Конфликтологическая культура специалиста: технологии формирования
Известно представление М. Вебера о человеке как о «животном, подвешенном в паутине смыслов, которую он сам и сплел». В. П. Зинченко отмечает, что смысл при всей его противоречивости, возможной алогичности, с чем мы сплошь и рядом сталкиваемся в опыте других и на своем собственном, это реальная, укорененная в бытии сила, определяющая наше поведение, образ жизни, сознание. Смыслы (смысловое поле, семантическое пространство, смысловые конструкты, пятое измерение и т. п.) пронизывают или, как паутина, опутывают всю нашу психическую жизнь: образ мира, сознание, поведение, деятельность и воплощаются в ее результатах [126].
При этом отмечается, что смыслы человеком не создаются, не производятся, но обнаруживаются и реализуются: «Смысл нельзя дать, его нужно найти… при восприятии смысла речь идет об обнаружении возможности на фоне действительности» [328, с. 177]. Смысл невозможно получить в виде готового знания, его надо, либо пережить в реальной или приближенной к реальности ситуации, либо иметь опыт подобного переживания в прошлом. Смыслы имеют индивидуальный характер, выявление и постижение их требует особого типа взаимодействия обучающего и обучающегося, особых форм и методов обучения.
Смыслы не могут быть сообщены в готовом виде, даны извне. В обучении одному человеку нельзя понять что-либо за другого или вместо него. Есть, конечно, какие-то общие структуры понимания, но они складываются на основе индивидуального опыта, образования, образа жизни, культуры. Поэтому образование нельзя навязать извне, но только через внутреннюю самоорганизацию [300].
Рассматривая проблему соотношения значения и смысла, А. Н. Леонтьев выделяет принципиальное противоречие, которое он представляет как «несовпадение того, что я называю значением, т. е. общественно-историческим опытом, опредмеченным в орудиях труда, социальных нормах и ценностях и понятиях языка (того, что усвоено), и того, что я называю «значением для меня», личностным смыслом (означаемого или означенного) явления» [187, с. 236–237]. «Сознание строится, формируется, – писал А. Н. Леонтьев, в результате решения 2-х задач: 1. Задачи познания реальности (что сие есть?); 2. Задачи на смысл, на открытие смысла (что сие есть для меня?). Последняя задача, т. е. «задача на смысл», есть труднейшая задача. В своем общем виде это – «задача на жизнь» [185, с. 184].
Вся традиционная практика обучения и воспитания направлена на приобщение развивающегося человека к значениям, но подлинным регулятором является не значение. Можно понимать, владеть значением, знать значение, но оно будет недостаточно регулировать, управлять жизненными процессами: самый сильный регулятор есть то, что А. Н. Леонтьев называет «личностным смыслом». При этом, личностный смысл выступает как переживание субъективной значимости предмета, действия или события, оказавшегося в поле действия ведущего мотива. Именно смысл определяет место объекта или явления в жизнедеятельности субъекта.
«Значение» предстает как форма существования общественного опыта, накопленного человечеством. Функция значения – сохранение и трансляция общественного опыта, обеспечение его воспроизводимости. «Смысл» же проявляет индивидуальную пристрастность человека, суммирующуюся в мотивационной системе. Он индивидуален и динамичен. Его общая функция – создание и структурирование пространства жизни индивидуальности (А. С. Сухоруков, 1998).
«Значение» и «смысл» находятся между собой в отношении гетерархии, т. е. в зависимости от ситуации каждый из них может становиться по отношению к другому системообразующим уровнем. По этому критерию А. С. Сухоруков выделяет два вида деятельности – «предметно-понятийную» (деятельность, системообразующим фактором которой являются значения) и «смысловую» (где в качестве смыслообразующего фактора выступают смыслы). Первая разворачивается по «предметной» и «понятийной» логике, вторая – по «смысловой». Какая именно логика разворачивания деятельности будет ведущей, а какая ведомой, зависит от множества факторов. В отечественной психологии традиционно исследуются, по мнению автора, «предметно-понятийная деятельность», системообразующим фактором которой является значение. Предельная форма такой деятельности – «технология», в которой все три характеристики значения – социальность, устойчивость и универсальность – максимизированы [312].
Структурной единицей, в которой значение и смысл предстают в тесном взаимопроникновении, является «ценность». Понятие «ценность» традиционно соотносится с понятием «личностный смысл». Г. Оллпорт, в частности, пишет, что ценность – это некий личностный смысл. Ребенок осознает ценность, когда смысл имеет для него принципиальную важность. Ценность – это «категория значимости», а не «категория знания» (1998).
Одним из условий достижения самоактуализации является, по А. Маслоу, пробуждение и реализация бытийных ценностей, к которым он, в частности, относил удовлетворение потребностей в любви, безопасности, истине и другие. «Эстетическое удовлетворение потребностей в краткости изложения, элегантности, простоте, точности, аккуратности представляет собой ценности для математика и ученого, а также художника или философа» [209, с. 245]. А. Маслоу также говорит о культурных ценностях – честности, гуманности, уважении к личности, благополучие общества и др. При этом нет необходимости определять ценности логически или обращаясь к авторитетам – нужно наблюдать и исследовать. Изучение ценностей, потребностей и желаний, ошибок, страхов, интересов и невротических проявлений должно стать основным направлением научных исследований [209].
В связи с вышеизложенным, Т. Д. Дубовицкая отмечает, что смысл существует в двух проявлениях: объективный (предметный) смысл – выражает общественное/социальное значение предмета/явления и выступает в виде объективных ценностей (объективных ценностных характеристик), существующих в виде общих, социальных, общечеловеческих ценностей; субъективный (личностный) смысл – выражает личностную значимость (или просто значимость) предмета/явления и выступает в виде субъективных ценностей, то есть в наиболее значимых для конкретной личности характеристиках предмета/явления. Объективный (предметный) смысл и субъективный (личностный) смысл значительно пересекаются, перекрывают друг друга, но может оказаться, что то, что является общественно/социально значимым, не представляет значимости для конкретного человека, и наоборот [68].
Действительно, общепринятые моральные ценности могут не согласовываться с личностными ценностями человека. То, что имеет значение для некоего внешнего окружения, может не согласовываться с индивидуальными стремлениями человека. В результате создаются основания, как для внутреннего, так и внешнего конфликта.
Среди основных противоречий, вызывающих внутренний конфликт, А. Н. Леонтьев называет, в частности, следующие: 1) противоречие между потребностью и социальной нормой. Внутриличностный конфликт, возникающий на этой основе, классически описан 3. Фрейдом; 2) противоречие мотивов, интересов и потребностей (и в театр хочется сходить, и к семинару надо подготовиться); 3) противоречие социальных ролей (и на производстве надо задержаться для выполнения срочного заказа, и с ребенком погулять); 4) противоречие социальных ценностей и норм: как соединить христианскую ценность «не убий» и долг защиты отечества на поле боя. Для возникновения внутриличностного конфликта указанные противоречия должны приобрести глубокий личностный смысл, иначе человек не будет придавать им значения. Кроме того, различные стороны противоречий по силе воздействия на личность должны быть примерно равными. В противном случае человек из двух зол легко выбирает меньшее, а из двух благ – большее. И никакого конфликта не возникает [185].
А. В. Петровский указывает на то, что межличностный конфликт нередко возникает вследствие антагонизма позиций конфликтующих, отражающего наличие взаимоисключающих ценностей, задач и целей. Так, например, конфликтными становятся взаимоотношения двух старшеклассниц, оказавшихся соперницами, равно претендующими на внимание юноши. Характер конфликта приобретает столкновение двух товарищей, один из которых совершил бесчестный поступок. Очевидно, что общественная оценка причин и характера этих конфликтов будет существенно различаться. Причиной возникновения конфликтов являются также непреодоленные смысловые барьеры в общении, препятствующие налаживанию взаимодействия общающихся [250].
Причиной конфликта может выступать смысловой барьер в общении. Согласно А. В. Петровскому, смысловой барьер – это несовпадение смыслов высказанного требования, просьбы, приказа для партнеров, создающее препятствие для их взаимопонимания и взаимодействия. Например, смысловой барьер во взаимоотношениях взрослых и ребенка возникает вследствие того, что ребенок, понимая правильность требований взрослых, не принимает этих требований, потому что они чужды его опыту, взглядам и отношениям.
Зачастую смысловой барьер появляется вследствие неверной тактики воспитательных воздействий по отношению к ребенку, выбранной родителем, воспитателем детского сада, учителем. Преодоление смысловых барьеров оказывается возможным, если педагог знает и принимает во внимание психологию учащегося, учитывает его интересы и убеждения, возрастные особенности, прошлый опыт, считается с его перспективами и трудностями, устанавливает с ним личностный контакт, признает за ним право на собствпенное мнение.
Одно и то же слово, действие, обстоятельство может иметь различный смысл для разных людей. Замечание учителя школьнику: «Опять ты подрался с Петровым на перемене» – имеет одно и то же значение для обоих. На уровне значений никаких затруднений во взаимопонимании общающихся нет: и тот, и другой понимают, о чем идет речь. Но личностный смысл их может быть разным. Для учителя драка в школе – нарушение дисциплины. Для ученика, быть может, это еще одна попытка пресечь издевательства Петрова над ним как более слабым. У взрослых есть все основания добиваться, чтобы ребенок овладевал не только общеизвестными значениями слов, но и системой принятых ими личностных смыслов, ориентированных на соответствующие нравственные и мировоззренческие ценности.
В этой связи, в контексте решаемой нами проблемы, можно утверждать, что формирование конфликтологической культуры личности специалиста на самом деле предстает как активное преобразование внутреннего мира человека, направленное на развитие способностей и качеств его личности, обеспечивающих конструктивное решение проблем межличностного взаимодействия в процессе будущей профессиональной деятельности. Поэтому одним из существенных компонентов конфликтологической культуры человека составляет система его сложившихся в прошлом опыте внутриличностных ценностей.
Выводы
1. Рост числа исследований по конфликтологии приводит к необходимости их систематизации через призму отдельных контекстов. Все конфликтные явления могут быть рассмотрены в том или ином контексте, обуславливающем, согласно А. А. Вербицкому, смысл и значение рассматриваемого феномена и входящих в него компонентов. Важным в этой связи является учет принципов контекстуального анализа явления: принципа расширения, принципа вариативности/многообразия, принципа взаимовлияния. В качестве конкретных контекстов, через призму которых могут рассматриваться конфликты выступают: кросскультурный, пространственно-временной, возрастной, внутриличностный, гендерно-половой, коммуникативный контексты. В будущем это также могут быть: исторический контекст, невербальный контекст и др.
2. Рассмотрение конфликтов с учетом кросскультурного контекста выражено, в частности, в выделении сотрудничающих, соперничающих и индивидуалистических культур, что накладывает отпечаток на их взаимоотношениях друг с другом и является причиной неудовлетворенности отношениями. Формы отношений и разрешения конфликтов, принятые в одних культурных группах, могут оказаться малопонятными и даже несправедливыми с точки зрения представителей других групп. Разрешение кросс-культурных конфликтов в ходе тесного взаимодействия этносов предполагает соответственно: получение информации, опровергающей имеющиеся у групп друг о друге предвзятые представления; более широкое, масштабное знакомство друг с другом; отсутствие негативного подчеркивания национальности в СМИ и др.
3. Конфликт характеризуется протяженностью во времени и пространственными границами. В этой связи возможно рассмотрение конфликтов через призму пространственно-временного контекста, в котором они протекают. Чем шире пространственные границы мировосприятия человека, тем реже он испытывает стресс и менее склонен к конфликтам. Выбор стратегии управления/разрешения конфликта зависит также от того, о каком временном параметре протекания конфликта идет речь – прошедшем, настоящем или будущем. Для работы с уже завершившимся конфликтом используются психотерапевтические стратегии. Работа с актуальным конфликтом реализуется в ходе посреднической деятельности. Рассмотрение конфликта в континууме от будущего к настоящему осуществляется в процессе конфликтологического образования личности.
4. Практически любой конфликт является производным внутреннего психического мира человека; детерминирован дисбалансом и противоречием внутренних составляющих субъекта, находящегося во взаимодействии с внешним миром. Так, в случае низкой самооценки, срабатывает эффект самоподтверждающихся пророчеств, когда человек неосознанно ищет или создает конфликтные ситуации, подтверждающие в его глазах его никчемность. Уверенные люди склонны оценивать жизненные ситуации по тому, насколько они им интересны, неуверенные в себе рассматривают ситуацию с точки зрения ее способности провоцировать тревогу. Внутриличностными факторами, влияющими на поведение человека в проблемной ситуации, также выступают: самооценка, уровень притязаний, установки, убеждения, ценностные ориентации личности. Более сложными свойствами являются: «образ другого», конфликтоустойчивость, стрессоустойчивость, толерантность и др. Все они обуславливают селективность восприятия проблемы и соответствующее этому поведение человека в конфликтной ситуации.
5. Рассмотрение конфликтов через призму возраста позволяет выделять: кризисы возрастного развития, сопровождающиеся внутриличностными конфликтами, и межпоколенные кризисы, выражающиеся в межличностных конфликтах. Существуют эмпирические доказательства возрастной предрасположенности человека к «проблемности» в тех или иных аспектах взаимодействия с окружающими. Соответственно, для разных возрастных групп конфликтующих приемлемы свои специфические приемы и методы урегулирования и разрешения конфликтов.
6. Минимальность биологических различий между людьми противоположного пола сделала актуальным исследование гендерных различий, проявляющихся в совокупности социальных и культурных норм, которые общество предписывает выполнять людям в зависимости от их биологического пола. В конфликтной ситуации мужчины и женщины прибегают к различным тактикам. Конфликты в мужских коллективах отличаются от конфликтов в женских коллективах. Для профессионализации женщин характерны: преодоление противоречий между гендерной и половой ролью; ролевой конфликт «работа-семья». Психологические различия между мужчинами и женщинами обуславливают специфику конфликтов между ними. Все это необходимо учитывать не только в ходе управления уже возникшими конфликтами, но и в процессе их профилакти и предупреждения.
7. Конфликтное взаимодействие опосредуется вербальной и невербальной коммуникацией субъектов общения. Исследователями рассматриваются следующие коммуникативные феномены, имеющие отношения к конфликтам: коммуникативная компетентность, слова-конфликтогены, ассертивная и агрессивная коммуникация, «я-послания» и др. Особенности коммуникации могут выступать диагностическим фактором характера конфликта, свидетельствуя о его деструктивности или конструктивности. Соответственно, управление конфликтами во многом определяется качеством вербальной коммуникации, коммуникативной культурой личности.
Глава 4. Психологическое здоровье личности как фактор конструктивного поведения в конфликте
4.1. Психологическое здоровье личности и его обеспечение в образовательной среде
Современное состояние конфликтологии характеризуется, как уже было отмечено ранее, значительным числом подходов и теорий, объясняющих и характеризующих конфликты с самых различных сторон. И все же уровень конфликтности в обществе не уменьшается, способности людей конструктивно решать возникающие проблемы либо не развиваются, либо не проявляются в должной мере. Поскольку конфликт, как психологический феномен, характеризуется стоящей в центре его проблемой, осознание этой проблемы, ее возможное предотвращение в будущем и умение ее решать в настоящем во многом, по нашему мнению, влияют на снижение уровня напряженности и конфликтности в обществе, освобождая энергию для созидательной деятельности. Напряженность является сначала следствием возникшей конфликтной ситуации, которая затем превращается в конфликт под влиянием инцидента, носящего роль последней капли, дополняя конфликтную ситуацию недостающим компонентом. И все же конфликт не является чем-то внешним по отношению к человеку, во что он оказывается ввязанным. Конфликты, в которые вовлечен человек, являются следствием многих сторон его личности и личности, взаимодействующих с ним людей.
Конфликт – как одно из значимых явлений психической жизни напрямую связан с проблемой психического благополучия человека – фундаментальной проблемой всей психологической науки, по-разному решаемой в рамках различных ее направлений и концепций. Значительный потенциал для решения данной проблемы заложен в развивающейся в нашей стране практике оказания психологической помощи и концепциями «психологического здоровья» (И. В. Дубровина, В. И. Слободчиков, О. В. Хухлаева и др.).
Целью и критерием успешности психологической помощи, является психологическое здоровье личности (И. В. Дубровина). Если для психического здоровья норма – это, как правило, отсутствие патологии, симптомов, мешающих адаптации человека в обществе, то в случае психологического здоровья норма – это присутствие определенных личностных характеристик, позволяющих не только адаптироваться к обществу, но и, развиваясь самому, содействовать его развитию [343]. При этом под психологическим здоровьем И. В. Дубровина понимает психологические аспекты психического здоровья, т. е. то, что относится к личности в целом, находится в тесной связи с высшими проявлениями человеческого духа [100]. И если в психиатрии вопрос о психической болезни/норме решается чаще всего конвенционально, психологическое здоровье и психологическая норма не предполагает однозначного ответа.
Следует отметить, что современная практика оказания психологической помощи в России (по сравнению с зарубежной, развивающейся в рамках давно существующих школ и традиций), характеризуется эклектизмом. Российским психологам присуща большая свобода в интеграции подходов, гибкость в их применении, но в то же время налицо недостаточная концептуальная образованность. В зарубежной психологически ориентированной психотерапевтической практике вопрос о психической норме, здоровой личности рассматривается и решается, начиная с конца XIX – начала ХХ вв. Проведенный нами анализ наиболее известных психологически ориентированных зарубежных концепций психотерапии позволил выявить отличия в понимании психологически здоровой/нормальной личности и присущих ей специфических особенностей. Рассмотрим их.
В психоанализе Зигмунда Фрейда здоровая личность характеризуется способностью продуктивно работать и поддерживать удовлетворительные межличностные отношения. При этом способность работать предполагает умение ставить перед собой долговременные отдаленные цели и достигать их, а также справляться с тревогой. Удовлетворительные сексуальные отношения означают способность наслаждаться широким спектром эмоций без чувства угрозы, а также привносить созидательные элементы в удовлетворение сексуальных и агрессивных побуждений [329].
В аналитической психологии Карла Юнга психической нормой (идеалом) считается «пластичность», то есть умение человека пользоваться любой из ориентаций (интроверсией или экстраверсией) там, где она подходит. Гармоничная оценка внешнего и внутреннего мира требует также гармоничного сочетания всех четырех психических функций (мышление, ощущение, чувства, интуиция). К тому же, согласно К. Юнгу, чем полнее осознается тень, тем гармоничнее становится личность и ее отношения с окружающей средой [377].
В индивидуальной психологии Альфреда Адлера здоровая личность – это личность, способная к продуктивной социальной активности, которая, в свою очередь, предполагает наличие социального интереса, социально-ориентированного поведения и когнитивных социально-ориентированных допущений [3].
В телесно-ориентированном подходе Вильгельма Райха здоровая личность обладает генитальным характером. Для нее свойственны: способность отдаваться потоку энергии безо всякого ее подавления; способности к полной разрядке накопленного сексуального возбуждения в непроизвольных, приносящих удовольствие движениях тела; способности к истинной саморегуляции, когда он, и только он, принимает каждое конкретное решение о том, как ему поступить; способности к настоящей любви и стремление к продолжительным и полноценным отношениям.
В поведенческом консультировании (Джон Уотсон, Боррес Скиннер, Джозеф Вольпе и др.) психически здоровый человек способен выбирать именно те виды поведения, которые необходимы для достижения цели, что также является важнейшей особенностью приспособления. Деструктивное поведение человека в конфликтной ситуации является в соответствии с данных подходом следствием неправильного научения.
В концепции рационально-эмотивного (когнитивно-поведенческого) консультирования Альберта Эллиса [364; 365] у нормально функционирующего человека имеется рациональная система оценочных когниций. Человек, пересмотревший иррациональные установки, характеризуется адекватностью эмоционального реагирования в плане частоты, интенсивности и длительности негативных его проявлений. Соответственно, это относится и к переживанию конфликтов. Многие жизненные трудности нормально функционирующим человеком воспринимаются со значительно меньшим эмоциональным накалом как проблемы, требующие решения, а не как повод для выяснения отношений и предъявления претензий.
В когнитивном консультировании Аарона Бека хорошо адаптированный человек обладает достаточно гибким набором правил (когнитивных схем), позволяющих соотносить их с ситуацией, интерпретировать и оценивать имеющуюся степень риска. Неадаптивные когниции носят характер «автоматических мыслей», через призму которых мир воспринимается более негативно, более враждебно, нередко вызывая аналогичную ответную, реакцию [32; 33].
Согласно клиент-центрированному подходу К. Роджерса, основу психического здоровья составляет соответствие Я-реального Я-идеальному, достигаемое реализацией потенциала собственной личности, стремлением к самопознанию, уверенности в себе, спонтанности. Ключевыми характеристиками полноценно функционирующей личности являются: открытость к переживанию, экзистенциальный образ жизни, организмическое доверие, эмпирическая свобода, креативность и др., сформированность которых позволяет человеку быть более удовлетворенным собой, снижая тем самым его внутреннее напряжение и обеспечивая ресурсы для поиска оптимальных способов жизнедеятельности [270; 271].
Согласно логотерапии В. Франкла, люди становятся наиболее человечными, когда выходят за пределы своего «Я», либо осуществляя смысл, либо с любовью встречаясь с другим человеком. Гиперрефлексия и гиперинтенция – два главных способа, которые используют люди, чтобы не выходить за рамки своего «Я». Гиперрефлексия – это тенденция к чрезмерной рефлексии. Гиперинтенция – это тенденция уделять чрезмерное внимание удовлетворению своих желаний. Психологическая коррекция этих способов позволяет обеспечить психологическое здоровье, а значит и благополучие человека [328].
В психодраме Якоба Морено в ходе разыгрывания в группе пережитых ранее человеком жизненных ситуаций возникают спонтанность, креативность, подлинная эмоциональная связь между участниками ситуации, катарсис, способствующие развитию творческой активности и достижению инсайта в решении проблем. Благодаря этому человек освобождается от груза неразрешенных конфликтов, а также, благодаря получаемой поддержке, находит в себе силы решать конструктивно последующие проблемы.
В транзактном анализе Эрика Берна идеал заключается в достижении личностью автономии. Для автономных людей свойственны: осознание – открытость для ощущений, способность видеть и слышать непосредственно, а не в соответствии с тем, как человек был воспитан; спонтанность – способность чувствовать непосредственно и выражать свои чувства открыто, а не в соответствии с тем, как человек был воспитан, способность произвольно выбирать чувства, будь-то чувства Родителя, Взрослого или Ребенка; интимность – способность поддерживать отношения с другим человеком или несколькими людьми осознанно, спонтанно, с любовью и без игры [40].