Серебряный. Отголоски Судьбы

– Вчера мы общались с ним, – продолжил император, – и он продемонстрировал мне кое-что из своих новых способностей. Должен признать, я впечатлен. И очень рад, что Димостэнис вновь вернулся на службу своему императору и всему Астрэйеллю. Всегда надежно иметь за спиной такую силу.

Его величество угрожает советникам Серебряным?

– Однако среди моих подданных зреет недовольство. Многие знатные Дома и просто семьи Астрэйелля потеряли своих детей, мужей, братьев и все больше растет недоумение и раздражение почему так случилось и почему объединенные силы империи не выступили на подмогу. К большому моему сожалению, я не могу не признать, что это все случилось по вине Великих Домов. Ведь именно вы недооценили всю степень и глубину трагедии, развернувшейся у стен Эшдара, и не отправили туда свои войска.

Димостэнис исподлобья смотрел на всех пятерых. Их лица выражали крайнюю степень негодования и возмущения, однако ни один не посмел возразить. Он вдруг ясно осознал, что было большой ошибкой по-прежнему считать их главными кукловодами. Аурино сумел накинуть на них узду и сейчас крепко держал в своей власти.

– Люди понимают, кому они обязаны своими бедами. За ваши былые заслуги перед короной, я готов взять ответственность за случившееся на себя и компенсировать страдания. Кого приближу, кому дам долгожданную должность. Кому выплачу золотые, которые вы перечислите в казну в самое ближайшее время. Так ведь?

– Ваше величество, – все же взял слово Лауренте Иланди, – вы ведь знаете, что армии Домов Иланди и Пантерри готовы были выступить. Мы ждали лишь вашего приказа.

– Слабая отговорка, сэй советник, – фыркнул Аурино, – главнокомандующий своим войском – глава Дома. Что же вам мешало выдвинуться без моего распоряжения?

– Армии остальных домов – под предлогом того, что вы не дали команду о выдвижении войск. Главы Домов Элсмиретте, Дайонте и Олафури перекрыли границы южной и юго-восточной квоты, отрезая нам все дороги, – говоря это, Лауренте смотрел на своего сына, – тем самым предоставляя нам небольшой выбор: вернуться назад и ждать либо вступать в бой с Великими Домами.

Император придал своему лицу ошеломленное выражение.

– Я правильно вас понял, сэй? Вместо того чтобы объединить ваши усилия и встать на защиту империи, что является прямой обязанностью ваших великих родов, – подчеркнуто язвительно произнес правитель, – вы чуть не развязали междоусобную войну?!

Он обвел глазами всех пятерых.

– Разве своими безответственными и беспринципными действиями вы не продемонстрировали, что клятвы верности, которые вы и ваши предки давали Дому Эллетери отступили на второй план, уступив место амбициям? Империи нужна безопасность. Теперь я, как ее правитель возьму на себя эти обязательства. Вы расформируете ваши войска, – медленно, делая паузу после каждого слова, произнес император, – и, оставив себе одну треть на личную гвардию, остальные две трети отдадите на формирование единой армии Астрэйелля, которая будет подчиняться лично мне.

– Ваше величество! – вскочил на ноги Дайонте, – вы же понимаете, что это невозможно!

– Почему же, сэй?

– Потому что военные силы империи всегда представляли Великие Дома! – повысил голос Олафури.

– Только что мы выяснили, что я имею веские причины, чтобы изменить это.

Димостэнис не отрывал глаз от гладкой поверхности стола. Вот и ответ на мучивший его вопрос: что делал Аурино, когда Совет Пяти попытался схлестнуться в драке. Подогревал их вражду. Интересно, что его величество пообещал главам трех родов за то, чтобы те выступили против двух других? Больше власти? Устранение строптивых соперников?

– А содержание? – спросил Элсмиретте, – ваша казна выдержит?

– Не знаю, – пожал плечами император, – расходы на армию в казну будете перечислять вы.

– Если мы откажемся от столь затейливого предложения? – колко поинтересовался Дайонте.

– Вы же сами говорили, что кто-то должен ответить за трагедию, разыгравшуюся на севере. Теперь же, когда с Димостэниса сняты все обвинения, вряд ли у кого еще будут сомнения, кто виновен в случившимся. Эту войну выиграл я. Именно я послал своих воинов под командованием моего незаменимого главного советника, доказав, что в отличие от вас я держал руку на пульсе и был готов защищать свою страну. Когда вы погрязли в своих дрязгах на южных границах империи, я обратился к другим Домам Астрэйелля с просьбой помочь мне вернуть мир в наше государство. Мне не отказали. К сожалению, время было потеряно, и я не успел вовремя послать собранные мной войска на подмогу. Зато теперь у меня есть армия и сочувствие моих подданных.

Советники хмуро молчали. Не углядели великие и мудрые за своим воспитанником.

– Если вы откажитесь от моего предложения, мне придется официально обвинить вас виновными в случившемся на севере. Назначить вашим родам компенсацию, которую вы должны будете выплачивать короне, и запретить иметь военные формирования, вплоть до усечения численности личной гвардии.

Димостэнис, который молча следил за устроенным представлением, не мог не восхититься столь искусно разыгранной партией. Ход за ходом.

Переругать советников между собой, не дав в очередной раз выступить в роли спасителей отечества. Пока Великие пытались убить друг друга вместо того, чтобы защищать своего императора и его подданных, за их спиной заручиться поддержкой других родов, заодно выставив советников в не самом лучшем свете перед лицом общественности. Показать, что он единственный истинный правитель, пекущийся о благе государства.

– Вы уверены, что у вас получится, ваше величество?

Правитель Астрэйелля хищно улыбнулся.

– Совет Пяти не имеет той власти и силы, как это было тридцать аров назад. Люди больше не верят вам. После того, как вы ясно продемонстрировали жителям Астрэйелля, что готовы бросить их судьбы и жизни в жерло ваших личных амбиций, я – единственный гарант вашего благополучия.

Император сделал паузу, давая советникам высказаться.

– По-моему, отличная сделка! – бодро произнес император, не дождавшись ответа, – да и зачем вам армия, сэи? Теперь о всех моих подданных, в том числе и о вас, буду заботиться я!

… – у меня здесь был свой бой…

Аурино нужна была его победа. Только его! Личная. Чтобы никто не сомневался больше в его праве на корону. Он сделал решающие ходы первым, расправился с советниками, укрепил свое положение, обогатил казну и обзавелся армией. Все то, что он хотел. Кто же будет принимать в расчет такие мелочи, что на кон были поставлены тысячи людских жизней. Тем более приз в игре – целая империя!

И в эту партию не плохо вписывается болт, выпущенный из засады.

Димостэнис горько усмехнулся. В груди, где еще кровоточила рана, защемило болью. Он поднял глаза на тонкие изящные черты лица. В них больше не было схожести с тем загнанным перепуганным мальчишкой под огромным столом в темной комнате или растерянным молодым человеком на берегу озера. Да здравствует рождение Великого правителя Астрэйелля!

– Димостэнис, – император приступил к следующей части своего представления, – к тебе у меня не только благодарность. Хочу вознаградить тебя за все, что ты сделал.

Дим молча склонил голову.

– Я отстраняю тебя от должности главного советника.

Лица советников вытянулись. Их представления о благодарности явно шли в разрез с императорскими. Аурино рассмеялся.

– Нет, правда! – воскликнул правитель. – Вы не представляете, как часто он просил меня об этом! Я не отпускал. Всегда ценил его способности.

– Спасибо, ваше величество, – тихо произнес Димостэнис.

– Я очень надеюсь, ты не оставишь службу совсем, так как хочу просить тебя еще об одном одолжении.

Повеситься на ближайшем дереве?

– Хочу, чтобы ты вернулся на север и навел там порядок.

Дим замер, еще не понимая, как реагировать на эти слова.

– Я читал твои письма. В них упоминалось, что наместник творит все, что ему вздумается. Не хватало еще, чтобы и север возомнил себя отдельным княжеством. Ты сменишь его на этом посту и напомнишь всем, что в доме под названием Астрэйелль есть лишь один хозяин. Заодно восстановишь Эшдар, укомплектуешь гарнизон, усилишь границы, так чтобы досадных промахов больше не случалось, и мои подданные могли жить в мире и спокойствии.

– Да, ваше величество, – коротко ответил Димостэнис.

– Вроде с делами покончено, – бравурным голосом возвестил император. – Я хочу перейти к главной новости и надеюсь на этот раз, она будет для вас приятной.

Он сделал паузу.

– Я решил последовать вашему совету и дать империи наследника. Я выбрал себе девицу из семьи, которая будет достойна стать матерью моему ребенку, а мне спутницей жизни.

Дим едва сумел скрыть удивление. Неужели выигранного боя оказалось достаточно, чтобы Аурино решился на осуществление еще и этих планов. Неужели он сейчас рискнет только что завоеванной победой и все поставит на кон своим прихотям.

– Несколько дней назад мое желание на союз с его дочерью благословил сэй Дайонте.

Слова упали, безнадежно разрушая последний оплот жизни. Оглушенный их беспощадной жестокостью Димостэнис поднял глаза на императора. Из зрачков бывшего друга ему в душу смотрела черная безмолвная бездна. Ему было мало предательства, обмана, унижений, позорной ссылки. Ему нужно было его уничтожить. Заставить быть слабым. Подчинить своей воле.

Четыре советника нашли в себе силы отойти от оцепенения и поздравить своего коллегу. Димостэнис остался сидеть неподвижно, смотря на такого же неподвижного императора.

– Сама Олайя, – продолжил тот, не отрывая глаз от своего бывшего главного советника, – еще не дала своего согласия. Я пригласил ее сюда, хочу, чтобы вы все стали свидетелем моего счастья.

Аурино встал, вышел из зала и через несколько мгновений вернулся с дочерью сэя Дайонте. Олайя поприветствовала всех собравшихся, остановила взгляд на Диме. Он едва заметно ей улыбнулся, поддерживая. Она была бледна, но собрана и решительна. Он видел это в каждом ее движении, наклоне головы, положении рук, сжатых губах.

Димостэнис потянулся к замершей серебряной бездне внутри него. Ради нее он готов был стереть с лица Элиаса полмира, не только этих шестерых предателей. Уничтожить любого, кто посмеет посягнуть на его светлого ангела.

Серебро беспокойно заворочалось, но не отреагировало. В груди разрасталась боль и пустота. Словно стихии отдалялись, уходили, не слышали его.

«Я тебе верю. Верю в тебя».

Это было главное. А значит, он не мог ее подвести. Ее вера наполняла его силой, надежнее любых стихий. Дим вдруг понял, что может все, даже если мир будет против. Он – Изменяющий, а значит в его власти сейчас изменить их судьбу. Он успокоился и расслабился. Он был готов.

– Я, Аурино Стефан Эллетери, – начал император традиционный ритуал, – предлагаю вам, Олайя Талали Дайонте, стать моей законной избранницей, пойти со мной под своды храма Зелоса и получить его благословение. Согласны ли вы по жизни идти со мной одной дорогой? Войти в мой Дом и почитать его как свой? Быть моей спутницей жизни и матерью моих детей? Чтобы ни случилось, какие бы препятствия не встали на нашем пути.

Олайя слабо улыбнулась. Ее глаза на мгновение зацепили глаза Димостэниса. Перевела взгляд на другого мужчину.

– Да, ваше величество. Я согласна. Для меня большая честь войти в вашу семью и стать ее частью.

Аурино улыбнулся.

– Благодарю вас, Олайя. Все же как хорошо, что согласие нужно спрашивать не только у главы рода. Слышать «да» из уст самой избранницы несказанное удовольствие. Не так ли?

Вопрос был ко всем, но смотрел он только на Димостэниса. Подавленного, ошеломленного, растерянного, не верящего в то, что случилось.

Она от него отказалась.

Это было все, что он мог сейчас воспринимать.

Он ей не нужен. Он растерял все, что у него было. Он больше не один из самых сильных одаренных. Да и вообще, одаренным его назвать трудно. Не приближенный к императорской особе. Без нескольких мен изгой и неудачник. Ничтожество.

Аурино оказался прав. Он просто тень. Хотя нет! Он – бывшая тень!

Не чувствуя себя, что он делает, не зная зачем ему теперь вообще что-либо делать, Дим встал, медленно дошел до Олайи и Аурино. На императора он не взглянул. Только на нее. Но девушка больше не подняла глаз.

– Главное, чтобы эти уста никогда вас не предали, ваше величество.

Олайя вздрогнула, но все так же продолжила смотреть в пол.

– Будьте счастливы, сэя.

Димостэнис закрыл за собой дверь. Оставляя за ней все, чем он жил. Стремления, желания, веру. Свою душу. Ведь ее он уже давно отдал той, которая также осталась за этой дверью. По коридорам дворца шла лишь оболочка пустая и обескровленная. Он не чувствовал даже боли. Верной его спутницы. Димостэниса Иланди резкого и колкого, надменного и нетерпимого, сомневающегося и борющегося, любящего и преданного больше не существовало. И это была даже не смерть. Это было сильнее.

Больше чем смерть…

Примечания