Лучший полицейский детектив – 2

Как только та отошла, Светлана быстро произнесла:

– Ублажать какую-то старую ведьму.

– Хорошо. Пока дочки нет, пожалуйста, поподробней о ведьме.

– Толик рассказывал, здоровая хромая дама, неглупая. Очень неопрятная.

– Русская?

– Да, русская.

– И как он ее ублажал.

– Он не рассказывал, но я думаю…

Подошла Соня:

– Я хочу еще мороженого.

Светлана дала деньги. Та отправилась к продавцу. Светлана улыбнулась:

– Она знает, что я ей не разрешу еще мороженого, но поняла, что мы хотим посекретничать, вот и воспользовалась. Маленькая, а уже хитрая.

– Так что же по поводу ведьмы?

– Ничего больше. Кроме, пожалуй, истории с машиной. Кто-то помял ее машину, и она попросила Толика ее починить. Толик сказал, что там была небольшая вмятина, в машину врезалась тележка из супермаркета, и он ее выправил за полчаса. Ведьма заплатила двести долларов. Он норовил мне дать пятьдесят. Знаете, нам суют за чулки. Но я ему деньги вернула. И посоветовала лучше самому платить за вино. Он отказывался, но другие девчонки, наши русские, его убедили.

– Много пил?

– Только один раз, когда были деньги. Но держался. А в других случаях максимум два бокала. Мы обычно выставляем клиентов на виски или шампанское, но не своих.

– К вам приставал?

– Они все пристают. А мы так, иногда… Не то чтобы из-за жалости, скорее из патриотизма. Знаете, у нас много латинок. Некоторые своим нехилым телом кормят целую деревню где-нибудь в Гондурасе.

– Приглашал куда-нибудь?

– А куда он мог пригласить. Ко мне домой нельзя, дочка. Так только, в особых случаях. А на природе…Уж увольте!

– Змей боитесь?

– Полиция все места, где на природе можно, знает. Простите, я забыла, что вы из полиции. Да и потом… Раньше четырех у нас не отлучишься. А до четырех высидеть он не мог, чтобы сидеть, надо платить… Так что смотрел и облизывался.

– Наркотики употреблял?

– Насколько мне известно, нет.

– Какой он из себя?

– Высокий, темноволосый.

– Умный?

– У нас они все пришлепнутые.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Могу сказать точно. Третьего апреля.

Это день, когда была убита Князева.

– Вы не ошиблись?

– Абсолютно точно. Это был вторник. А в понедельник второго апреля я взяла отгул и весь день переводила дочку в другую школу. Понимаете, какие-то люди обнаружили, что она математически одарена. И ее перевели в особую школу. Я еще смеялась: день назад и я бы не поверила, потому что было первое апреля… Абсолютно точно, третьего. Потому, что я рассказывала Толику о том, как возила Соньку в другую школу.

– В какое время у вас был Толик?

– Могу сказать точно. Он пришел к самому началу. Мы начинаем в семь. Он сказал, что Вадим велел ему не уходить из гостиницы, поэтому он посидит у нас недолго.

– Когда он ушел?

– Могу сказать точно. После моего второго выступления. То есть в девять часов.

В девять часов. Стало быть, во время убийства Князевой Толик преспокойненько взирал на голых девочек и телевизор на покойницу не кидал.

– Что он говорил про Вадима?

– Ничего. Просто «Вадим» и все. Боялся его что ли!

Соня обстоятельно уплетала мороженое и делала вид, что нас не слушает.

– А что, Соня у вас действительно такая гениальная?

– Представьте себе, девчонка, а математически одарена. Это ведь редкость. Вообще-то у нас в семье есть математики. Мой отец – учитель математики в средней школе. В Тамбове. Я ему помогаю. Вы знаете, сколько сейчас там получают учителя? Скоро куплю ему машину.

– Он знает, чем вы занимаетесь?

– Наверное, догадывается. Он умный.

Кто ее знает… Может, и не врет!

* * *

На этот раз к телефону подошла мама. Я дала ей выговориться про балет, на котором они были накануне с папой. Потом рассказала про наркотик. Она сразу спросила:

– Ты думаешь, опять «Мефистофель»?

– Но ведь тогда все было кончено.