Предатели

– Но, милый, все уже закончилось. – Тина сердито подула на высыхающие ногти. – Если он что-то и вспомнит…

– Дело не только в убийстве, и ты это знаешь.

– Не только?

– Не изображай удивление.

– Ох.

Он все понял.

На Тину накатило что-то похожее на брезгливый ужас, вроде «Правда, я расстаюсь с женихом из-за своей измены, что за мыльная опера?». Как относится к собственному поступку, она и сама не знала. Как-то она читала, что человеку не может присниться то, чего нет в его памяти или воображении, и здесь было что-то подобное. Она не понимала, что должна ощущать. Пробел. Провал.

Прежде Тина никогда никому не изменяла. Так вышло. Ей случалось оказываться в постели с тем же Артемом, пока на горизонте маячил кто-то еще, но ни с кем из этих других ее не связывало ничего серьезного и, если можно так выразиться, качественного. Речь никогда не шла ни о предательстве, ни о растоптанном доверии. Она вполне допускала, что и кто-то из тех парней параллельно общался с другими девушками. Но все это было до Никиты. Никиты, который отвечал «не-а, не хочу», когда Тина со смехом толкала его в бок на улице и шептала: «Глянь вон на ту девицу, интересно, это у нее юбка или пояс?».

А сейчас он стоял перед ней на кухне, внимательно разглядывая баночку с надписью «Крупа», и во второй раз за минуту объявлял, что съезжает.

Тина глубоко вздохнула, призывая все свои силы, все свое терпение. Разговор предстоял нелегкий, но она обязана была добиться своего – оставить как есть. Вернуть его, вернуть свою жизнь до псевдоубийства. И вот тогда все будет хорошо.

«Если бы он так хотел свалить, уже собирал бы вещи, а он еще мнется тут», – ободрила она себя.

– Ну… погоди, – начала. – Неужели это так необходимо?

– Да. Мне нужно…

– …пожить отдельно, это я услышала. Но разве мы не должны сесть, поговорить и прийти к какому-то выводу вместе?

– Потом. Может быть, потом.

Теперь Никита, зажмурившись, массировал виски, точно у него была мигрень, а над ухом что-то громко жужжало.

– Ты не должен вот так брать и изолироваться от меня, от наших проблем. Мы же пара!

– Да не было у нас никаких проблем, пока ты не взяла и… Хотя постой. Так же не бывает. Проблема в таких случаях всегда есть, да? И что во мне было не так? Ладно, это уже неважно, я пошел.

– Никита!

Тина выскочила из-за стола, больно стукнувшись при этом об ножку стоявшего рядом стула. Чертыхнулась и, держась за коленку, похромала за парнем.

– Ай, – прошипела.

Прежде Никита бы обязательно обернулся, ласково спросил: «Ударилась?», поцеловал бы больное место. Но сейчас – даже не отреагировал, будто его выключили.

Она снова позвала его по имени – властно, нетерпеливо, будто недоумевая, почему он не действует по ее указке.

– Что? Ну?

Никита остановился. Это вселило надежду – Тина быстро оказалась рядом, положила руку на его плечо и слегка сжала его.

– Что нового ты можешь мне сказать? – поинтересовался он сухо.

– Что… люблю тебя? – вопросительно произнесла она.

– А правду – не пробовала?

– Я бы не стала говорить таких громких слов, если бы они не были правдой!

– Ты и не говорила.

– А?

– Это первый раз, когда ты сказала, что любишь меня.

– Но… как же… – Девушка нахмурилась, пытаясь припомнить другие случаи, которые, конечно, были, но сейчас почему-то ускользали из памяти. – Я же называла тебя «любимый»…

– Пару раз. Из них один – сегодня, узнав, что твой бывший мужик жив. Да не хочу я говорить об этом. Плевать.

– Нет уж! Я действительно тебя люблю, и ты действительно меня любишь, и тебе не плевать – и мне тоже!

Лицо Никиты исказилось, будто она причинила ему физическую боль. Тина невольно убрала руку с его плеча, хотя дело было, конечно, не в ее хватке.

– Я не буду спрашивать, почему ты в таком случае… сделала то, что сделала. Не хочу это обсуждать. И не жди, что мы сядем и начнем душеспасительную беседу. Я просто мечтаю оказаться подальше от всего этого.

– А как же я? Ты готов оставить меня здесь одну?

– Ну, у тебя есть подружки. Снова есть Лора. Глядишь, и бывший выздоровеет. Не соскучишься. И потом, у тебя такая насыщенная работа, клиенты аж посреди ночи вызывают…

«„Бывший“. Он все знает. Но откуда? Неужели я все-таки когда-то ему говорила и забыла?»

– Господи, да послушай ты меня!

– Я слушаю, только ты не говоришь ничего внятного, кроме разных вариантов «а как же я».

Тина почти с отчаянием отметила про себя, что он прав. Она пока не преуспела в уговорах. Выбросила лишь один козырь, и тот не сработал.

– Я сказала, что люблю тебя! – с нажимом повторила она.

– И я тебя, – спокойно констатировал он, отворачиваясь.

– Да?

– Но это несущественно. Люди любят друг друга по-разному. И на расстоянии, и как угодно. Я прекрасно к тебе отношусь, но сейчас отпусти меня.

– Ты злишься. Я понимаю…

– Ого, неужели ты и на меня внимание обратила, м-м, что-то новенькое.

– Перестань язвить в такой момент! Я понимаю, что ты злишься. Естественно. Но этого больше не повторится. Ничего из того, что произошло вчера.