Люблю на 100 %

Однокурсник ещё раз произнёс сокращённое имя своего индийского товарища, но тот по-прежнему не обратил на него внимания. Тогда Макеев хлопнул Четана по плечу и тот вздрогнул, слегка взъерошив спину, как кошка от неожиданности.

– Олег! – воскликнул Четан Десаи. – Ты уже вернулся?

– Похоже, кто-то продолжает летать в пушистых облаках. Аллё, гараж. Я разговаривал по телефону. Тут поблизости, – хитро улыбнулся Олег Макеев.

– Окей, – ответил Четан.

– В твоих глазах сейчас океан романтики. Ты влюбился? И со мной не поделился такой новостью? – наигранно возмущался однокурсник.

– Тебе просто кажется.

– Не просто.

– Нет.

– А я думаю, что да. Давай колись.

– Что?

– Ничего. Ладно, подожду, когда сам захочешь рассказать.

Четан Десаи нахмурил брови и поднялся со скамейки у фонтана.

– Мне пора, – сказал молодой индиец.

– Че, ты не обиделся? Почему уходишь? – поинтересовался Олег Макеев. На его лице заиграла тень тревоги.

– Всё норм. Просто я вспомнил, что меня ждёт брат. Надо собирать чемодан. Завтра улетаю в Индию, – пояснил Четан.

– У-у-у, – протяжно произнёс однокурсник. – А ты не можешь остаться?

– Я еду всего на одну неделю. Мне надо встретиться с семьёй и помочь моему старшему брату в его деле. Я рассказывал тебе, что обещал ему, пока у меня летние каникулы поработать с ним, – проговорил Четан Десаи.

– Да, я помню. Но, бро, я хотел сегодня прогуляться вечерком. Думал, мы все вместе соберёмся. Наш первый курс. Так, небольшая тусовка. Ты сможешь?

– Может быть. Я ещё не знаю.

– То есть всё зависит от решения твоего старшего брата? Вернее, от его разрешения. Но ты уже совершеннолетний. Ты даже старше всех нас на курсе. Тебе девятнадцать. Так почему он продолжает указывать тебе, что и когда можно делать?

– Потому что Махеш – мой старший брат, как отец. Он присматривает за мной здесь, пока родители в Индии. У нас принято уважать старших, слушаться. Это традиции. А то, что я старше вас на целый год просто потому, что в моей стране школу оканчивают в восемнадцать лет. В индийских школах двенадцать классов учатся. Я уже рассказывал тебе об этом.

– Ну да. В общем, если сможешь, то приходи сегодня в восемь часов на наше обычное место. Я позвоню или напишу тебе в мессенджере.

– Окей. Пока!

– Пока. И до вечера.

Олег Макеев подсел ближе к другим одногруппникам. Четан Десаи развернулся и медленно пошёл к метро. В голове мысли кружились в страстном танго. Парень думал о Майе, о невозможной мечте позволить любить всем сердцем и соединиться с тем, в кого влюбился с первого лайка. Когда он вошёл в съёмную квартиру, то увидел большой красный чемодан Махеша Десаи. Брат тут же выглянул из кухни.

– Наконец-то. Собирай скорее свой чемодан, – быстро произнёс Махеш.

– Хорошо, – ответил Четан и отправился в свою комнату.

Глава седьмая

Запах прошлого проносился над старыми папками, лежавшими на слегка проржавевших стеллажах. Сырость подвала заставляла вздрагивать от холода. Пламенные лучи лета никогда не проникали сюда. Это место за десятки лет впитывало в себя только незнакомые фамилии, неизвестные имена, странные отчества. Встречались разные документы разных людей, имевших невероятные истории жизни. Иногда эти люди исчезали, а папки с их именами продолжали существовать здесь, как напоминание, необходимость хранить всё, что когда-то было в действительности. Вдруг кому-то когда-то ещё понадобятся такие документы? А вдруг возникнут родственники, которым будет очень ценна информация, связанная с этими людьми? Вдруг всё непросто так? Жизнь – самое дорогое, что есть у человека. Надо всегда вспоминать это. И беречь её, не прожигать бессмысленно ни одной минуты.

Майя Савельева на секунду задумалась. Ей определённо нравилось здесь быть. Промозглые ароматы плескались в подвале. Зеленоватая плесень проявлялась на тусклых стенах, как изображение на старинной фотографии, лежащей в воде. Так проявляли советские снимки. Так больше не делают. Почти никто не делает. Разве что из большой любви к истории фотографии или сильной страсти к фотоделу, как любимому хобби. Но всё же так больше не делают. Потому что время не едет неспешно на лошади, как это было раньше, давно. Время летит на ракете. Безумная скорость меняет течение жизни. Сама жизнь меняется, становится цветной. Чёрно-белые кадры остались позади. Возвращение к ним – лишь слабая попытка показать, что мир и тогда, в двух красках, выглядел прекрасно, чудесно, поистине неповторимо. Если у нас были чёрно-белые фотографии, значит, у нас был чёрно-белый мир? Нет. Конечно, нет. Мир всегда был красочным. В памяти человека окружающая среда представала радужной. Просто техника позволяла запечатлеть только в двух оттенках. Чёрное и белое. Свет и тень. Как добро и зло, которые прописались на постоянное место жительства в нашем мире. Игра света и тени приходит к каждому человеку в разное время. И только от самого человека зависит, что ему больше нравится в жизни, к чему душа тянется, чего жаждет сердце. Впрочем, всё же лучше искать свет во всём. С одной стороны, это безопасно. Но с другой – без теней не заметить света, не увидеть чистого потока, не понять, где есть тот самый драгоценный свет, который заставляет обнаружить истинное счастье бытия. Естественность вещей в этом мире позволяет испытать полноту существования. От простоты больше пользы. Именно в простоте таятся сложные формы и главные секреты природы. Девушке почудилось, что она будто оказалась в машине времени, и сейчас перенесётся в какой-нибудь 1957 год. Майя автоматически дёрнулась в противоположную сторону, когда увидела огромную паутину в углу.

– А здесь свежо. Даже кондиционер не нужен, – сказала Алина Шестакова.

Майя резко обернулась. Позади неё стояла одногруппница по курсам «Машинопись и основы делопроизводства». Алина сильно тёрла ладонями открытые руки повыше локтей.

– Мне холодно, – добавила Шестакова.

– Да. Здесь не жарко, – шепнула Майя Савельева.

– Девочки! Вот этот стеллаж, – позвала Ираида Степановна Молокоедова.

Майя и Алина быстро подошли к Ираиде Степановне. Её правая тонкая рука сжимала ручку так сильно, отчего та начала немного блестеть от пота. Худощавая женщина указывала ручкой на четвёртую полку высокого стеллажа.

– На последней полке лежат папки с документами за 1959 год. Вы должны найти среди этих папок только ту, которая начинается на букву «П». К нам обратилась женщина по фамилии Петрова. Для оформления пенсии ей нужна справка о том, в каком году была переименована область, потому что в паспорте указана другая область. Когда она родилась, та территория носила иное название, – произнесла громко Ираида Степановна. Эхо прозвучало ещё чуть-чуть после того, как Молокоедова замолчала.

– Но фамилия Петрова такая распространённая. Как мы найдём нужную? – спросила Майя.

– Смотрите инициалы и проверяйте по дате рождения. Вот вам в помощь эта информация, – сказала Ираида Степановна и протянула листок.

Савельева взяла бумажку и вместе с Алиной Шестаковой мельком просмотрела.

– Чтобы достать оттуда все папки, пользуйтесь лестницей. Только будьте осторожны. Одна из вас пусть придерживает лестницу. Уж больно она старая, ветхая, – заметила Молокоедова. – Мне пора возвращаться в кабинет.

Ираида Степановна шла по направлению тонкой полоски канареечного света, пытавшегося проникнуть в приоткрытую и частично обветшалую дверь подвала. Девушки следили за худощавой женщиной. Приглушённая лампочка покачивалась над их головами. Тёплый и одновременно депрессивный желтоватый свет не давал возможности хорошо разглядеть что-либо.

– Ираида Степановна! – окликнула Майя.

Молокоедова замерла на пороге. По её лицу скользнул солнечный поцелуй. Тощая женщина прищурила глаза.

– Здесь почти ничего нельзя прочитать. Мало света. Слишком темно, чтобы разобрать, что в этих папках. К тому же на старых документах практически исчезнувшие чернила, – сказала Майя Савельева.

– А в подвале и не надо ничего читать. Ваша задача найти все папки на букву «П» за 1959 год и принести их в кабинет. Там будете искать нужного человека и информацию, – пояснила Ираида Степановна.

– Хорошо, – ответила Алина Шестакова.

– Но почему мы сами должны таскать такие тяжёлые папки? Мы на практике машинописи и основ делопроизводства. Так почему нас заставляют носить тяжести? Разве это правильно? – возмущённо прошептала Майя.

– Но ведь мы всё-таки работаем с документами. Это архив. Здесь такие правила, – возразила Алина.

– Мы учимся в УПК на секретаря-машинистку. А что обычно делает машинистка? Печатает на пишущей машинке служебные документы. Для чего мы учили, как правильно оформлять документацию? – начала сердиться Савельева.