Когда жёлтый карлик выходит на охоту

– По-разному. Пара дней, неделя, может, две. Его только кормить надо и не тревожить, вообще. Две недели – это было бы отлично, он бы тогда, наверное, третью книгу закончил…

Он, как обычно, любой процесс переводил в бизнес. Но ему и по должности положено. После этого Антон молча ушел в свою комнату и вернулся, только когда ужин был готов.

– Так, давай на тарелку. Не горячее? Я отнесу, – вид у него был такой, будто на эшафот собирался.

– Давай я отнесу, – предложила без сомнений. Не будущей ли жене носить писателю его куриные рулетики?

Он слишком поспешно, не успев скрыть радость, вернул мне тарелку. Я решила, что это его новый способ насмешки надо мной, но как оказалось после, ошиблась.

Открыла дверь – Руслан сидел за компьютером и печатал что-то со скоростью пулемета. По всей комнате были разбросаны раскрытые книги, одеяло разобранной постели валялось рядом с кроватью. Подошла, стараясь не издавать ни звука и ни на что не наступить, поставила тарелку на свободное место на столе. Она соприкоснулась с деревянной поверхностью с глухим стуком. Руслан от этого тихого звука вздрогнул, будто я ему в ухо Гимн Советского Союза проорала, замер, повернул ко мне голову и посмотрел с самой настоящей ненавистью.

– Я многого прошу, а?! – это даже был не его голос. Попыталась отрицательно помотать головой как можно усерднее. Но его это, видимо, не устроило. – Я что, многого прошу? Почему вы меня постоянно дергаете? Муха эта… откуда тут муха?! Она меня с ума сводит! – я никакой мухи не видела, но замерла, стараясь не делать резких движений. – А ты зачем пришла? Стоять тут и… дышать?!

– У-у-ужин, – я выдавила это каким-то писком.

Тон его голоса совершенно неожиданно изменился:

– Ужин? О, Алиночка, спасибо-спасибо, очень рад, давно хотел перекусить, – ответил он и снова повернулся к компьютеру.

Меня же из драконьей пещеры как ветром сдуло. Антон на кухне даже не ржал, чего я могла бы ожидать. Похоже, он в эти «творческие» периоды прохватывает по полной – не до смеха, даже надо мной.

– И что, всегда так? – я спросила почему-то шепотом. Звукоизоляция меня теперь не успокаивала.

– Да нет, по-разному. Это только первый день, на второй-третий он перестанет разговаривать – там уже проще. Он почему-то только на Олю не реагирует. Она у него там даже несколько часов иногда может сидеть. Или лежать. Или чем они там занимаются. Но выходит всегда целая, невредимая и даже не зашуганная.

Он встал, достал с полки две тарелки и начал накладывать в них приготовленный мною ужин. Одну поставил передо мной. Да уж, это поведение о многом говорило – сейчас ему явно не до сарказма и разговоров. Я кивнула, принимая обозначенные негласно правила перемирия, взяла вилку.

– Там муха у него, – решила оповестить я и литературного агента о стихийном бедствии.

Он грустно усмехнулся, не отрывая взгляда от еды:

– О мухе я узнал сегодня в четыре тридцать семь утра, но не нашел там ни одной. Пусть Оля завтра… Она завтра на целый день приедет, – он поднял на меня задумчивый взгляд. – Можешь и ты завтра приехать пораньше? Руслан сейчас вредный, ничего толком не ест, даже вспоминал тебя сегодня добрым словом, когда я ему пиццу из кафе притащил… Возмущался оглушительно, матерно, за что он тебе такие деньги платит, раз ему приходится есть хомячье дерьмо на тесте.

Пропустить один день в институте – не проблема. Я кивнула. Вечером проконсультируюсь с маманей по поводу того, что еще такого можно сварганить, чтобы «есть не глядя».

По дороге домой я обдумывала узнанное. Меня совершенно не смутили эти бзики нашего писателя – насколько я понимаю, что-то вроде того бывает у многих. И чем талантливее, тем, наверное, запущеннее. К тому же, это только короткие периоды. Но неприятно удивил тот факт, что единственным успокоительным для него является только Оля. Ну и как же пробиваться в такой обстановке?

Идея озарила настолько внезапно, что я даже застыла на ходу. Мое дело так и не сдвинется с мертвой точки, если мне не поможет Антон! Если завтра там будет Ольга, то у него останется больше сил на разговоры, но он вряд ли добровольно захочет разговаривать. Развернулась и пошлепала обратно, к тому бару, где работала.

Максим Анатольевич очень долго сопротивлялся и делал вид, что не понимает, о чем я спрашиваю. Но наконец-то смилостивился и дал адресок. Я купила маленький пакетик порошка, объяснив пацану после кодового вопроса «Есть че?», что мне нужно что-то безвредное, но расслабляющее. Сервис пацан этот предоставлял на высшем уровне, то есть еще и рекомендаций подкинул – якобы, если просто расслабиться, то с алкоголем и другими препаратами лучше не мешать. Оказалось, что граммовый пакетик стоит половину моей новой зарплаты – а это, поверьте, совсем немало.

Будем расслабляться, Антон, а потом, может быть, получится и поговорить по душам.

Пришла утром в квартиру Владимирова, приготовила завтрак. Оля была уже там – счастливая, как обычно. Может, она тоже у того пацана затаривается? А иначе ее вечно приподнятое настроение и не объяснишь. На обед и ужин меня попросили сварить что-нибудь попроще, что я и выполнила, заполнив несколько контейнеров в холодильнике жареными куриными ножками, котлетами, парой салатов и картофельным пюре. После обеда Антон ушел в свою комнату, а Ольга – к Руслану. Оказалось, что она действительно там может находиться сколько угодно времени без жертв с обеих сторон.

Я же прибралась на кухне, загрузила посудомоечную машину и решительно отправилась к новому уровню взаимопонимания. Ольга сама будет с ложечки кормить нашего гения – теперь есть чем. И даже эта утонченная дамочка способна справиться с микроволновкой, мое участие в этом не требуется.

Постучала тихо, он открыл через минуту, натягивая футболку. Наверное, намеревался отоспаться за предыдущие сутки, да не тут-то было.

– Чего еще?

Я подняла вверх две бутылки пива.

– Пытаюсь наладить отношения.

Он взглядом оценил презент и отступил, пропуская внутрь.

– Чего-то мало ты принесла, чтобы отношения наладить. Ладно, у меня тут где-то текила была.

В комнату его я раньше только заглядывала – просторная, как и все помещения в этой квартире, окна занавешены непроницаемыми шторами, и хоть на улице разгар дня, включен искусственный свет – приглушенный, но и не создающий ощущения полумрака.

Я сама открыла ему одну из бутылок, чтобы он случайно не заметил, что крышка была уже отвернутой, протянула. Антон отпил большим глотком, а только потом стукнул донышком по моей, чокаясь. Необходимо было выждать какое-то время до начала серьезного разговора, поэтому я просто расспрашивала о подробностях Русланова «творческого процесса». Он отвечал, хоть и был заметно уставшим. Это подкрепило мою уверенность, что я выбрала подходящий день для допроса.

Расслабилось как-то само собой, незаметно и довольно быстро, а дальше я плыла по течению. Антон даже приобнял меня немного, когда мы распевали: «Черный во-о-орон! Что ж ты вьё-о-ошься…».

– У Руслана точно звукоизоляция? – поинтересовалась я, вдруг вспомнив, что нас, наверное, слышно и в соседнем доме.

– Точно. Сам контролировал установку.

– А Оля что скажет? – я имела в виду наши пьяные посиделки в этой комнате вдвоем.

Мой собутыльник посмотрел на меня с иронией:

– А что она должна сказать? Ничего, – хмыкнул. – Она мне уже даже пару раз прямо заявила, что пора девушкой обзаводиться. На тебя намекая.

– Тебе разве нужна девушка? – изумилась я Ольгиной находчивости – ишь, кому этого придурка решила пристроить! Неужто наконец почувствовала во мне соперницу?

– Пфф! Нет, конечно!

Неладное я заподозрила, обнаружив себя танцующей на его постели. Плавно водя головой в такт несуществующей музыке, я вдруг начала понимать, что с бутылки пива меня так развезти не могло. Я ж пьяная в доску – с чего вдруг? Будто… А я точно отдала ему правильную бутылку?! Неужели случайно перепутала? Пригляделась к своей таре – этикетка немного надорвана снизу, эта – моя. Ничего не понимаю – что происходит?

Мои внутренние противоречия сам Антон и разрешил. Он сидел на полу, облокотившись на кресло, смотрел на меня, расслабленно улыбаясь, но вдруг взгляд его стал чуть более сконцентрированным:

– Поварешка, что ты мне подсыпала? У меня мысли друг за друга не прицепляются.

Потрясла головой. Теперь я понимала еще меньше. Но остановить танец ни сил, ни желания не было, поэтому пыталась соображать так, не прерывая движений. Сообразила:

– Ё-ё-ёжики колючие, ты мне тоже что-то подсыпал!

Он отставил свою, уже пустую, бутылку в сторону и ответил честно:

– Похоже, взаимно.

Да, я явно не учла, с кем связалась. Но Антон-то это спланировать заранее не мог – а это означало две вещи: он сориентировался по ситуации, возможно, тоже с надеждой меня разговорить – наверное, подслушанный разговор с мамой все же натолкнул его на какие-то подозрения. И второе – у него в комнате, где-то прямо под рукой, хранилась наркота – и теперь даже непонятно, чья окажется посильнее.

– Вот же скоти-и-ина, – возмутилась я мелодично, подпевая несуществующей музыке.

– Я от тебя такого тоже не ожидал, – он шатко поднялся на ноги и направился к встроенному в шкаф бару. – Тогда продолжим, раз мы так синхронно начали? Время текилы.