, чем люди со странностями. Лучше бы сейчас у него всё пошло наперекосяк! – упивалась она своим злорадством. – Лучше бы остался без штанов. Тогда у настырного идиота появился бы призрачный шанс понять свою непроходимую тупость и признать мою правоту».

Мысленно разделавшись с Евгением, Лида свернулась как в детстве калачиком на кровати и вспомнила любимую аудио сказку, запись которой чаще других включала ей на ночь бабушка. Жутковатая история разворачивалась в Королевстве Семи Озёр, где юный принц Эоггей, скача на коне со свитой через рыночную площадь одного из городов, случайно увидел лицо прекрасной девушки. Он возвращался в свой фамильный замок от барона Грюфара, где пировал три дня и три ночи, но так и не справился с овладевшей им чёрной меланхолией. Образ простолюдинки не покидал его сумеречное сознание последующие недели, лишив остатков сна, аппетита и покоя. Поняв, что безнадёжно влюблён, принц бросился на поиски объекта своей страсти, но потерпел неудачу, так как на проходившую в том городе ярмарку ежегодно стекались крестьяне с мастеровыми не только со всего Королевства Семи Озёр, но и из соседних к нему земель. В отчаянии Эоггей обращается к тёмному магу Фараху, который предлагает королевской особе воспользоваться волшебным пергаментом. Он способен проявить на себе имя девушки и название местности её нахождения. Для этого принцу необходимо прикладывать его в течение девяти ночей к сердцу. Но вся штука в том, что пергамент высасывает жизненную силу, о чём маг сразу предупредил Эоггея. Потерявший голову от любви наследник трона пренебрегает предостережением Фараха и в первую же ночь приступает к опасной магической процедуре. Положив пергамент на грудь, он смыкает очи и тут же погружается в тяжёлый сон, кошмар которого мучает его до первых лучей рассвета. После пробуждения юный принц видит в большом бронзовом зеркале своё осунувшееся лицо с ввалившимися щеками, чувствует мелкую дрожь в руках, но вопреки этому полон решимости во что бы то ни стало довести начатое до конца и найти прекрасную незнакомку. Он затворяется у себя в покоях и распоряжается оставлять воду, вино, хлеб, фрукты и сыр раз в сутки у дверей. При этом его отец, король Ларнар, должен оставаться в неведении по поводу происходящего. Все последующие ночи Эоггей мучается кошмарами, а каждое новое утро констатирует прогрессирующее истощение и быстрое увядание. Наконец после девятой ночи принц читает проявившуюся на волшебном пергаменте информацию о возлюбленном образе, зовёт к себе самого верного оруженосца и вдвоём с ним скачет в раскинувшийся на побережье Моря Парусов городок. Он еле держится в седле от слабости, но всё же проделывает долгий путь, только потому, что постоянно повторяет узнанное на заре имя. Прискакав в городок, принц быстро находит нужный дом, больше похожий на бедняцкую хижину, и падает у его порога без сил. Выбежавшая вместе со своей мачехой из дверей Оналея, видит лежащего на земле дряхлого человека в дорогом платье, не понимая, в чём дело. Посвящённый в тайну принца оруженосец приказывает перенести его в дом, где объясняет девушке, кто лежит на кровати и для чего он здесь. У испуганной Оналеи ручьём текут слёзы, она растеряна, и в этот момент в комнату врывается верный рыцарь короля Галакс с гвардейцами, который по приказу монарха, прознавшего о покинувшем на рассвете замок принце, бросился в погоню за Эоггеем. Несмотря на высочайшее распоряжение, гвардейцы боятся везти наследника престола обратно в таком тяжёлом состоянии и вызывают лучших целителей в приморский городок. Когда Эоггея приводят в чувство, он велит позвать Оналею и признаётся ей в своей любви, предлагая руку и сердце. Девушка берётся ухаживать за принцем, что быстро поднимает его на ноги, но не торопится с ответом, опасаясь гнева короля Ларнара. Престарелый монарх, в конце концов, позволяет сыну поступать по своему усмотрению, поняв бесполезность многочисленных увещеваний. На состоявшуюся полугодом позже свадьбу Эоггея и Оналеи стекались люди из самых разных королевств, герцогств и княжеств, включая отдалённые Дикие Земли. Ведь молва о безумной любви принца к простолюдинке и его страшных испытаниях, быстро разнеслась по всему Свету Божьих Потомков, став впоследствии легендой.

Лида помнила эту сказку наизусть, включая имена пажей, поваров, подмастерьев, как и прочие самые незначительные детали повествования. Голос чтеца давно стал родным, обладателя которого она вообразила при первом же прослушивании, слегка доработав выдуманный образ впоследствии. И сейчас, незаметно засыпая, Лида потихоньку превращалась в ту самую Оналею. Только в мягко сменившем реальность сновидении, она сама ждёт приезда принца, но он всё никак не появляется. Зато к ним с мачехой в лачугу наведываются крестьяне, коробейники, аптекари, трактирщики, сборщики податей, разбойники, копейщики и прочий разношёрстный народ, желая узнать, на какую дату назначена свадьба Оналеи с Эоггеем. От этих визитов девушке становится не по себе, она закрывает лицо руками и горько плачет. А когда открывает глаза, то видит возле себя барона Грюфара, тёмного мага Фараха, рыцаря Галакса и крупную фигуру короля Ларнара, которые о чём-то между собой беседуют. Оналея хочет незаметно уйти, однако высокие гости обращают на неё внимание и начинают наперебой уверять девушку в том, что принц с раннего утра направился к ней, но, по всей видимости, заплутал в Совином лесу. И вместо того, чтобы лить слёзы, ей следует набраться терпения и ждать наследника престола, который обязательно скоро появится. Вдруг стены дома дрожат от колокольного звона, сквозь который Оналея ясно слышит приближающийся стук копыт. Она выбегает из дома, видит в траве вспыхнувший огонёк и вновь становится лежащей на кровати Лидой, машинально протягивающей руку к лежащему на стуле телефону.

– Алло, – просипела она сонным голосом.

– Извини, если разбудил, но я обязан был поставить тебя в известность, – раздался в трубке голос Евгения. – Обстоятельства непреодолимой силы вынудили меня бросить всё и бежать без оглядки. Не спрашивай, как такое случилось и не осуждай, если сможешь, а постарайся войти в моё положение, – он говорил быстро, не давая ей опомниться и осмыслить услышанное. – Если в двух словах, то дело в том, что меня подставили бывшие партнёры по бизнесу, в результате чего я задолжал большие деньги тем людям, которых лучше обходить стороной. Поэтому, как ты заметила, звоню с другого номера. Хотя подобная предосторожность ничего не гарантирует. Видит Бог, я делал всё возможное и невозможное для разруливания…

– Где ты!? – вскрикнув, перебила его Лида, начиная понимать серьёзность ситуации.

– Далеко, уже очень далеко. Оставаться было равнозначно самоубийству. Прости, что не заехал попрощаться. Честно говоря, побоялся задерживаться. И впутывать тебя не хотел. Как и брать с собой. Ведь я теперь не просто нищий, а ещё и токсичный. Рядом со мной находиться опасно, понимаешь? Если найдут – обоим плохо будет.

Его голос в трубке умолк, уступив место шуму проезжающей машины. Лида не знала, как реагировать и прервала тяжёлую паузу растерянным вопросом лишь тогда, когда подумала, что связь прервалась.

– Как теперь быть?

– Можешь жить в общежитии ещё максимум три дня. Поэтому постарайся подыскать за это время другое место. Будешь уходить, оставь ключи на столике. И запомни, если вдруг кто-нибудь спросит о нас с тобой, то говори, что случайно пересеклись по пьяному делу, ничего толком не помнишь, что как появился, так и исчез. И, конечно, ни в коем случае не упоминай об этом разговоре.

– Понятно, – закипая от злости, ответила она. – Подцепил по пьяне шлюху, покатал на машине, переспал и испарился. А теперь хорошую отмазку выдумал, правдоподобную. Придраться сложно! Только зря надеешься, что я её буду озвучивать, даже если кто и правда спросит!