Ночной эфир

– Спасибо.

– Я побуду здесь. – Дебора взглянула на Силлу, ожидая возражений. – Они приедут в течение часа, чтобы установить прослушку на телефон. – Силла молчала. Дебора положила руки ей на плечи и расцеловала в обе щеки. – Я не пропустила ни одного занятия в этом семестре, Саймон!

– Саймон? – переспросил Бойд.

– Саймон Легри. Как в «Хижине дяди Тома». Ей бы только надсмотрщиком рабов быть.

– Не понимаю, о чем ты. – Силла взяла свою сумку. – Принимайся-ка лучше за историю Соединенных Штатов. И политологию тоже не мешало бы почитать. И сто первую главу из «Психологии» повторить. – Она вытащила из шкафа пальто. – Ну, и раз уж ты дома, отчисть как следует пол на кухне. Старую зубную щетку найдешь в ванной. И дров заодно наруби.

Дебора засмеялась:

– Иди уже.

Силла улыбнулась и протянула руку к двери. Бойд опередил ее. Их пальцы соприкоснулись. Силла отдернула руку.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь подвезти тебя. – Он подмигнул Деборе и подтолкнул Силлу к выходу.

* * *

– Это просто смешно. – Большими шагами Силла вошла в здание.

– Что именно?

– Не понимаю, почему в студии радом со мной обязательно должен сидеть коп. – На ходу она сорвала с себя пальто, взмахнув им, как тореадор плащом, и, раздраженно хмурясь, направилась по коридору.

Бойд шел за ней. Дверь кладовки вдруг распахнулась. Силла вскрикнула, отпрянула назад и едва не упала. Бойд поддержал ее.

– Господи, Билли! У меня чуть сердце не остановилось.

– Прошу прощения. – Седоватый, тощий, как спичка, уборщик виновато улыбнулся. – У меня жидкость для мытья окон закончилась. – Он показал им какую-то бутылку.

– Да ничего страшного. Я просто немного нервничаю.

– Да, я в курсе. – Билли взял свое ведро и швабру. – Не волнуйся, Силла. Я здесь до полуночи.

– Спасибо. Будешь сегодня слушать шоу?

– Конечно. – Еще раз улыбнувшись, Билли удалился. На ходу он слегка подволакивал правую ногу.

Силла вошла в кладовку, достала из сумки пятидолларовую купюру и засунула ее в стопку сложенных тряпок для протирки пыли.

– Это еще зачем?

– Он служил во Вьетнаме, – просто сказала она и закрыла дверь.

Бойд промолчал. Силле и так было неловко оттого, что он стал невольным свидетелем ее мягкосердечия, и любые комментарии разозлили бы ее еще больше. Усугублять напряжение не хотелось.

Обычно перед началом своего эфира Силла сидела в комнате отдыха и просматривала плей-лист на сегодня. Обращалась она с ним достаточно вольно, по своему усмотрению вычеркивая и добавляя какие-то композиции. Программный директор уже бросил вопить по этому поводу и махнул на Силлу рукой, предоставив ей полную свободу действий. Еще одна причина любить ночной эфир, подумала она. С дневным такие штуки бы не прошли.

– Новая группа... – пробормотала Силла.

– Что? – Бойд взял из коробки пончик в глазури.

– Новая группа. «Стадс». – Она постучала карандашом по столу. – Однодневка. Не стоило бы тратить на них эфирное время.

– Зачем тогда ты их ставишь?

– Каждый заслуживает шанса. – Силла машинально откусила от пончика, который Бойд поднес к ее губам. – Через шесть месяцев о них никто и не вспомнит.

– Что ж, это рок-н-ролл.

– Нет. «Битлз», Бадди Холли, Чак Берри, Спрингстин, Элвис – вот это рок-н-ролл.

Бойд заинтересованно посмотрел на нее.

– А ты когда-нибудь слушаешь что-нибудь еще?

Силла улыбнулась и облизнула сладкие губы.

– Хочешь сказать, существует что-нибудь еще?

– Ты всегда такая... непримиримая?

– Ага. – Она достала из кармана резинку и одним ловким движением собрала волосы в хвост. – А ты какую музыку любишь?

– «Битлз», Бадди Холли, Чак...

– О, есть надежда, что ты нормальный человек, – перебила Силла.

– Моцарт, Лена Хорн, «Божоле», Джоан Джетт, Элла Фицджералд, Би Би Кинг...

Силла иронически приподняла бровь.

– Так, значит, у нас эклектичный вкус.

– Мы просто открыты для всего.

Она секунду помолчала.

– Ты настоящая загадка, Флетчер. Я считала, что ты из таких... ну, знаешь, «любовь-кровь», «туман-обман».

– В смысле моих музыкальных предпочтений или личных качеств?

– И то и другое. – Она взглянула на часы. – Ну, шоу начинается.

Боб Уильямс, средних лет коротышка с заметным брюшком, который вел эфир с шести до десяти вечера, как раз заканчивал свою программу. По голосу можно было решить, что это статный двадцатилетний красавец. Он помахал Силле рукой.