Посверкивают звёзды полоумные
И падают, позолотив рассвет.
А может, просто нужно отмирание,
Кому-то нужно звёздное сгорание,
Чтоб ярче солнце жгло про мой тибет.
И режу строчки на клочки беспрозово,
Чтоб новый свет фламинговый и розовый
Кровил на вдохновенье всех светил,
Которые как всё перерождаются,
Пока вопрос любовный поднимается,
Во славу бывших спин и новых крыл.
Давай ударим по рукам
На горе приземлённым дуракам
И сгинем высоко неприземлённо.
Пускай считаются года –
Не рассчитать им никогда
Рождение и смерть, где время оно
Приходит с философией извне,
В который раз пророча о весне,
Расцвет и отцветание по кругу.
А мы лапшу навешаем стишков
И нацарапаем новейших слов,
Чтоб оживить вселенскую округу.
Где старый мир в разрезах новизны
Отпустит кровь застоя и луны
И обновит мороки и печали
До радостей лазурной глубины,
До мели туч дождливой ширины,
До высоты божественных молчаний.
***
Всему есть предел. Ощущеньем предела
Неблизкая птица по краю летела,
И цвет преломлялся от медленных взмахов,
А солнце садилось – закатной рубахой
Делилось со всеми, лучи напоследок
Хватались за тучи с неистовством деток,
Моргали, искрились, но всё ж пропадали
Тем пропадом тёмным, тем пропадом дальним,
В котором дневное плыло запределье,
С заходом в вечерние томные мели,
И всё исчезало ремарками ночи,
А я углублюсь, если только захочешь,
В тот маркий закат на сукровице неба,
В котором предел сновиденческих мне бы,
По мякоти туч, где раздолье и точка,
Куда как в воронку лазури сорочка
Утянется сумраком, где разглядишь
Мираж исчезающий пройденных крыш,
За сдвинутым напрочь житья чердаком
Окажется новый судьбы перелом,