Сказка о том, как Веснянка на седьмом небе побывала

За полями, за долами, за высокими горами стояла на опушке бревенчата избушка: блином крыта, пирогом подперта. Близко, гляди, не подходи! Попадёшься на глаза Филину – беда! Крыльями захлопает, ножками затопает – пойдёт кричать да стращать! Жили-были в той избушке Баба Яга Костяная Нога, молодка Варвара да её дочка Веснянка. Девчушка от мамки ни на шаг не отходила: мать за водой и она с ней, Варвара – по ягоды и Веснянка не отстаёт. Так целый день, как ниточка за иголочкой, и ходили. Яга не нарадуется: ещё бы – дитя мать обрело! И как это Веснянка отважилась одна в такой путь отправиться! Да-к ведь и не в пустой след сходила: мать-то из подземного царства вернула! Ай да Веснянка, ай да умница! Всё бы хорошо, да только нет-нет, а взгрустнётся девчушке, набежит слеза горькая. Сидит тогда, горемычная, в уголку да слёзки передником утирает.

Вот как-то раз Веснянка и говорит:

– Бабусенька, а вот ты на костях иной раз гадаешь – правду пытаешь. Что это за кости, а?

– То кости не простые, – отозвалась бабка с печки – Заповедные! Рунами прозываются. С давних времён люди по ним судьбу пытали.

Веснянке любопытно стало:

– Баб, а, баб, а научи меня! Давай, миленькая, погадаем! Авось что о Дёжке узнаем!

– Ну, что ж, это ты верно придумала – проскрипела Яга, слезая с печи. – Эй, голубушка Кочерга, помоги-ка мне, старой. Достань тот мешочек, что я под самой крышей храню!

Подхватилась нога-кочерга, полетела по избе, аж шум пошёл. Вернулась она с мешочком холщёвым, а внутри что-то бряцает. Высыпала Яга на стол круглые закопчённые костяшки с непонятными знаками: «Это и есть руны. Как они лягут – так и будет. Ну-ка, руны, подскажите, нам всю правду доложите: жива ли наша Дёжка? Воротится ли в скором времени?

Баба Яга сложила костяшки в мешок, потрясла его и стала доставать по одной да на столе раскладывать:

Внучка во все глаза глядит: что-то Яга ей скажет? А Яга головой качает, носом шмыгает, глаза от Веснянки прячет:

– Нехорошо кости легли, дитятко. Нечего Дёжку ждать. Утонула она. Вот гляди: ТРЕЗУБЕЦ – значит царство Водяного, СТРЕЛА ВНИЗ – значит, на дно пошла. КРЕСТ, а потом ДОМОК – знать, не вернуться ей в отчий дом. Ну, а КУПОЛ сей глаголет, что на небе её душа. Так-то, Веснянка…

Заплакала тут горемычная, побежала к мамке жалиться:

Как же так, мамынька, за верную службу да за крепкую дружбу Дёжке нашей награда положена, а она утонула! Где же тут правда?

А мать ей и говорит:

– Тише, деточка, тише! Послушай, что я тебе сказывать стану: когда зверь или птаха небесная умирает, душа её высоко в небо поднимается. Летит она лёгким облачком до седьмого неба в Ирий. В месте том, заповедном, в садах райских, живут души разных зверей и птиц. Явится новопреставленная душа на СОВЕТ СТАРЫХ, там её и спрашивают: как она и отчего померла. Ежели своею смертью, либо охотник ради пропитания подстрелил, то душу ту скоро на землю вернут, и род её будет процветать и множиться. Ну, а, ежели зазря зверя загубили, потехи ради, тут приговор строгий: долго такой душе не вернуться в леса и поля. И будет тогда такового зверя недочёт и людям большой убыток! Так-то… Так что Дёжка твоя сейчас на седьмом небе в райских садах. А за заслуги ейные отпустят её скоро на землю. Глядишь, и встретитесь!

Повеселела Веснянка, глазки загорелись:

– Мамочка, а как это – на СЕДЬМОМ небе? Я думала небо одно.

А Варвара ей так молвит:

– Небеса, подобно радуге, один цвет над другим. На ближнем небе живут жаворонки да ласточки. Это небо всякий видит. На том небе, что повыше него будет, братья ВЕТРЫ живут: северные – зимовеи, южные – теплодуи, шквалистые морские да суховеи-разорители. На третьем – звёзды небесные хороводы водят да кораблям путь указывают. Мудрые звездочёты по ним судьбу предсказывают. А повыше них – Месяц в хрустальном дворце живёт, по ночному небу, словно лебедь, белый плывёт.

– Маменька, – торопит Веснянка, – Дальше, голубушка, дальше сказывай!

– А дальше, то бишь на пятых небесах, духи небесные живут: добрые и злые. Днём они на небе отдыхают, в мягких облаках нежатся. А ночью превращаются в летучих мышей и пугают грешников. Повыше этих небес есть другие – там старшие духи зажигают Северное сияние. Всполохи его чаруют и пугают. Так-то…

– Ну, а на последнем, на седьмом, там-то что ж? – не отстаёт Веснянка.

– Не последнее оно. Старые люди говорят: есть ещё и восьмое, и девятое небо. Будто там обитают ангелы: белые и чёрные, а повыше всех – Бог.

Села Варвара у прялки пряжу прясть: веретёнце так и замелькало в её умелых руках.

– А про седьмое небо так, дочка, сказывают. Там, вишь, хранятся хляби небесные, а по-другому – окиян бескрайний. Стоит в том море-окияне остров Буян. С того острова приезжает к нам Илья пророк на своей колеснице, несёт с собой гром да молнию, сеет дождь благодатный. Там и есть Ирий, а другим словом – рай для птиц и зверей.

– А не пора ли, девоньки мои, к столу? Вы, почитай что, целый день проговорили. Проголодались, небось? – вмешалась Яга. – А я уж и блинчики испекла.

Сели все трое за стол. Блины сами уголком сворачиваются, в меду купаются да к гостям разлетаются. Прилетел такой блин и к Веснянке. Она смеётся, за обе щёки уплетает. Много легче стало у неё на душе после мамкиного сказа:

– Мам, а мам, а как можно добраться до тех небес?

– Не просто это сделать, да не каждому дано, – ответила Варвара, – Но дорога туда имеется. Растёт где-то на земле дуб: ни наг, ни одет. И такой он высокий, что ветви его и верхушка сквозь все небеса проросли. Звёзды и Месяц, словно серёжки, на нём висят. У корней его бьют источники: один медвяный, другой – с живой водой, а третий – молоко. Сидят у подножия три ведуньи: молодая, середняя и старуха. Одна знает, что было, другая – что будет, а третья – что есть. Ходят у того дуба олени, а вожак их – Дуборог, своими рогами ветви дуба задевает да с нижних ветвей листву ест. По стволу бегает белка Острозубка, она всё о дубе знает. Так-то люди сказывают. Да ты ешь, ешь!

Веснянка о еде и думать забыла. Все её мысли были теперь далеко – на седьмом небе…

Прошло немного времени и Варвара с Ягой стали примечать, что Веснянка куда-то в тайне собирается: сухари сушит, соли запасла, барахлишко заштопала, лапоточки про запас наплела. Вот как-то вечером мать её спрашивает:

– А что это ты, дочка, сухарей целую торбу насушила? Соли да кремней приготовила? Никак идти куда собралась?

Веснянка тяжело вздохнула и повинилась:

– Так и есть. Я и сама сказать вам хотела да не посмела. Небось, ругаться станете, не пустите никуда.

Яга свесила ноги с печи и недовольно засопела:

– Ишь, путешественница! И куда ж на этот раз? У прошлый раз в подземное царство, а в этот раз никак в поднебесное?!

– В поднебесное! А куда ж ещё-то! Дёжку хочу вернуть! Она мне верой и правдой служила, голову за меня положила! А я?! Как я буду спокойно жить-поживать и горя не знать?! Пойду за Дёжкой. Ей-ей пойду!

Варвара обняла Веснянку, посадила к себе на колени:

– Это хорошо, что ты такой верный и преданный друг. Друзьями надо уметь дорожить. Они, как говорится, на дороге не валяются. Что ж, как не горько мне, что ты такая малая пойдёшь одна в опасный путь, а отпустить придётся. Раз сердце велит – ступай! А я за бабкой присмотрю да тебя дожидаться стану.

– Ой, мамочка, да я скоро! Бабусенька Ягусенька, да вы и соскучиться не успеете, как я уже дома буду и Дёжка со мной! – запрыгала обрадованная Веснянка.

– Ну-ну, – прошамкала расстроенная Яга, – Расшумелись. Спать ложитесь. На покой пора. Путь-то неблизкий будет. Эхе-хе…

Конечно, что и говорить, не спал никто в ту ночь в избушке. Каждый свою думу думал: бабка с Варварой – горькую, а Веснянка – полную надежды и тревоги. Как стало светать, подхватились Яга и Варвара и давай стряпать да вещи укладывать. Столько всего наготовили, что Веснянка даже рассмеялась:

– Да тут надо двух медведей в провожатые или мужика с телегой, чтобы эту снедь за мной везти! Этим весь лес накормить можно. Увольте, и четверти не возьму!

Мать с бабкой только руками всплеснули. Да делать нечего – уступили. Как стали прощаться, баба Яга и наказывает:

– Ты, девонька, гляди в оба – некому тебе в этот раз подсказывать. Сама, своим умом, до всего доходи! Вот тебе колечко. Спрячь понадёжней! На острове Буяне живёт змея Скоропея – мудрая, но злая. Чтобы её задобрить: брось ей колечко и скажи: «Колечко-колечко, выйди на крылечко! Задобри скорее змею Скоропею!» Как только она его наденет, так сразу и подобреет. А это в туеске медок липовый для пчелиной матки, что на острову своё воинство имеет. Поест она мёду – в раз подобреет! На, вот ещё, иголку серебряную для красной девицы. Не простая это мастерица. Раны кровавые так заштопать умеет, что они следом зарастают, будто ничего и не было. Она тебе путь укажет в Ирий.

– Спасибо, бабушка милая! Всё уберегу, всё упомню!

– Как выйдешь-то из лесу, держи путь прямо между молочной рекой и кисельной. Никуда не сворачивай! Дорога сама тебя приведёт. Ну, с Богом!

Поцеловались, и Веснянка весело зашагала прочь от избушки. А Варвара с Ягой ещё долго сиротливо глядели ей вслед.

Что ж, коль сколь ни горевать, надо сказку досказать. Не годится и поныне, сказку бросить в середине. Будем дальше продолжать – за Веснянкою бежать.

Много ли, мало ли времени прошло, а только вышла, наконец, Веснянка из родного леса. Остались позади знакомые полянки, белочки-подружки и Леший-защитник. Теперь некому будет о ней позаботиться. Веснянка вспомнила бабкин наказ: держаться прямой дороги между двух рек и никуда не сворачивать. Глядь, бежит волчище – драный бочище, такой худющий, что ребра пересчитать можно. Увидел он девочку, обрадовался:

– Третий день крошки во рту не было! А тут еда сама пожаловала! Хвала небесам, то-то сейчас поем!

– Волк-волчище, милый дружище, – запричитала Веснянка, – Не ешь меня, я тебя сухариками угощу!

Высыпала она полмешка сухарей – волк на них зверем набросился: только крошки летят. А Веснянка улучила момент и бежать. Долго бежала без оглядки, запыхалась. Оглянулась, а волк за ней не спеша трусит. Догнал он беглянку и спрашивает:

– И куда же это ты, такая малая, путь держишь? Одна-одинёшенька!

– Мне нужно найти две реки – молочную и кисельную.

– А-а-а!.. Так это в другую сторону! Что ж ты сразу-то не спросила? Торопилась? Зря. Ну, дак я тебя провожу. Нам за те холмы треба идти. Там они и бегут , – зевнул драный волк. – Отдохнём малость и двинемся в путь.

Делать нечего – Веснянка улеглась на землю да тут же уснула.

Ещё солнце не встало, а Веснянка и волк уже отправились в дорогу. К полудню они были у двух рек.

– Ну, вот, как я и обещался – привёл. Это река – Маланья, молочная река. Отведай-ка молочка здешнего. А это Киселя. В ней киселёк прозрачный, ягодный. Кушай, не стесняйся. А мне пора. Прощавай, девонька! – махнул волк хвостом и потрусил прочь.

Наелась путница киселька и в дорогу.

Долог, короток ли тот путь был – одному Богу ведомо. Только видно шла Веснянка не мало: лапотки-то все изодрались, сухарей да соли не осталось. Вот как то поутру, сквозь туман, разглядела девочка луг, покрытый пушистым зелёным мхом. А посередине – дуб огромный. Верхние ветви в густых облаках затерялись. Глядит Веснянка: кругом олени ходят да с нижних ветвей дубовые листья щиплют. У большого дупла белка суетится: грибы на сучок нанизывает, шишки да орехи на зиму таскает. Пошла Веснянка вкруг ствола, а ему конца и края нет! Попробуй на такой дуб заберись, когда у тебя ни когтей, ни зубов нет! Заночевала путница в корнях: сделала себе гнёздышко из травы-муравы. Ночью Месяц дозором по небу хаживал, порядок наваживал. Углядел маленькую гостью, подивился, но будить не стал – прикрыл её звёздным одеялом, позаботился.

Слышит Веснянка поутру, сквозь дрёму разговор чей-то. Она, было, подумала, что это матушка с бабушкой. Ан – нет! Протёрла глаза – стоят над ней три женщины: одна – молодая, другая – старая, а третья – по серединке, друг с другом переговариваются да на неё поглядывают.

– Здравствуйте, тётушки!

– Доброго здоровьица, Веснянка! Проснулась? – ответила молодая.

– А вы меня знаете? – удивилась гостья.

– Мы всё знаем! – закивали женщины.

– Вот как?! Уж не волшебницы ли вы?

– Они самые. Пойдём с нами, тебе умыться и покушать надо, – позвали женщины.

Веснянку долго уговаривать не пришлось. Угощали её на славу: из-под корней дуба бежали три источника: в одном – молоко парное, в другом – мёд, а у третьего, хрустального, уселись три хозяйки. Наелась, напилась девочка и давай их расспрашивать:

– А вы кто ж такие, тётеньки, будете? Дозвольте узнать.

– А мы, деточка, вещуньи. Я – самая старая и мудрая – знаю, что на свете от начала времён было. Это – сестра моя середняя – она ведает про то, что ноне деется. Ну, а это – наша младшенькая, она скажет, что будет.

– А можно ли мне узнать: найду ли я Дёжку, верну ли её домой? – спрашивает малая.

– Отчего ж нельзя?! – прошамкала добрая старушка. – Коли всё старанье да смекалку приложишь – всё получится. А другого тебе знать не нужно. С Богом, детонька! – сказали и пропали все трое, словно и не было вовсе.

Оглянулась Веснянка: птицы поют, солнышко светит – хорошо, только, как же на дуб-то взобраться? Нижние ветви вон как высоко – не допрыгнуть, не дотянуться! Пошла она кругом. Смотрит: стадо оленей пасётся.

– Дяденька-олень, – обратилась она к вожаку с огромными ветвистыми рогами, – Подсоби, сделай милость! Я взберусь тебе на рога, а ты подсади меня до ближней ветки, будь добреньким! Мне на дуб очень нужно!

Дуборог оглянулся на смелую гостью, опустил рога к самой земле: «Забирайся!» Веснянка не заставила себя упрашивать – живо забралась на оленьи рога и крепко ухватилась. Дуборог взмахнул головой, и у девочки всё закружилось перед глазами: зелёное солнце, прозрачные белки, пушистые олени.

– Взбирайся! – протрубил вожак.

И Веснянка очнулась – мешкать было нельзя: быстро, как по лестнице, перебралась она с рогов на нижнюю ветвь и поблагодарила Дуборога.

– Прощай, будь умницей! – проревел вожак и стрелой помчался прочь.

Всё стадо метнулось за ним. «Высоко же я забралась!» – удивлённо присвистнула Веснянка. – «Дела!» Она оглянулась: вся волшебная поляна, как на ладони, а дуб-то, и вправду, ни наг, ни одет! На одной его стороне ветви голые, словно зимой, в другом краю ветви сплошь усеяны набухшими почками и клейкими новыми листочками. А там, повыше, золото и багрянец, будто осень пришла. А уж в самой середине дуб по-летнему зелен сочной листвой. Дивится Веснянка, а ведь ей поспешать надо. Это только первые небеса. До седьмого неба – ой как не близко! Добралась она до ствола, глядь: сидит белка – шубка огненная, хвост пушистым кольцом – красавица, да и только!

– Доброго здоровьица, белка-хозяйка! – поклонилась Веснянка. – Не пособишь ли мне по дубу на самый верх взобраться?

– Это ж за каким таким важным делом малые девчонки нынче по дубам лазают? – возмутилась Острозубка.

– Да уж есть дело. Кабы не так – не полезла бы. Подругу верную хочу с того света вернуть. До сроку она туда попала, меня от беды спасая!

– Вот оно как! Ну, да-к я тебе помогу. Мы, белки, дружить умеем!

Белка живо скинула с себя рыжую шубку и накинула её на девочку. Не успела Веснянка и глазом моргнуть, как вместо рук у неё появились лапки, а вместо косичек – симпатичные ушки.

– Это что ж я теперь – белка?! – ахнула новоиспечённая белка.

– Ага, – хихикнула хозяйка ствола, оправляя серую шубку. – Смотри с дерева не свались! Бежим!

Схватила белка-Веснянка свой узелок в зубы и помчалась что есть силы за Острозубкой. До самой ночи скакали белки по дубовым зарослям. Несладко пришлось Веснянке: хоть и шустрая она была, а всё же устала. Стала она отставать, а потом и вовсе легла. Заметила Острозубка, что её нет и кинулась искать:

– Уф, а я уж подумала, что тебя куница съела! Ладно, здесь заночуем, а завтра я тебя к братьям-ветрам сведу. Тут до вторых небес рукой подать.

Залезла серая белка в глубокую щель в стволе и рыжая следом. Там и ночь провели. На заре будит Острозубка попутчицу да велит не отставать. Веснянка – узелок в зубы и следом. Немало пробежали, как вдруг задул холодный мокрый ветер, стал рвать листья да мотать ветки. Только успевай – держись! Соскользнула Веснянка, не удержалась и полетела камнем вниз. Тут бы ей и конец пришёл да подул, откуда ни возьмись, боковой южный ветер. Подхватил он её на крыло и взмыл вверх, только ветки замелькали. Где там Острозубке поспеть! Принёс ветер Веснянку в тот край дуба, где осень украсила сучья золотыми и красными листами. Её и не видно: белка – рыжая и листья – рыжие. Затаилась белка – Веснянка и ждёт, что будет. А было вот что: собрались-слетелись на самую толстую и разлапистую ветку братья-ветры – тут и старые потрёпанные морские волки, и молоденькие апрельские ветерки, и грозные тощие суховеи, и бородатые зимние вьюжники. Стали братья промеж себя калякать, Веснянку вроде не примечают. Она сидит не шелохнется, больно боязно. Как вдруг самый старый из них февральский зимовей повернулся в её сторону и дунул. Полетела листва веером и осталась белка на голой ветке, как на ладони. Вот страху-то!

– Подойди, девочка! Зачем чужую шкуру нацепила? От кого бежишь-прячешься? Мы тебя за версту учуяли. – шумнул старик.

Нет-нет, у Веснянки язык от страха не шевелится! Тут вышел вперед майский ветреник, молодой парнишечка, кушачком красным подвязанный:

– Не серчайте, деды да дядьки! Приветим гостью, расспросим! Это я её на лету поймал, оступилась.

– Ну, уж нет! Так просто я не оттаю. А вот, ежели ты, белка-оборотка, загадки отгадывать умеешь, то меня, старика, уважишь! – проворчал зимовей да так на Веснянку глянул, что она поняла – отказаться нельзя.

– Загадывай, дедушка!

– Так вот, слухай! У тётушки Фелицы

Есть четыре сестрицы:

Из них две-то хваляться:

«Мы ДЕЛАТЬ горазды!»,

А другие хваляться:

«Мы ХОДИТЬ горазды!»

– Кому, как не мне знать про то! Руки делать горазды, ноги – ходить. Следующую давай!

– Мала – а смекалиста! Ну, а такую: что на сковороду наливают да вчетверо сгибают?

– Хоть и давно не едала, а всё ж помню! Это блин.

– Важно! Добре! А так: Чиста да не вода;

Клейка, да не смола;

Бела, да не снег;

Сладка, да не мёд;

От рогатого берут

И живулькам дают.

– Молоко! Как не знать. Слабы, дедка, твои загадки. Поробуй-ка мои:

Идёт в баню чёрен,

Выходит красен.

– М-м-м, дай кось умом пораскину!

– Мокрый телёнок за оградой лежит. А? Каково? – не отстает девчушка.

– Уф, уф! Уморила!

– Без рук, без ног, под окном стучит, в избу просится.

– Ладно уж, пощады прошу! Твоя взяла. Отгадки давай! – охает дед.

Заулыбалась тут Веснянка, села в круг и разгадала:

– Первый – чёрный да красный – рак. Мокрый телёнок – язык за зубами. Ну, а последнюю – стыдно не знать! Ветер стучит да в избу просится!

– Что ж добре, добре! Поведай теперь, какая нужда тебя к нам занесла. Авось чем пособим. – нахмурил брови зимовей-батюшка.

Веснянка и рассказала.

– Сказ невесёлый, а до третьих небес тебя донесём. Не сумлевайся! – заверил старик. – Гей, добры молодцы, весенние ветрецы, собирайтесь, снаряжайтесь, в путь дорогу отправляйтесь!

Не успела Веснянка и «спасибо» сказать, как подхватили её ветры удалые и взмыли ввысь голубую. Долго летели – Веснянка и отдохнуть успела и полюбоваться на красоту лазурную, на радугу переливчатую, на облака серебристые. Опустил её майский ветерок на ветку на третьих небесах, а на прощанье подарил свисточек медный – ежели понадобимся, мол, только свисти! Огляделась белка, а кругом красота несказанная: будто чёрный бархатный ковер серебром да скатным жемчугом мастерицы расшили-разукрасили. А узоры-то каковы! Вот так царство звёздное! Залюбовалась Веснянка, а тут стали к ней с разных сторон младшие звёздочки слетаться да хороводы вокруг неё водить – разглядывать. Веснянке в диковинку, а что щебечут они – не поймёт.

– Ты кто ж такая будешь? – услышала Веснянка ласковый голос, подняла она мордочку и приметила, откуда голос был.

Это большая алая звезда вопрошала. Веснянка поведала ей свою историю и стала просить пособить: помоги де, матушка-звезда, на следующие небеса взобраться.

– Что ж, а я не прочь, только и ты мне помоги, не откажи! Гляди-ка сюда: видишь ближнее созвездие Рыбы. Младшие звёздочки-проказницы заигрались и порвали нить небесную, рассыпали звёзды по небу, теперь не узнать созвездие. Я те звёзды соберу, а ты нанижи на нитку да покрепче! – так сказала старшая звезда и отправилась по небу рассыпавшиеся звёздочки искать.

А проказницы-вертушки уж тут как тут:

– Мы тебе поможем, мы тебе подскажем!

Достала белка из узелка серебряную иглу, что баба Яга ей в дорогу давала, вдела туда звёздную нить и села ждать. Долго ждала, сон сморил Веснянку. Спит она и видит: наклонилась над ней мать и ласково так говорит: «Проснись, доченька! За работу пора!». Открыла Веснянка глаза, а это алая звезда её будит да подол показывает. А там звёздочек и больших и малых – всех цветов! Окружили белку мастерицы-проказницы, словно венец на голову опустили и давай ей подсказывать какую звезду брать надобно. Так всё и сладили. Закончила работу белочка – узелок крепкий навязала да нитку перекусила.

– Ну, спасибо! Теперь и мой черёд – обещанное исполнять. На том небе наш господин живёт – Месяц Серебрович. Будь с ним почтенна да ласкова. А теперь ступай себе по Млечному пути – не успеешь оглянуться, как на месте будешь. Прощай! – молвила старшая звезда.

А младшие звёздочки проводить её вызвались. Долго ли, коротко ли бежала белка по звёздной дороге, на исходе ночи она уж на месте была. Это тебе не по веткам скакать да сквозь сучья пробираться! Попрощалась она со спутницами ласково, а они ей бусики светлые поднесли, на шейку надели – на память!

Сидит Веснянка на широком суку, орешки грызёт, в тёплую шубку кутается, Месяца Серебровича поджидает. Кругом далеко видать – ветви тут по-зимнему голые, мёртвые, не спрячешься, не согреешься. Б-р-р! Вдруг что такое, зазвенели бубенцы, показалась будто тройка. Да лошади-то какие: гривы звёздами убраны, подковы драгоценными камнями изукрашены, из ноздрей пар валит, а сами, как хрусталь, прозрачные! Диковина, да и только! А в точёных санках Месяц Серебрович сидит-посвистывает, благородную бороду оглаживает, зорким взором поглядывает. Подъехал ближе, осадил коней и спрашивает строго:

– Зачем к нам припожаловала? Да какого роду-племени?

Оробела Веснянка, а отвечать надо: так, мол, и так – Веснянка я, да всё порядком и рассказала. Покачал головой Месяц, прищурился:

– Садись же скорее в санки! Домчу с ветерком! Только знаешь что: споешь ты мне колыбельную, какую я доселе не слыхал. Страсть как люблю, понимаешь!

Белка прыг в санки, свернулась клубочком и затихла. Понеслись кони небесные, зазвенели бубенцы звонкие, только знай держись! Холодно во владениях Месяца – шубка у Веснянки покрылась инеем серебристым, лапки окоченели. Ух! Слышит Веснянка: затихать стали бубенцы, тише бег коней – стало быть подъезжают. Обернулся Месяц к своей гостье и молвит:

– Что, белка-попрыгушка, замёрзла, чай? Накось вот на подарочек тебе: рукавички да полушалочек тонкой работы, матушка моя Луна Златовласовна сама вязать изволила. Надевай – враз согреешься!

Веснянку два раза просить не надо – надела она поскорее рукавички на лапки, закуталась в тёплый полушалочек. Тепло! Ай, тепло!

– Спасибо тебе, Месяц Серебрович, за ласку да помогу! Согрелась, теперь, как обещано, колыбельную спою:

Ходит Сон у окон

Ходит Дрёме на поклон.

Ты входи-ка, Дрёма, в дом,

Напусти нам угомон.

Пусть все детки спят в кроватках,

Пусть им сон приснится сладкий!

Люли, Дрёма приходила,

Между зыбочек бродила,

С Сашей рядышком легла,

Машу ручкой обняла.

Светят звёздочки с небес,

Спит вдали зелёный лес,

Месяц на небе сияет,

Мой сыночек засыпает.

Рядом Дрёма прикорнула

Наша Машенька уснула!

Бай, бай! Бай, бай!

– Ну, добре, добре, потешила! Что ж ступай! Добрый путь! Скатертью дорога! – попрощался Месяц и умчал восвояси.

А Веснянка осталась на дубовой ветке ждать рассвета. В темноте она отыскала то ли расщелину в стволе, то ли старое дупло, там и заночевала. Утром, чуть засерело, слышит она сквозь сон шум, писк, свист, визг, зубовный скрежет. Подскочила белка-Веснянка как ужаленная, глядит: влетают в дупло ни то чудища, ни то люди, ни то дым-туман болотный. Круговерть, кутерьма, крик, гомон! От ужаса у белки шерсть дыбом стала и мамка вспомнилась.