Странница. Черный дракон

– Ну же, Элехнэ. Давай уже, раскинь свой пестрый платок… А лучше сделай так, чтобы я сейчас проснулась и поняла, что все это просто сон. Дурной сон.

Уж не знаю, то ли просьба к местному божеству помогла, то ли усталость все-таки взяла свое. Ненавязчивая дрема, вытесняя все тревоги и волнения дня, накатила незаметно, ласково смежила веки, и я наконец уснула.

Вокруг раскинулась широкая цветущая степь, и я бежала по ней, едва касаясь ногами земли. Странно, но я понимала, что это сон, и радовалась, что хотя бы в этот раз вместо кошмарной тьмы вижу такое яркое сновидение. Было хорошо, легко, беззаботно. Смеясь, я упала в густую траву и уставилась в глубокое голубое небо, сорвала травинку и с удивлением обнаружила, что испачкала ладонь зеленым соком. Медово пахло цветущими травами. Высоко в небе посвистывали невидимые пичуги. Солнце, как и положено во сне, не слепило. Пробегающие облака не давали даже намека на тень: легкими мазками, на мгновение, закрывали собой светило и уносились вдаль.

Внезапно радужная картинка как по волшебству помрачнела. Я поняла, что стою на краю утеса, а вокруг возвышаются увенчанные снежными шапками горы, утопают в пугающем чернильном море туч. Ревущий ветер пытается сбросить меня в пропасть, и я борюсь с ним из последних сил, отступая подальше от осыпающейся щебнем пропасти, туда, где горные вершины берут в кольцо широкую котловину, засыпанную снегом… Туда, где из пещеры медленно выползает клубящееся облако тьмы. Вот оно на мгновение замирает, и вдруг начинает пульсировать, как огромное черное сердце. Размеренная пульсация сменяется жутковатым шевелением, будто в пузыре мрака прячется что-то огромное и вот-вот выберется наружу. С низкого, затянутого тучами неба, срываются одна за другой ветвистые молнии, и облако лопается, расплескивая по камням черные ошметки. Ярящийся ветер швыряет в лицо снегом, не давая рассмотреть то, что осталось на месте лопнувшего «сердца», но все-таки я успеваю увидеть черного дракона, расправляющего могучие крылья…

Глава 4. Пламя на кончиках пальцев

или не буди лихо, пока спит тихо

Задыхаясь, я подскочила в постели. В пересохшем горле застрял крик ужаса, сердце билось пойманной птицей. Казалось, еще немного и оно лопнет от страха.

– Ёлки, что за чертовщина мне приснилась? – затравленно озираясь, пробормотала я онемевшими губами.

Только-только начинало светать. В окно лился бледный свет, в небе таяли последние звезды. Ночь отступала, унося с собою пугающие видения, и кошмар нехотя выпустил мое сознание из своих цепких лап. Оцепенение, сковывающее тело и разум, прошло. В памяти медленно всплывали события вчерашнего дня: радужные всполохи, пробуждение в лесу, Ресс, загнавший меня на дуб, Сигрид… Волчий оскал на уцелевшей части щита… Лель… Пожелания доброй ночи и какая-то жуть, вместо радужных снов от Элехнэ.

– Вот тебе и Оле Лукойе с зонтиками, вот тебе и сказочка на ночь. Кажется, эту битву выиграл Рэтхе… Черт!

Стукнула дверь, и в комнату вошла Сигрид.

– Что, уже пора? – проворчала я и выбралась из-под одеяла.

– Пора. Как спалось? Надеюсь, добрая Элехне отгоняла от тебя дурные сны? – улыбнулась девушка. Выглядела она ничуть не сонной, как будто встала уже давно.

Я потерла лицо вспотевшими от страха ладонями, и ответила:

– Ну, если жуткая тварь считается добрым сновидением, то поставленной цели она, определенно, достигла – страшнее этого сна были лишь те кошмары, что снились мне дома.

– Тебе приснилась тварь? – нахмурилась Сигрид и, не дожидаясь ответа, пустилась в объяснения: – Элехнэ не насылает кошмаров, это ее брат, Рэтхе. Надо было верить, а не насмешничать, тем более, ночью.

– Ой, брось! Еще скажи, что это Оле Лукойе виноват, зонтики в темноте перепутал, – поморщилась я. – Черт, приснится же такое…

– Говорю же, это проделки Рэтхе! – упорствовала Сигрид.

– Угу, а я – Красная Шапочка. Сигрид, ну не верю я во всю эту мистику и магию! Не могу, понимаешь?

– Ничего, со временем привыкнешь, – обрадовала меня девушка.

– Вот спасибо! – укоризненно взглянула я на нее. – Знаешь, я все-таки надеюсь вернуться домой раньше, чем в мою привычку войдет ежевечерняя молитва этой… как ее… Элехнэ! Кстати, у вас водятся драконы?

– Да, – кивнула Сигрид.

– А единороги? – с проснувшимся любопытством поинтересовалась я: раз драконы есть, значит, и это мифическое существо, возможно, бегает по местным просторам.

– И единороги тоже. Увидишь еще. Единорогов так точно по дороге встретим, – ответила девушка.

– Что, в самом деле? – восхитилась я, уронив сапог.

– В самом деле, – засмеялась Сигрид. – А у вас разве они не водятся?

– Нет, у нас миллионы лет назад жили ящеры, чем-то на ваших драконов похожие, но они вымерли отчего-то, так что человечество успешно избежало знакомства с ними. Кости только находят, целые кладбища, – одеваясь, рассказывала я. – А единорогов нет, даже похожих на них животных. О них только в книжках прочесть можно. Я всегда думала, что они просто выдумка, чья-то красивая мечта о необычном красавце-скакуне.

Взглянув в маленькое зеркало, примостившееся на каминной полке среди тряпичных мишек, я хмуро уставилась на свою сонную физиономию в обрамлении всклокоченных пепельных кудряшек.

– Да уж, красота – страшная сила… Блин, пугало огородное и то симпатичнее.

– Ничего подобного, – подступаясь ко мне с расческой, возразила Сигрид. – Очень милая девушка, которой надо просто причесаться. Давай помогу прибрать твои волосы.

И ловко заплела мне тугую косу. Получилась она короткой, всего-то с ширину ладони, зато волосы перестали лезть в лицо. Я пытливо заглянула в зеркальце, и какое-то время удивленно рассматривала себя, не веря, что Сигрид смогла укротить мои непослушные кудри.

– Ну вот, – улыбнулась девушка, довольно оглядывая результат. – Теперь у пугала нет никаких шансов выглядеть лучше тебя.

– Спасибо… Здорово получилось! – рассмеялась я, чувствуя себя гораздо увереннее.

Закончив одеваться и приглаживать волосы, я вслед за Сигрид спустилась в большую комнату. Далиа уже накрыла на стол, и вся семья готовилась приступить к завтраку.

– Вы всегда так рано встаете? – шепотом спросила я, присаживаясь рядом с девушкой.

– Нет, только сегодня. Нас провожать будут, – так же шепотом ответила она.

Я кивнула и украдкой взглянула на Леля. Он о чем-то негромко говорил с Рэвом, угрюмым, неулыбчивым и явно старшим братом, и в мою сторону не смотрел, что меня более чем устраивало.

Покончив с ранним завтраком, вся семья вышла во двор. Белогор и Веслав вынесли на крыльцо сумки и скатанные в рулоны одеяла, Рэв и Лель, одетые в темную походную одежду, ушли за лошадьми. Оставался последний шанс поговорить с Иваром и попросить его оставить Леля дома.

Улучшив момент, когда все домочадцы разбрелись, и лесник остался один, я робко коснулась его локтя и промямлила:

– Господин Ивар…

– Какой же я господин? – добродушно рассмеялся мужчина. – Зови просто Иваром, не обижусь.

– Э-э-э… Хорошо, – кивнула я и, борясь с онемевшим от волнения языком, продолжила. – У меня к вам просьба…

– Не нужно меня ни о чем просить, я уже обо всем позаботился, – отмахнулся Ивар. – Деньги у Леля.

– Деньги? Какие еще деньги? – растерялась я.

– Полевские нгарры, серебряные, – пояснил лесник, – магу за работу заплатить. Думаю, сотни как раз хватит.

– А если не хватит? – встревожилась подошедшая Сигрид.

– Тогда Лель напомнит старику Любомиру, что он мне кое-чем обязан, – пожал плечами Ивар.

Я, пораженная происходящим, молчала. Причина, вынудившая меня заговорить с Иваром, была благополучно забыта, как и предстоящие в пути проблемы, с нею связанные. Это что же получается, думала я, Сигрид успела поговорить с отцом и выпросить у него денег? И он вот так просто их дал? Чужачке, с которой знаком несколько часов? Почему, черт побери?!

– Извините, но я так не могу, – решительно заявила я, перебив Сигрид, расспрашивающую отца об услуге, оказанной магу Любомиру.

– Не можешь – что? – в один голос спросили отец и дочь.