Как с молока – пену,
И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу,
Он сам войдёт в стену.
Сломал ветлу ветер,
В саду сровнял гряды –
Аж корешок редьки
Из почвы сам вылез
И, подкатясь боком
К соседнему саду,
В чужую врос грядку
И снова там вырос.
А шквал унёс в море
Десятка два шлюпок,
А рыбакам – горе, –
Не раскурить трубок,
А раскурить надо,
Да вот зажечь спичку –
Как на лету взглядом
Остановить птичку!
Какой большой ветер!
Ах! Какой вихорь!
А ты глядишь нежно,
А ты сидишь тихо,
И никому силой
Тебя нельзя стронуть:
Скорей Нептун слезет
Со своего трона.
Какой большой ветер
Напал на наш остров!
С домов сорвал крыши,
Как с молока – пену…
И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу,
Он сам уйдёт в стену.
1961
Девушка из харчевни
Любви моей ты боялся зря, –
Не так я страшно люблю!
Мне было довольно
видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другой
Или просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ
Висел на гвозде.
Когда же, наш мимолётный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался
После плаща.
Теченье дней, шелестенье лет, –
Туман,
Ветер и дождь…
А в доме событье – страшнее нет:
Из стенки вырвали гвоздь!
Туман, и ветер, и шум дождя…
Теченье дней, шелестенье лет…
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра, –
Мне было довольно того, что след
Гвоздя
Был виден – вчера.
Любви моей ты боялся зря, –
Не так я страшно люблю!
Мне было довольно
видеть тебя,
Встречать
Улыбку твою.
И в тёплом ветре ловить опять
То скрипок плач,
То литавров медь…
А что я с этого буду иметь?
Того тебе – не понять.
1964
«Всё сказано на свете…»
Всё сказано на свете.
Не сказанного нет.
Но вечно людям светит
Не сказанного свет.