Охота на бабочек

Ева выключила запись и спросила:

– Ну, что вы думаете о Мэтью?

– Теперь он кажется моложе, чем за ужином. Он все еще в шоке и сильно переживает. Приветливый и немного смущенный: до сих пор не может решить, воспользовался он ею, чтобы получить роль, или нет. Он знает, что она так считала, и оттого чувствует вину. Полагаю, он сделал все, чтобы выкинуть Кей-Ти из головы, и теперь не в силах думать ни о чем другом.

Вошла Марла, и Ева включила запись. Актриса переоделась в черные штаны для йоги и майку и смыла вечерний макияж.

– Что ж, я следующая.

– Наш разговор записывается, – сказала Ева и озвучила те же формальности, что и в беседе с Мэтью. Марла сидела, широко раскрыв глаза и крепко сцепив руки на коленях.

– Зачем вы с Мэтью пошли на крышу?

Она почти слово в слово повторила показания Мэтью.

– Сегодня чудесная прохладная ночь. Под куполом было чуть теплее, но все равно немного зябко. А потом я совсем замерзла, когда Мэтью вынул Кей-Ти из воды. Думала, она снова будет дышать. Начнет кашлять, выплевывать воду. Но нет. Он делал искусственное дыхание снова и снова, а она так и не задышала… Там валялись осколки бокала. Наверное, Кей-Ти поскользнулась и упала в бассейн. Ударилась головой – она пила весь вечер. Ведь это был несчастный случай, правда?

– Мы пока не знаем.

– Конечно, случайность. Никто бы не стал… ведь мы не убийцы. – Ее глаза, такого же, как у Евы, цвета, внезапно вспыхнули. – Вы сами видели, что она устроила за ужином, поэтому нет смысла притворяться, что мы дружили. Не было у нее друзей. У Кей-Ти были соперники, должники, приближенные, только не друзья. Однако убивать ее никто не стал бы. Мы любим, когда кипят страсти – уж такова наша природа. Мы этим живем, но не до такой же степени!

– Лично у вас были конфликты с Кей-Ти?

– Дайте подумать. – Марла отбросила волосы со лба до боли знакомым жестом. – Она меня ненавидела.

– У нее были на то причины?

– Ну как вам сказать? Я выдвигалась на «Оскар». Награду не получила, зато я – актриса, номинированная на премию. Ее это бесило. Она заявила, что роль я получила на спине. Да, я встречалась со сценаристом до того, как он написал этот сценарий, до проб и до начала проекта. И мы расстались друзьями. Якобы я согласилась ради «Оскара». Еще я пыталась оттянуть на себя все экранное время, заставляла режиссера урезать ее сцены и так далее и тому подобное. Сегодня она набросилась на меня прямо перед показом ролика! Хотела выяснить, каково мне будет, когда СМИ прознают, что я ублажала Раундтри, Мэтью и Джулиана. Заявила, что Конни все известно, а Надин напечатает в следующем выпуске «Сегодня» разгромную статью о том, как я получила все свои роли через постель.

– И что вы ответили?

– Велела ей пойти и трахнуть саму себя! Это были мои последние слова: «А не пошла бы ты и не оттрахала саму себя, потому как больше никто на тебя не позарится». – Марла зажмурилась. – Господи!

– Если бы мне кто такое сказал, я бы как минимум врезала ему.

– Ну, будь я в образе, я бы ей точно врезала, – вздохнула Марла и с несчастным видом уставилась на Еву. – Тогда мне было бы еще хуже, чем сейчас.

– Ладно, на сегодня достаточно. Езжайте домой. И пригласите сюда Конни.

– И все?

– Пока все.

– Когда что-нибудь прояснится, вы нам расскажете?

– Да. Я буду на связи.

Марла направилась к двери, потом остановилась:

– Мы все под подозрением, не так ли?

– Теперь вы тоже в каком-то смысле следователь. Сами как думаете?

– Вы считаете, что Кей-Ти убили, и это сделал кто-то из нас. – Марла содрогнулась. – Мне все кажется, вот-вот кто-нибудь крикнет: «Стоп! Снято!»

– Ей плохо оттого, что ее последние слова, обращенные к мертвой женщине, были такими грубыми, – прокомментировала Мира. – Она не любила покойную, причем довольно сильно, но знала, что та ей не соперница. Судя по ее словам, Марла считала Кей-Ти неотесанной, убогой и неприятной во всех отношениях.

– И опасной для ее репутации.

– Вы ведь не верите, что у Марлы был роман с Раундтри, Джулианом и Мэтью?

– С Джулианом и Раундтри навряд ли, но у нее роман с Мэтью.

– С чего вы взяли? – удивилась Мира. – Я ничего подобного не заметила.

– Ну, на то они и актеры. Причем отличные. Они стараются не афишировать своих отношений. Но я-то знаю, что двое не уходят с вечеринки просто так и не оставляют шумной компании ради того, чтобы поболтать ногами в бассейне. Если только не хотят побыть наедине. И сейчас он не убрался отсюда куда подальше, он ждет ее. – Ева побарабанила пальцами по столу. – Впрочем, я могу и ошибаться. Но Мэтью рассказывал о том, как она помогла ему, как плакала, а Марла – как он пытался спасти пострадавшую.

– Они влюблены и видят друг в друге лучшие стороны, – кивнула Мира.

– Возможно. – Вошла Конни, и Ева собралась включить запись.

– Пока мы не начали, могу я вам чего-нибудь предложить выпить или поесть?

– Спасибо, не надо, – отказалась Ева.

– Тогда можно я распоряжусь насчет кофе и бутербродов для остальных? Ждать так утомительно.

– Разумеется.

– Позвольте мне. – Мира поднялась и похлопала Конни по плечу, прежде чем та успела возразить. – Садитесь, Конни.

– Даже и не знаю, что мне делать, – призналась Конни Еве.

– Я задам всего несколько вопросов, постараюсь надолго вас не задерживать. Я буду вести запись и зачитаю ваши права – так положено.

Напряжение росло. Конни заслушала формулу Миранды, прошла идентификацию по отпечаткам пальцев.

– Расскажите, что произошло между вами и Кей-Ти после ужина?

– Я подробно объяснила ей, как именно следует вести себя в моем доме. Недвусмысленно дала понять, что, если она продолжит так разговаривать с моими гостями, я велю выдворить ее вон и больше ноги ее здесь не будет. – Конни отвернулась и облизнула губы. – Но она не поняла меня.

– Что дальше?

– Кей-Ти отказалась извиниться перед вами и остальными, и я вскипела. Не смогла сдержаться, уж очень мне было неприятно и обидно. И я пообещала, что ни мой муж, ни его друзья больше никогда не станут работать с нею, уж я об этом позабочусь. Ей следовало бы помнить, какие у меня обширные связи. – Конни всхлипнула и утерла слезу. – Я сказала это на полном серьезе, а я не бросаю слов на ветер.

– И как ей это понравилось?

– Совсем не понравилось. Она принялась вопить: мол, ей осточертело, когда все указывают, что ей говорить и делать. И якобы ей есть чего порассказать, и никому ее не заткнуть. А потом поведала, что Марла ублажает моего Мейсона в перерывах между сценами.