ХЗ. характер землянина

Сказанное позволяет резюмировать: истинные люди, основной объект моего интереса, в процессе социальной эволюции достигли стадии ветвления «цивилизационного древа». Такая теория объясняет дифференциацию ценностей и мотивов. Мы наблюдаем миры и звездные скопления, узко специализированные на обучении, искусстве, науке. Оборона, защита прав на открытия или адекватная компенсация усилий становятся вторичны, если вообще учитываются в указанных социумах. Одновременно крепнут прежде тупиковые альтруистические мотивы, приводящие к жертвенности и саморазрушению. Тут я снова вижу влияние кэфов с их философией «экосистемы разума», когда максимальное разнообразие признается большей ценностью, чем личный успех одной из рас или цивилизационных моделей.

История третья. Эпохальное ЧП

Бум! Катер вышел из прыжка. Рановато вроде, резковато. Ох, чую по тусклому похмелью, что дальнейшее мне не понравится. Я сама составляла программу полета. Дело несложное, если забить на тонкости супер-пупер навигации и дать волю автоматике. Я дала. Она взяла. И – вот.

Всюду здесь черно, как у спящего трипса под брюхом. Мозг в аналогичном состоянии – сплющен недоумением в лепешку. Рядом, уже вижу и читаю в отчете, нет ни габа Учи, родного моего, ни вообще хоть какого габа – неродного. Тлеет поодаль, если это не глаза глючат, неяркая бурость. И еще дальше тлеет. И еще… Ничего знакомого. Ау, автоматика! Какого рожна, а? То есть я, ут-габрехт Серафима, официально запрашиваю причину смены курса, нержавое ты ведро с несвежими программами!

«В активной фазе прыжка отмечено проявление признаков близкого сигнала бедствия. В полностью автоматическом режиме решение по проблеме не может быть получено без уточнения типизации. Прыжок прерван аврально».

Вот тебе, Симочка, и день экзамена. Только ты могла умудриться поскользнуться в пустоте космоса, где нет ужасной распутицы, луж или хоть банановых корок… А что есть? Связь есть? Хоть связь! Проверяю. Надеюсь… Нет связи. Координаты дыры, где я застряла, есть? Нет координат, тупая автоматика прервала прыжок именно аврально. То есть переход в ручной режим совпал со сбоем какой-то системы, что означает: я в любой точке пространства, зона поиска равна длине прерванного прыжка. А что это было за прыжок из серии? Ага, пятый.

Моя тупейшая «Стрела» исполнительно сорвалась с тетивы габ-пирса Фи, допустимое произношение Фик – чего стоит одно это название! Итак, «Стрела» ушла в полет и не прибыла по назначению, промазала, потому что взбунтовалась на-фик. Пирс этот фиков, согласно данным справочника, безлюдный, вслед мне никто не махал платочком. Еще бы! Вся габ-фик-ня находится на границе сектора древних. Который неавтоматические курсопрокладчики огибают с усердием, и куда не лезут даже автоматы с корректным набором правил: место специфическое. Пустое, населенное… призраками. Ну, древние хозяева ушли, их бесхозные планеты обветшали, в гулких лабиринтах чадящих старых созвездий бродят никому не нужные устройства с неизвестным запасом энергии, воют маяки и перемигиваются станции слежения, хотя следить некому и не за кем.

– Почему ты сюда врезалась, «Стрела» Робин-Симы? – вопросила я. – И кто тебя отсюда выдерет? Тут нет благородных разбойников. Никаких нет.

Вдумчивый осмотр рубки подтвердил: если не я, то кто же? Призраков, и тех еще поискать. Они умнее Симы и свалили, чтоб не сдавать экзамен на спасение ут-габрехтов от изощренных мук навигации вслепую.

Ладно. Будем рассуждать логически.

Где запись сигнала бедствия? Вот она. Выводим для просмотра в динамике. Красиво. Годится для заставки на монитор. Стоп, не до шуток. Запускаем алгоритм конденсации мусора из здешнего эфира, который так засорен, что, возможно, из-за мусора и нет связи. Ждем, пока процесс анализа приведет нас хоть куда. Добротный тупик тоже годится, он лучше, чем пустота на свалке древней, всеми забытой, истории!

Ага. Совпадение по шуму. Сигнал так называемого бедствия тут все время плавает. Зацикленный. Его бросают туда-сюда два скучающих маяка-ретранслятора. Перемигиваются они, заразы. Один маяк поближе, на орбите планеты. Второй подальше, он мощнее. Планета отстойная, ядро холодное, сама похожа на высохший инжир. Не хочу туда. Там пусто, я чую. Следовательно, верим в интуицию и гребем ко второму маяку. Включаемся в игру «найди меня» – то есть врубаем постоянный вызов габ-служб. Авось, сигнал пробьется. Что я учила про сигналы и сбои связи?

«При авральном срыве процесса транспортировки, так называемого прыжка, порой возникают искажения рельефа по ряду пространственных и силовых параметров. Подобные аномалии могут временно дестабилизировать каналы связи и создавать так называемые «ловушки эха»…

То есть сбой прыжка мог зациклить «так называемый» сигнал бедствия? Не знаю, вот такого я не учила. Дайте Симе весло, она виновата в своей малообразованности и искупит ожесточенной греблей если не этот грех, то хоть приступ озлобления. Потому что я зла! Что, трудно мне было вручную проверить курс? Это ж нефиг было рисоваться перед Гюль, красиво делая ручкой вместо просьбы помочь с вводными. Ах, сама справлюсь. И справилась…

«Вниманию пилота, – ноет в голове корабль. – Прошу уточнить технические характеристики запрашиваемого оборудования, условное название весло. В инвентарной описи не числится».

Сколько поколений отделяют мое нержавое ведро типа «Стрела» от разумного, одушевленного кэф-корабля? Пропасть. Весь здешний взрослый универсум – ясли для слаборазвитых, если сменить точку отсчета!

– Отмена по поиску весла, – одернула я корабль. Вздохнула и одернула капитана: – И ты прекрати-ить кипеть, нарушая терморегуляцию вверенного помещения, гражданка Серафима. Габлом была, габлом и останешься. Ума-ить нет.

Гражданка после громкого замечания в свой адрес пристыдилась. Стала думать, собирая ум в кулак и там его потно перетирая. Саид так делал пальцами – и потоки данных сразу структурировались. У Саидки руки растут из другого места, наверное. Он почти что гений и точно не летает в ночных кошмарах из габа Жо к пирсу Па… Причем с засаленным бумажным справочником, из которого понятно зачем вырваны самые ценные страницы. Мягкие.

– Ц-цц… Прюм! Прю-йм! – зашипело в рубке. – Прюм! Ц-ц!

Я возрадовалась. Говорящее на годных мне частотах привидение – это же здорово! Оно, глядишь, еще и умное. И пошлет Симу туда, куда надо. Хоть куда-нибудь. Потому что катер типа «Стрела» сам на автомате не прыгнет из неизвестной точки пространства. Он нуждается в привязке к координатной сетке. Увы, пока ни сетки, ни авоськи нету. Кругом сплошная нихренаська.

– Сердечный вам прюм! – подбодрила я неизвестность за бортом.

Там притихло. Долго молчало, пока «Стрела» на маневровых ползла к маяку, пьяно повиливая кормой. Я не очень ловко управляю без помощи автоматики.

– Чертова табакерка, от этой возни с управлением нос чешется, он чует, как мне будет-ить больно позже. Шея чешется… Нос предвкушает-ить клевок от Тьюитя. Шея – взмыл от Рыга, – чтобы не молчать, сказала я вслух. – Вы как, уважаемый, все еще со мной? Прюм или не прюм?

– Ц-ц-ц, анали-ц про-ц-вигается, – сообщил тот же голос бодро и бегло, с каждым словом становясь внятнее. – Универ-цальная язь, да? Упрощенная вер-ция… Ц-цц, у меня много образцов в воронке уловителя, как же я не отладил произношение? Прём! Ц-цц, при-ём! Вы здець? Не покидайте, у меня-ц бец-цвие. Ужасное бец-цтвие! Нужна помощь разумного сущец-цва.

– На борту имеется существо, – вздохнула я. – Оно, то есть я, точно вас не покинет в ближайшее время. Весь вопрос в разумности.

– Отчего же, я оц-цтроил воронку поицка… поиска, притянутое должно соответствовать заданным параметрам, – все быстрее тараторил голос. – Прюм… приём. Дайте допуц… допуск на подключение к системам. Я усвоил конструктивную логику. Считаю данные по окислителю и параметрам тяготения, запроектирую систему ц-тыковки, чтобы встреча прошла без осложнений.

– Даю добро, хоть я и не таможня. Вы кто будете? То есть кто или что? И будете или были?

– Ц-цц… Какие милые вопроц-цы! Я дежурный по сектору, – смущенно и с запинкой выдал голос то, что хотел бы полагать удобной версией правды. – Ответственный… по сектору, да-ц.

– Какому сектору?

– На язи он именуется сектор древних, – почти обиделся голос и снова начал тараторить со скоростью разгоряченного итальянца. – Вы разве не ц-наете, где вы? Дурно, дурно! Мое понимание современного вам типа формирования координат неполное. Прием! Неполное… Но если-ц настроить воронку сбора недостающих сведений, то успех будет достигнут в течение полудоли цикла. Да! Полудоли. Я формирую причальный рукав. Жду вас, у меня не было гоц-тей с начала смены, я рад.

– Это долго – с начала смены? – я заподозрила подвох.

– Ц-ц… ц-семь юков, – запнулся голос. – Прюм!

– Юки переводятся в циклы?

– Ццц…

– Хотя бы примерно, – ожидая нехорошего, попросила я.

– Не ц-знаю, – осторожно отозвался голос. – Я сам их ввел, видите ли. Когда пришел к идее необходимости вымерять время. Я их ввел и у-ц-ловно привязал к уц… условно заданной точке начала… ц-ц… смены. Добро пожаловать! У нас сходный при ряде оговорок окислитель, тяготение я настроил, оно мне безразлично, так что чувствуйте себя как… как дома, да-ц?

Вообще-то именно этого я не хочу. «Как дома», чую, может здорово затянуться.

В любом случае нефиг хандрить. Никогда не вредно выйти из корабля и размять ноги. Тем более хорошо, что есть, куда выйти, окислителя вдоволь и тяготение подходящее. Причин для жалоб – ноль. Меня даже пришибить очередным взысканием не смогут, пока не обнаружат.

Люк открылся. Дал мне обзор на величавый, хоть и малость запыленный, космос. Сквозь него к чужой станции вел рукав переходника, натянутый из чего-то похожего на сетку для рыбной ловли. Под ногами сетка малость пружинила. Ячеи в ней были крупные, наступать приходилось с осторожностью, чтобы ступня не провалилась. Как эта сеть держит воздух – ума не приложу. Ну и не надо его прикладывать, атипичный. Пожалуй, пусть пока безопасно покоится с миром.

Впереди, метрах, наверное, в трехстах, виден парадно освещенный мелкими звездочками круглый люк. Впившись в него десятком лап, меня ждет презанятнейшее создание. Лапы у него длинные, многосуставчатые, из некоторых сочленений гроздьями растут пальцы – или что оно такое? Наверное, пальцы. Удобно, что их вдоволь, прищемил пару-тройку и не жаль… Тельце у создания некрупное, Гав разве на треть помельче, когда изображает кота. Но этот не кот, он типичный Чебурашка. Остроухий только. Седой, благообразный, кого-то смутно напоминает… Успею разобраться, пока важнее иное. Этот паукообразный чебурэльф в справочниках габ-системы не значится, я уже два раза его сверила с каталогами известных рас. Значит, он древний чебурэльф. И, похоже, отшельник – иначе зачем ему так радоваться гостье? Вон, аж подпрыгивает, ушами прядает…

– Здравствуйте. Я Сима. Серафима Жук.

– Не жук, гуманоид, – поправил он. – Добро пожаловать на станцию, так вам удобно называть мой дежурный пост? Я принадлежу к расе ццц… не могу выговорить на этом наречии. Имя тоже не могу. Проц-стите.

– Эйнштейн! – врубилась я. – Ну вылитый… прям как в Википедии. Простите. Глаза, прическа… Вот это встреча… гм.

– Эн-цш… Эш. Коротко. Оба звука есть в полном имени моем. Зовите Эш, – обрадовался чебурэльф. Перебрал лапами и сместился к краю люка. – Проходите. Я натянул ячеистые ярусы. Для вашего комфорта. Будем обедать. Обедать! Не потреблял белковую пищу три юка. Или никогда не потреблял? Надо испробовать.

– Баба Яга так же говорила, – буркнула я с подозрением. – Хоть баню вы не топили для гостей?

– Баню? Как ее топят? В чем топят? Сколько нового! Идемте обедать. Я хочу знать про баню. Это сложное техническое устройство? Это кулинарный рецепт?

– Строение для гигиенических целей.

– И его… топят. Потрясающе!

Чебурэльф подпрыгнул на всех лапах, завис, цепляясь за невидимую мне паутину и помчался в недра станции, гостеприимно помахивая мне лапами – мол, проходи, не стесняйся. Я двинулась вперед по упругим полам, балансируя и привыкая к их колебаниям. От поведения Эша в голове плясали совершенно невнятные мысли, они не желали складываться даже в самые нелепые догадки. Это вообще что такое? Он упомянул воронку для сбора чего-то… да всего! Вот спорим на поясок Чаппы, этой воронкой меня сюда и засосало. А «бедствие» в переводе с древнего означает – скука.

– Эш!