Раннее

Туманит светлое чело?
Что тебя, Ангел, беспокоит?
Не знает этого никто…

Одуванчик

Сколько солнечных лучей нужно, чтоб согреться?..
Мне из тысячи один милым был для сердца.

Нежный, пахнущий травой, детскою печалью
Одуванчик луговой, оробев, срываю

И, пушистую главу прижимая к груди,
Слезы я, смеясь, утру… Слезы счастья, люди!

Разнотравье так блестит рос прохладных влагой!..
Света луч в моих руках, согреваясь, вянет…

В тот же час за тучей лик свой сокрыло солнце
И в ужасный сердцу миг грома гул пронесся.

Как вернуть хотел бы я ту минуту счастья…
Ничего, цветы растут лишь быстрей в ненастье!

Врагу

Вражда – игра,
И нет победы слаще
Чем предугадывать соперников шаги.
Вот ты в игре:
Глаза горят азартом —
Соперники сегодня хороши…
Но ты быстрей,
Твой Демон в настроении,
Ты оступился – но не кончен бой.
Заставь врага вкусить пирог смиренья
И поведи, как друга, за собой.

Король умер

Сеточка вен, обнаженная кожа…
Пал я, как кукла разбитая, навзничь,
Сквозь пелену вновь услышав твой голос…
Где я? Уж мертв… Или нет? Я не знаю…

Тонкая грань, что грозит надломиться,
Давит на душу и тело терзает,
Смерть стучит в двери, голодная, злится,
Ночь очи саваном кроет кровавым.

Яд кипит в теле и рвется наружу,
Жизнь предо мною проходит, лобзанием
Выпив слез капли преступные… Боже!
Кажется, близится час сей коварный…

Ангелов сонмы склонились в печали,
С плачем объяв распростертое тело…
Бог уж зовет меня, тянет на небо,
Лик свой умыв в белоснежном сиянии.

Хрип с губ моих не сорвется на радость,
Мама, тебе и безжалостным братьям.
К тем, кому грешник живым был не нужен,
Пусть боль моя возвратится проклятием!

Вновь

Вновь одиночество кружит в чудесном вальсе,
Гремит прискорбный марш среди зеркал,
Стенает, в сводах вычурных теряясь…
Мне страшно, но, увы, того желал.

Вновь пляшут блики на Ее руках
И гонят прочь привязанностей тени.
Склонившись вновь пред месяцем, как раб,
Смиренно я оплакивал потерю.

Луна безмолвно на меня взирала,
Роняя слезы хладные на землю.
Пурпур смущения лунный лик обагрил,
Как смерти лютой жуткое знамение.

Ты предо мной в гробу… Могильный хлад
Не раз лобзал твои слепые очи.
Сменив на траур праздничный наряд,
Смеюсь лишь, как безумец, в час полночный.

Я был изгоем, рифмоплетом мрачным,
Прощал не раз и вновь гонимым был.
То, другом преданный, рыдал в несчастье,
То, вновь лжецом приласканный, любил.

Но был покинут – вновь и навсегда,
И вера, в сердце жившая, иссякла.
Погибла в муках нежная Душа…
Вновь груб и нелюдим… Как и желал я.

Но стоит только поманить рукой —
Вновь бывший мертвецом воспрянет.
И сердца, уж утихнув было, боль