Деды в индиго

Вот тебе и отпуск в Гаграх!

Глава 23

14.01

В столовую Бодуненц, конечно, опоздал. В ней по расписанию был обеденный перерыв… С двух до четырех. Для персонала.

За двумя сдвинутыми столами сидели женщины в белых халатах и смачно уплетали блины с икрой и севрюжий балычок. На столе красовались бутылки беленькой и пива «Стрела Амура».

Бодуненц решил подлизнуться.

– Приятного аппетита, работники общепита, – обратился Бодуненц к столовым людям, надеясь на сострадание.

Те застыли с туго забитыми ртами. Чуть не подавились.

И не поймешь, кто из них благодарит, а кто посылает.

– Не найдется пару сухариков для голодающих сотрудников лицея?

– Че не видишь али как: у нас законное время харчевания?!

– Вижу, не глухой.

…И все с новой энергией захрустели челюстями. Таким испортишь аппетит!

Придется ползти домой – доедать вчерашнюю гороховую кашу с постным маслом.

* * *

Как-то вот также однажды летом Бодуненц возвращался домой в обеденный перерыв. Настроение почему-то было романтическое. Воздух летний душистый. Но сыровато. После дождя. И тихо. Безветрено. Внезапно нахлынул туман. Густой. В двух шагах ничего не видно.

Савелий приостановился. Наткнешься на кого-нибудь невзначай. ДТП. С последствиями разной степени тяжести.

Слышно вокруг тоже голоса разные. Знать, люди аналогично ориентацию потеряли.

Потом он стал потихоньку двигаться, хотя непонятно, к дому или, наоборот, в сторону лицея.

Вдруг кто-то схватил Савелия за плечо. Крепко так.

– Это я – Сивый. Вчера на Лиговке вместе банк брали. Вот ты где, Профессор. А то как ушли от ментовской погони, так и потеряли тебя. Думали, пришили в перестрелке, архангелы. Ты, я смотрю, пластику сделал. Молодец! Только по ботинкам тебя и узнал… Лымарь просил деньги передать и камушки на пятьдесят тысяч баксов – твоя доля. Всё по чесноку, – с этими словами Сивый вручил Бодуненцу увесистый саквояж с деньгами (который Савелий отдал жене на хранение, куда она потом его сховала, шут ее знает) и растворился в дымке.

– Самоил Савельевич! – раздался откуда-то голос.

– Нет, Савелий Самойлович, – оглянулся Бодуненц.

Голос, перепутавший имя с отчеством, также быстро умолк, как и возник.

– Савян? Ты? Сколько лет, сколько зим! Не узнаешь? Твой друг в детсаду Ваня Долдонин, – получил щелбан сверху Бодуненц. – А ты знаешь, я ведь тебя уже простил за ту игрушку. Почти. Понял, не мог ты ее тогда сломать.

– Ты, стало быть, несколько десятков лет на меня дулся? – удивился Савелий. – А где ты теперь живешь? Ни разу не видел тебя после садика.

– Там же где и жил, на Громовском. В том же доме. В той же квартире.

– Но почему я тебя столько лет не встречал? Хотя работаю в этом микрорайоне в лицее, совсем рядом.

– Значит, не судьба!

И Ваня тут же стремительно растворился в никуда.

– Савелий Савельевич? Вы, батенька?

– Я, – ответил Бодуненц.

Мало ли кто отчество перепутает.

– А мне доложили, что изволили вы в Сызрань уехать, в новой должности «попечителя уездных гимназий».

– Да, кто вы?

– Полноте! Неужто не признали-с меня, голубчик?! Бывший ваш наставник Иван Африканович.

– Не знаю никаких Африканычей-Американычей, – пробубнил Бодуненц. – Папаша, у вас всё в порядке?.. С мозгами?

– Как ты догадался, что я твой настоящий отец?! – схватился за сердце старикан.

– Савелий, ты не забыл, у нас сегодня марксистский кружок на Красной Пресне? – оттянул Бодуненца от дедка за рукав чубастый работяга в картузе и косоворотке, внезапно появившись из тумана слева.

– Сбрендили все что ли по полной, – попытался освободиться из цепких лап рабочего Савелий. И это с третьей попытки ему удалось.

– Ну вот, порвал костюм! – всхлипнул Савелий, осматривая пиджак.

– Я тебе зашью его, Савульчик, не расстраивайся? – прозвучал над ухом чей-то до боли знакомый голос.

– Олеся?! – подкосились ноги у Бодуненца.

Это была его первая любовь еще в школьные годы во дворе.

Савелий страстно схватил Олесю за руку. Нежно прижал ладонь к своей груди. Она склонила голову ему на плечо.

– Всё! Теперь никуда тебя не отпущу и никому не отдам, – воскликнул Бодуненц и чуть не растянулся, запнувшись за развязавшийся шнурок.

– Подожди секунду, – прошептал он, не отпуская девушку. И поскользнулся… Встал. Но было уже поздно. Олеся растворилась в белесой дымке. Навсегда.

Бодуненц стал лихорадочно рыскать по сторонам. Потерять любовь, найти и снова потерять. Это удар!!

Савелий метнулся вперед. Назад. Увидел силуэт. Подбежал поближе. Смотрит: аляповатое костюмированное шоу в латах – бородатый воин с копьем и щитом.

– Послушай, мужик, где тут Непрядва? – обратился служивый к Бодуненцу.