Предатели

Отражение в зеркале ванной комнаты порадовало Тину: оказывается, она вовсе не раскраснелась. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Этот румянец можно было списать на то, что она только пришла с улицы.

Она еще раз взбила пальцами волосы и довольно улыбнулась себе. «Я и Артем вдвоем у него дома. Как в старые добрые. Наверное, он считает это свиданием, ха-а! Послушаем, о чем там собирается меня умолять этот бабник. Он же будет умолять, а?»

Тина вернулась в комнату, где Артем восседал за пустым столом (на нем возвышалась только ваза, тоже пустая), театрально схватившись за голову.

– Ты чем-то расстроен? – как ни в чем не бывало спросила она и мысленно поаплодировала себе.

– Да, – он отнял руки от лица, и она заметила в его глазах крупные слезы, – расстроен тем, что упустил самую лучшую, самую прекрасную, самую нежную девушку на свете.

Оу. Тине пришлось признаться себе, что это было приятно. Очень. Несмотря на то что (осторожно!) он безбожно переигрывал. Теперь-то, не влюбленная в него больше и ничего от него не ожидающая, она способна была разглядеть такие вещи.

– Кто эта достойнейшая? – иронично вопросила Тина.

– Можно подумать, ты не знаешь. Я никак не мог… все эти два го… нет-нет, я не хочу тебе врать. Ты заслуживаешь того, чтобы услышать правду, а не красивые словеса. Вначале я мало думал о тебе. Старался выбросить тебя из головы. Да. Я увлекся ею… думал, что увлекся… ты знаешь, о ком я. Увлекся сильно, думал, что готов на что-то большее, готов к совместной жизни, готов даже… – театральная пауза, – построить семью. Но это было огромной ошибкой. Я и правда созрел для всего этого, вот только выбрал не ту пассию. Тогда у меня не хватило ума это понять, и когда все начало рушиться, я растерялся.

– У вас все рухнуло? – с нетерпеливым любопытством перебила Тина, присаживаясь напротив Артема в кресло на колесиках (и оно, и стол рядом выглядели не такими уж пыльными для поверхностей, которых не касались долгие месяцы, – он что, успел уборку сделать?).

– Прошу, дай мне закончить, это так долго копилось!

Она прыснула в кулачок.

– Боже. Ладно.

– Ты можешь смеяться надо мной сколько хочешь, – великодушно позволил парень. – Можешь даже встать и уйти, но позволь мне излить всю свою боль до последней капли. Это все, о чем я прошу… нет, молю тебя.

«Вот. Уже начал умолять», – удовлетворенно заметила Тина.

Она крутанулась в кресле и уже без смущения, с легкой улыбкой, разглядывала Артема. Он совсем не изменился. Все такой же привлекательный (хорошо, что ее больше этим не возьмешь). И пользуется все той же туалетной водой – этот запах, который кружил ей голову, она узнала бы из тысячи. К своему стыду, в первый год своей влюбленности Тина выяснила, что это за фирма, и заказала себе флакон. Не для каждодневного использования, ясное дело, а чтобы периодически открывать, вдыхать любимый аромат и давиться слезками. Ай, какая трагедия, он не со мной.

Внезапно она вспомнила написанный кем-то в интернете для прикола дословный перевод песни Джастина Бибера о разбитом сердце: «И я такой: „Детка, детка, детка, у-у… детка, детка, детка, не-ет… моя любовь не ря-ядом“». И опять хихикнула.

«Да это просто стендап-шоу, а не встреча с бывшим. А ведь на минуту я подумала, что меня может опять захлестнуть. Глупость-то какая!»

– Ладно, валяй, – добродушно произнесла Тина. – Что там у тебя накипело?

– …я растерялся. – Он начал с того же места, где остановился, будто отрепетировал речь. – Как раз поступило предложение поработать в другом городе, и я его принял. Наверное, нужно было расстаться с ней перед отъездом, уже ведь было понятно, что ничего не выйдет, но я проявил малодушие. Решил, что расстояние и время поставят точку за меня.

– Вот это на тебя похоже, – не удержалась она.

– Не отрицаю. Но вдали от вас обеих я понимал, к кому меня на самом деле тянет…

– И к кому?

– Ты знаешь. Ты всегда видела меня насквозь и этим всегда меня покоряла. И обезоруживала. И вот я опять перед тобой – все такой же безоружный и покорный. Мое сердце в твоих руках.

– И дошло это до тебя только сегодня на ночь глядя?

– Я больше не мог терпеть. Не мог ждать даже до утра. Мы и так потеряли слишком много времени.

– Минутку, никаких «мы» нет. Я давно… – Тина собиралась сказать, что давно состоит в отношениях с другим человеком, но язык почему-то не повернулся («И вообще, это его не касается! Дело тут не в Никите, а в безобразном поведении Артема»).

– Понимаю, ты давно и думать про меня забыла. Но я помню о тебе. Я… люблю тебя.

– О, а вот и козырь. Спрячь обратно в рукав.

– Ты мне не веришь, это объяснимо. Я сам дал повод.

– Массу поводов.

– Массу, да. Но если ты сейчас позвонишь Лоре и спросишь ее, почему мы расстались…

– А вы все-таки расстались?

– …то она подтвердит, что сегодня перед выездом сюда я позвонил ей и сказал, что больше так не могу. Что у меня чувства к другой девушке. К тебе. Ты та, с кем я хочу быть сильнее всего на свете. Не знаю, сколько времени понадобится, чтобы ты меня простила, я буду ждать твоего ответа так долго, как нужно. Но только не на расстоянии. Я буду где-то рядом. Пожалуйста, позволь мне видеть тебя, касаться тебя, я… погибаю!

В некотором смятении глядя на Артема, Тина не сразу заметила, что он накрыл ладонями ее руки. Но когда он наклонился к столу и принялся целовать каждый ее пальчик, быстро отшатнулась. Места, к которым он прикоснулся губами, горели, точно он ее обжег. Тоже – как в старые добрые.

«Но ведь сейчас все иначе».

– Позвони ей. Спроси, – пылко повторил Артем, протягивая Тине телефон.

– Не буду, – после секундного раздумья заключила она. – Уже очень поздно. И вообще, я ухожу. Ты просил выслушать – я выслушала, теперь мне пора. Спасибо за приятные неискренние слова. Жаль, что у вас все так вышло с Лорой. Думаю, вы были бы прекрасной па…

Договорить ей он не дал – метнулся к ней, поймал в объятия, закрыл рот поцелуем. Тина попыталась воспротивиться, но Артем был таким страстным, таким настойчивым… с ней давно никто ТАК не обращался: ласки Никиты были нежными и осторожными, точно она стеклянная игрушка, и в них не было огня. Им двоим он и не требовался – самый жаркий огонь рождается там, где есть противоречия, есть боль, есть «нельзя, но я хочу, и хочу прямо сейчас».

И она тоже вдруг захотела – прямо сейчас – Артема, всего целиком. И его губы, произносящие этот горячечный бред, и его красивое продрогшее тело, и этот его аромат…

– Ну прекрати, я не могу, хватит, – сделала она еще одну попытку воспротивиться, в большей степени для очистки совести.

– Это я не могу, не могу прекратить, ты с ума меня сводишь, я больше никуда тебя не отпущу, понимаешь меня, – забормотал Артем, и каждое его слово сопровождалось многочисленными поцелуями, и каждый из них оставлял на ней тот же знакомый «ожог», только не болезненный, а совсем наоборот…

«Это последний раз, и Никита ни о чем не узнает», – пообещала себе Тина сквозь дурман, опускаясь на покрывало холодной постели бывшего.

Когда наконец Артем с глубоким вздохом откинулся на подушку, все еще держа ее руку, Тина с шальной счастливой улыбкой подумала, что это того стоило. Конечно, это последний раз, самый-самый, но прощание вышло что надо.

Пару минут они лежали молча, и Тина смотрела в потолок. Постепенно он разжал ладонь, а с ее лица сползла улыбка. Где-то в самой глубине ее души уже начала зарождаться тревога, но до того, как она наберет обороты, время еще оставалось. Нужно было насладиться тем, что Артем рядом – в последний раз.

Тина подкатилась к нему, снова вдохнула пьянящий запах парфюма и потянулась поцеловать парня. К ее удивлению, он лишь рассеянно чмокнул ее мимо губ, не переставая копаться в телефоне (когда он вообще успел его взять?).

– Ну ладно. Теперь мне пора. Было приятно повидаться, – с вызовом произнесла Тина, ожидая, что он примется рассыпаться в извинениях и наконец уделит ей внимание.

Однако он вообще ничего не ответил. Уже слегка рассерженная, она в одних чулках (удачное совпадение: сегодня Тина надела их впервые за долгое время) вылезла из постели и принялась натягивать одежду. Медленно, ожидая, что Артем ее все-таки остановит.

Она стояла уже полностью одетая, когда он наконец соизволил на нее взглянуть.

– Ты проводишь меня до двери или тебя не отвлекать? – язвительно произнесла Тина, чувствуя, что закипает.

Артем больше не являлся предметом ее грез, больше не был ей нужен, ее ждал (о Господи) другой. Как бы Артем на нее ни реагировал, все, что она должна была сделать сейчас, – покинуть его квартиру и забыть о том, что в ней произошло. Однако вместо этого она ощущала себя обманутой. Это должен был быть ее реванш, но что-то шло не так.