Бессмертные. История Феникса

– Одиннадцать, ну что ты такой напряженный? Не узнал меня? – Я повернулась к Куроширо и раскинула руки прямо так, как это делал Двенадцать. Потом вернусь и убью этого улыбчивого безумца из-за его сумасшедших привычек и жестов, которые мне теперь надо копировать.

Одиннадцать, который и вправду находился в теле Куроширо, начал отступать назад. Он меня боялся. Его лицо побледнело. Одиннадцать же до смерти боится Двенадцать и я это проверила на собственной шкуре, а то, что тогда Двенадцать избил его, дало мне небольшое преимущество для запугивания.

– Неужели тебе тогда не хватило сполна? Эх, а я-то думал… Жаль, жаль. – Я попыталась как можно более точно скопировать лживую улыбку Двенадцать.

– Ну и что ты приперся? Хочешь мне помешать? – Одиннадцать сжал губы и кулаки. – Или ты совсем забыл, к чему ведут три из четырех пророчеств?

– Я… помню… – В этот момент я поняла, что Одиннадцать может легко раскрыть меня, и я даже не смогу что-либо солгать, более-менее правдоподобное.

– Тогда почему ты мне мешаешь? У самого не хватило смелости взяться за грязную работу, а теперь из себя героя строит! – Одиннадцать прищурился и неожиданно спросил. – Слушай, как меня зовут?

– Одиннадцать. – Выпалила я.

– Нет, настоящее.

Одиннадцать все понял без слов. Разозленный из-за того, что я его так провела, он выхватил пистолет и выстрелил в меня, но пуля со звоном отскочила в нескольких сантиметрах от лица.

– Т-ц… – Хатеру поддерживал прозрачный защитный щит передо мной. – Вот как знал, что именно так и будет.

Мы оказались в ловушке, но и Одиннадцать был не в лучшем положении. Его раскрыли, он успел достать оружие и выстрелить, чем привлек к себе излишнее внимание, и, к тому же, ему не удалось убить нас.

Вдруг, он вздохнул и уронил пистолет на землю:

– Мне не понадобится это, чтобы вас убить. – Манера отводить руки в стороны, когда доволен, он похоже позаимствовал у Двенадцать. – Сейчас все закончится. Быстро и легко.

Мы замерли в недоумении, как где-то со стороны сцены, которая находилась сбоку, послышался громкий голос, вещавший:

– «Дамы и господа, прекрасные госпожи и их кавалеры! Сейчас, в такую прекрасную ночь, мы с гордостью можем сказать, что фестиваль объявляется открытым! И только посмотрите, кто сегодня у нас в гостях из Совета…»

Меня передернуло. Совет… Одиннадцать ждал, когда Совет появится на сцене? Неужели это было одной из его задач?

Я рванула вперед, но толпа, неожиданно хлынувшая из ниоткуда, преградила мне путь. Достав из кармана маленький пульт, Одиннадцать сначала активировал защитное поле на себя, а потом нажал на красную кнопку.

– Адьё! Кинара, ты почти раскрыла меня. Будь у тебя чуть больше времени, я мог и проиграть!

Внезапно из разных щелей, будь это водостоки, стыки между каменными плитами или пространства во всяких разных тележках с едой, повалил густой дым. Он клубился, но не поднимался в воздух, распространяясь с такой скоростью, что совсем скоро на огромной площади на пять метров в высоту образовался непроглядный туман. Люди вокруг начали задыхаться, пытаясь прикрыться от дыма, пытались бежать, но сталкивались и врезались в других, пытались найти друг друга, но не могли даже хоть что-то нащупать в такой серой плотной пелене.

– Хатеру! – Крикнула я, но вместо зова получился сдавленный хрип. Прижав ткань плаща к себе, я попыталась быстро укрыться где-нибудь, но не могла сделать даже малейшего шага. Ноги подкосились и я упала на колени. Рядом со мной уже образовались скопления тел людей и от ужаса, застывшего в их глазах, к горлу подступил комок тошноты.

Глаза медленно закрывались от едкого дыма и скоро я поняла, что просто не могу разлепить веки. Сердце вместо привычного бешеного стука понемногу переставало биться, останавливаясь. Больно не было. Наоборот, мне смертельно захотелось спать. Просто лечь и уснуть… Спокойно и безболезненно. Не так ли я мечтала умереть?

– Н… Нет… – Успела я сказать, после того, как сердце простучало свои последние удары.

Я хочу жить.

34 глава. Горе, конец и любовь

«Ненасытность – самая ужасная черта людей. Жадность, корысть – называйте, как хотите. От этого её суть совершенно не меняется» – Одиннадцать

~…Дай мне еще немного времени… Эй, ты вообще меня слышишь?! Регенерировать при ядах трудно, а еще твое усталое сердце… Возможно, будет больно. Все, я закончил! Проснись и пой, Кинара!

– К-кто… Что? – Я попыталась осмотреться вокруг, но «маска» быстро положил мне руку на глаза.

~ Я не хочу, чтобы ты видела меня. Может позже, но не сейчас, хорошо? А теперь живи и больше не умирай! Я смогу тебя вылечить только через 12 часов, усекла? И мне очень не хочется полечь с тобой в этом проклятом тумане! Просыпайся уже! Раз… Два…

* * *

Очнувшись, первым делом я подумала, что оглохла и ослепла. Перед глазами стоял непроглядный туман, в пределах двух-трех шагов он становился невыносимо плотным и тяжелым.

Встав, я сделала шаг, но обо что-то запнулась и упала на землю, расцарапав локоть. Потирая руку, я посмотрела на землю и ужаснулась: повсюду лежали мертвые люди. Раскрытые рты, застывшие гримасы ужаса и еще не засохшие слезы. Дети, взрослые, пожилые, подростки…

Закрыв глаза руками, я попятилась назад, но снова упала. Пальцы дрожали, сердце бешено стучало.

Они все трупы.

От осознания этой простой истины, я перестала держать себя в руках. Вскочив, я начала носиться по площади и истерично звать на помощь. Слезы… Я уже и не помню, как давно я плакала. Но сейчас меня как будто прорвало. Я ревела, утирая слезы руками, пытаясь найти хоть одного выжившего. Ноги стали ватными и в груди совсем стало нестерпимо, поэтому я перестала бегать, а начала просто шататься между скоплениями людей.

Туман стал уменьшаться и уменьшаться и, вскоре, понемногу рассеялся. Может быть, прошло около часа, но мне казалось, что прошла целая вечность, наполненная моими рыданиями и непрекращающейся ноющей болью во всем теле. Каждую секунду мне казалось, что вот-вот, и они встанут с земли, отряхнут белоснежные платья и снова начнут радостно танцевать под плясовую музыку, забыв обо всем.

– Ну и ну! Кто-то еще не впал в сон! Но не стоит так надрываться, все живы… только физически. Про умственное или моральное ничего сказать не могу.

Из тумана прямо ко мне вышел Одиннадцать в том самом облике, в котором мы встретились на крыше. Ярко красные волосы словно трубили «опасность», принося за собой лишь страдания, и напоминая мне ту судьбоносную встречу на крыше.

– Точно, как же я мог забыть о тебе! Ты же Феникс – вечная заноза! – Одиннадцать точно не ожидал меня увидеть, но по его внешнему виду нельзя было сказать, что он очень расстроился. Будто ожидал.

До меня только сейчас дошло, что я стою на коленях посреди площади. Передо мной лежал Хатеру, такой же бледный и неживой, как остальные. Я взяла его руку и приложила к своей щеке. Холодная. Моя слеза медленно скатилась на землю и впиталась в неё.

Земля начала сыреть, но я не сразу поняла, что это пошел мелкий моросящий дождик. Я всегда любила дождик и дождливую погоду, не смотря на сердце, но сейчас… Нет, не сейчас.

Дрожащими руками я мягко провела по лбу Хатеру и подняла голову на Одиннадцать, который преспокойно наблюдал за нами. На его лице не отображалось никаких эмоций. Вообще.

– Ты убил их. Убил их всех до одного… – Прошептала хрипло я, утирая слезы длинными рукавами.

– Нет, я их не убивал. Сначала они поспят часок-другой, а потом встанут и – вуаля, идеальный народ Совета готов. Они превратятся в овощей, не способных мыслить. Единственными их потребностями станут дыхание, пища, размножение и мой наркотик, вызывающий привыкание. Только представь, как могла бы развиться экономика этой АльтВселенной, создай я этот препарат на несколько лет раньше!

Одиннадцать резко схватил меня за волосы и поднял вверх. Ноги не слушались, поэтому я безвольно повисла в воздухе. Это было по-адски больно, но в данный момент это казалось незначительной проблемой.

– Ты думаешь это нормально? Может ты их и не убил, но превратил в тупой скот. Ты уничтожил их сознания, да? Думаешь, «жизнь», это когда просто существуешь как простой кусок мяса? – Мой голос иногда срывался, но я была непоколебима и бесстрашна, смотря ему в глаза.

– Поверь, Кинара, для Бессмертных люди – не лучше свиней, которых вы разводите на убой. – Он презрительно фыркнул. – Знаешь, ведь именно вы, люди, так и создавались.

– Почему ты это делаешь? Неужели тебе есть какая то выгода? – Мое спокойствие выводило его из себя еще больше.

– Тебе не понять. Хорошо, скажи мне: будет лучше, чтобы они сами себя перебили? Эти «добрые и мирные» люди набросились друг на друга? Они носят белую одежду, символизируя свою чистоту и порядочность, но ты думаешь, что в этой АльтВселенной не случается убийств? Не бывает краж или насилия? Если волки оденут овечью шкуру, они останутся волками.

– Это все из-за твоей способности видеть будущее? И ты думаешь, что это повод всех превращать в зомбарей? Да ты вообще слышишь, что ты говоришь? – Это было последней каплей для него.

Одиннадцать швырнул меня на землю и обхватил меня двумя хвостами, чтобы я не могла убежать или вырваться. Он сел на землю напротив меня, закрыл и замолчал, прислушиваясь к дождю.