Первое правило семьи Райс

– Папа меня усыновил, – широко улыбнулся Кай. – Когда я вырасту и всему научусь, то я тоже буду караваны водить, как и он. Но пойдемте уже, здесь совсем близко. Сюда!

Он юркнул в узкий проход между домами, в который даже я протиснулась с трудом. Брасс тоже пролез, но я убедилась, что маги ругаются ничуть не хуже, чем дьяк в Калинках, по неосторожности разбивший бутыль с самогоном.

Распугивая крыс и переступая через помои – хорошо хоть, я поставила защитные заклинания на одежду, свою и Кая, – мы продвигались по узкому ходу. Наконец выбрались из дыры и очутились… прямиком на огромной площади!

Вокруг высились дома аж в пять, а некоторые и в шесть этажей и блестел на утреннем солнце украшенный позолотой фасад здания ратуши, над которой гордо развевался флаг Центина – золотой лев на коричневом поле. Также были два храма – первый, Трехликому, с многометровыми изваяниями всевидящего Бога, и второй, поскромнее, Великой Матери, которой меня посвятили в Скулле в трехлетнем возрасте.

А еще повсюду были люди.

Гомонящая, оживленная толпа, пытающаяся протиснуться поближе к высокому деревянному помосту. Это была плаха, возведенная для казни короля Имгора, а в деревянный чурбан в центре нее уже был воткнут впечатляющих размеров топор.

Мне внезапно стало нехорошо, и я, не выдержав, отвернулась.

Заморгала, шумно вздохнула, пытаясь прийти в себя. Заодно еще и обругала себя за то, что поддалась уговорам Кая и Брасса.

Зачем я вообще сюда пришла?! Что может быть «интересного», по их словам, в том, что у человека вот-вот отнимут жизнь этим самым топором?

Пытаясь успокоиться, я принялась отряхивать подол, затем снимать с волос паутину. Платье и обувь – мои единственные сапожки! – от нечистот я все же уберегла, а про голову забыла.

Зато Брасс защиту ставить не стал, и сейчас от него несло так, словно он заночевал на скотном дворе.

Маг стоял рядом и крутил головой, тревожно щурясь. Мне казалось, он почувствовал то же самое, что и я.

Вибрацию толпы.

Здесь было слишком много людей – молодые, пожилые, дети.

И еще среди них были маги. Очень много магов!

И – лица, лица, лица. На этой площади собралось в сотню… Нет же, в тысячу раз больше человек, чем я видела в Калинках за всю свою жизнь!

Заодно я чувствовала, будто бы над нами сгущались тучи, хотя небо было чистым, без единого облачка. Но при этом я инстинктивно ощущала приближающуюся магическую непогоду.

Тут меня толкнули в бок. О, Трехликий, почему я снова забыла о защите?!

– Что ты рот раззявила, дурында?! – рявкнула на меня полная, румяная лоточница. – Прочь с дороги! Пирожки! Пирожки!.. – завопила во весь голос. – Горячие пирожки во славу короля Ийседора!

Растерянная, я отшагнула в сторону, и тотчас же кто-то опять толкнул меня в бок. Рыкнул недовольно, на что я снова отстранилась, пропуская нахала.

Развернулась, испугавшись, что потеряюсь в толпе, и… уткнулась носом в расшитый золотыми нитями черный дублет.

– Поосторожнее! – раздался приятный мужской голос с едва уловимым акцентом, и я изумленно выдохнула.

Подняла голову – какой же он все-таки высокий! – и уставилась на… не кого иного, как недавно спасенного мною Райара Кеттера.

– Мири?! – он тоже меня узнал, но на красивом лице лорда Кеттера особой радости я не заметила.

Впрочем, с чего бы ему радоваться? Вот еще, встретил сокровище с косичкой в простеньком платье!

Пусть с помощью магии я и привела его в порядок и даже сотворила небольшую иллюзию… Оборки по подолу, вышивка на лифе – подсмотрела вчера у одной девицы в таверне, и мне тоже захотелось быть красивой и нарядной. Но по сравнению с разодетыми горожанками, пришедшими поглазеть на казнь истинного короля, моя одежда выглядела совсем уж простенькой.

Впрочем, даже без красивых платьев, лент и драгоценностей Брасс постоянно засыпал меня комплиментами, твердя о моих губах, глазах и волосах.

Глупый, он ничего не знал о четвертом правиле семьи Райсов и о том, что я не собиралась ни в кого влюбляться.

Тогда почему же, глядя в мужественное лицо лорда Кеттера, я и сама, кажется, стала о нем забывать?

– Мири, как ты здесь очутилась? – недовольным голосом произнес тот.

И мне это не понравилось.

– Так же, как и вы, милорд! – ответила ему излишне любезно. – Пришла посмотреть на казнь Имгора Гервальда. Такая радость и повсеместный праздник, вы не находите? – Но тут же спохватилась: – Кстати, как ваша рана?

– Я в порядке. Мири, тебе здесь не место! – безапелляционно заявил он, а я…

Не успела я рассердиться окончательно, как неподалеку раздались звуки труб, и все дружно повернули головы.

Вот и я тоже повернула. Затем прищурилась на солнце, пытаясь разглядеть.

С холма – нет, не с того, где находился королевский дворец, а с того, где стоял мрачный бастион Центральной тюрьмы, – по направлению к Ратушной площади двигалась процессия.

Пусть я не была такой высокой, как лорд Кеттер, и спины людей закрывали мне почти весь обзор, но я не сомневалась в том, что в железной клетке, окруженной сотней солдат и несколькими боевыми магами, везли короля Имгора.

На публичную казнь, на которой его брат, король Ийседор, не счел нужным присутствовать.

– Живо убирайся отсюда! – негромко приказал мне лорд Кеттер. Посмотрел на Кая, затем на Брасса. Кивнул, узнавая: – Забирайте ее отсюда и уходите! Скоро здесь будет слишком жарко!

***

Я не знала, что именно у заговорщиков пошло не так.

Быть может, они не рассчитывали, что короля Имгора станут охранять слишком много сильных магов и те будут готовы пресечь любую попытку похищения.

Либо на Имгора Гервальда тоже пало проклятие королевы Мириам, обрекая на провал все связанные с ним планы и начинания.

Я этого не знала и узнавать не собиралась. Первое правило семьи Райс – держаться подальше от всего! А заодно не вмешиваться, не доверять, ну и так далее.

Но, пообещав Райару Кеттеру убраться с площади, исполнять его приказ я не спешила. Вместо этого замерла с друзьями возле прохода между домами – того самого, из которого мы выбрались около часа назад. И мы были готовы юркнуть в него обратно, как только наступит обещанное «жарко».

Ждали, а заодно я пыталась уговорить себя, что не нарушаю данное папе обещание.

Не вмешиваюсь и не показываю – вместо этого стою себе в сторонке и наблюдаю за тем, как над площадью продолжают скручиваться в тугие узлы магические потоки.

Вернее, они сворачивались над головой у замершего на помосте высокого рыжебородого мужчины в длинной белой рубахе и холщовых штанах, дожидающегося собственной казни.

Заодно я рассматривала истинного короля.

У Имгора Гервальда оказались крупные, благородные черты лица – широкий лоб, внушительный нос, уверенные губы и гордая посадка головы.