Сломанные линии

Его рука до сих пор на ручке дверцы, но он смотрит на меня, и я вижу, как изгибается тёмная бровь над оправой очков.

– Это очевидно, – скучающе вздыхает Кейд. – К чему ты ведёшь?

– Наверняка, тебя постоянно окружают разные люди, ты редко бываешь один, – продолжаю рассуждать я.

– И? – кажется, он начинает терять терпение.

– Я вот к чему – несмотря на все это: популярность, востребованность – сегодня встречать тебя пришлось мне, человеку, которого ты совершенно не знаешь, который для тебя абсолютно чужой, – я с улыбкой пожимаю плечами. – Это печально.

Желваки на лице Кейда приходят в движение. Я его разозлила, и, хотя это была не очень хорошая идея, я чувствую удовлетворение.

Подавись, козлина!

Это был удар ниже пояса, и я бы никогда не стала прибегать к нему, если бы он не повёл себя как самый отвратительный тип на земле.

– Ты даже не представляешь, насколько, – после продолжительного молчания произносит Фостер, чем удивляет меня, а после выходит, с негромким хлопком прикрыв дверцу.

Озадаченная, я закусываю губу, наблюдая за тем, как он поднимается на крыльцо и исчезает за дверью дома.

Неожиданно, улыбаться мне больше не хочется.

Глава 2

– Я знаю, что ты подаришь мне на день рождения, – хлопнув в ладоши, восторженно выдаёт Кесседи. Соседка шлепается рядом со мной на диван, хитро сверкая глазами.

– Твой день рождения только в следующем месяце, – напоминаю я. Кесседи совершенно точно что-то задумала, только вот интересно – что именно?

– Ну, это такой подарок, который необходимо сделать до следующей пятницы, потому что потом будет поздно, – заходит издалека она.

– Поздно для чего?

– Для этого.

Кесседи поворачивает ко мне экран телефона, и я вижу красочный флайер с объявлением о концерте Broken lines в следующую пятницу в Голливуд-боул:

«Впервые за шесть месяцев в Лос-Анджелесе состоится фееричный концерт Broken lines…»

Я не утруждаю себя чтением дальше, возвращая телефон Кесседи. И так знаю, чего она хочет.

– Кесс, я не стану просить билеты у босса, – качаю головой, на что взгляд Кесседи становится разочарованным.

– Почему? Ты же можешь получить их совершенно бесплатно! И еще пропуск за кулисы. Босс тебе не откажет.

Ой, ой! Кажется, меня загнали в угол. Я не думаю, что мистер Ричардс мне откажет, но после недавнего знакомства с Кейдом Фостером я не хочу иметь с ним ничего общего. Даже если это просто билеты на концерт его группы, и нам совершенно не обязательно встречаться.

– Дело не в том, просто…

Я неловко замолкаю под вопрошающим взглядом Кесседи. Я не могу объяснить ей свое решение без того, чтобы рассказать всю правду с самого начала. А сделать этого я не могу. И речь не о том, что я не доверяю Кесседи, но…

Я должна молчать об этом, вот и все.

– Ну? – торопит меня подруга, когда я так ничего вразумительного и не отвечаю.

– Хорошо! – сдаваясь, взмахиваю руками, а Кесседи визжит и бросается мне на шею, заваливая меня на спину.

– Спасибо! Ты сделаешь мне самый лучший подарок, который только можно! Пойду обрадую Хэнка, – она вскакивает с дивана и несется к выходу на задний двор, где ее парень, Хэнк, отжимает штангу. – И про пропуск не забудь, ок?

Она поднимает два больших пальца вверх, скрываясь за дверью, а я издаю полный мучения стон.

Не знаю, откуда, но предчувствие у меня не очень хорошее. Впрочем, надеюсь, оно ложное.

***

Кесседи взволнована. День, которого она ждала с таким нетерпением – настал. Пятница. До начала концерта остается менее двух часов, и Кесседи хочет выйти пораньше, чтобы занять хорошие места. Я несколько раз объяснила ей, что с нашими пропусками мы займем лучшие места у сцены, но она все равно волнуется.

Впрочем, я тоже, но по другой причине.

Надо ли говорить, что я переживала о том, что Кейд Фостер может наговорить мистеру Ричардсу обо мне. На работе я была вся обращена вслух, пыталась уловить малейшее изменение настроения босса, и молила Бога, чтобы моменты его плохого настроения не были связаны со мной.

Но единственное, что по этому поводу сказал мне босс, было «Хорошая работа, Лорен». Дни проходили, а мое место все еще было при мне, и я успокоилась.

До сегодняшнего дня.

– Ну как?

Кесседи кружится вокруг своей оси, демонстрируя мне короткие шорты с топом, которые скрывают процентов двадцать пять от всего ее тела. И не то, чтобы я ханжа – поверьте, бывали времена, когда я зажигала на концертах, сверкая своим лифчиком, но… Сейчас я думаю, что это были не слишком обдуманные решения.

– Ты не замерзнешь? – осторожно улыбаюсь я, не желая обидеть девушку.

– Думаешь – слишком? – она морщится, потом махает рукой и широко улыбается. – Накину куртку. А ты, значит, в этом пойдешь? – Кесседи упирает руки в боки и проходится по мне оценивающим взглядом.

– Ну да.

Я растерянно оборачиваюсь к зеркалу, не понимая, что ее удивило. Узкие джинсы, футболка с логотипом группы Райана – это все, что осталось у меня после непродолжительных отношений с ним.

Выгляжу я нормально – даже неплохо, самое то для рок-концерта.

– А что?

– Ты собираешься надеть футболку с какой-то группой, в то время как идешь на концерт Broken lines, – расширяет глаза Кесседи, словно я совершаю преступление.

– Да, именно это я и собираюсь сделать, – широко улыбаюсь, когда мне все становится ясно. Хм, я как-то не задумывалась об этом, но после слов подруги это даже приносит какое-то изощренное удовольствие. Будто это мой маленький протест против… нет, не группы, а Кейда – Засранца – Фостера.

– Как знаешь, но я не одобряю! – наставляет на меня палец Кесседи, на что я только закатываю глаза.

Когда мы готовы к выходу, Кесседи прощается с Хэнком – он не может пойти с нами, так как у него ночная смена в больнице. Хэнк работает медбратом на скорой и одновременно учится на анестезиолога.

Мозгов у этого парня больше, чем может показаться на первый взгляд.