НЕсказки об Испании

Тут, конечно, первооткрывателем был итальянский режиссёр Серджио Леоне. С его фильма «За пригоршню долларов» началась история жанра «спагетти-вестерн» – фильмов, созданных итальянцами по канонам американского вестерна, – а также богатая кинокарьера самой пустыни Табернас.

В выжженных скалах и раскалённых песках пустыни увидели отличные естественные декорации для фильмов, и с тех пор более 300 кинокартин получили прописку именно тут, близ Альмерии! Для правдоподобности в Табернас были построены несколько киногородков с привычными для Дикого Запада декорациями. Вы и сейчас, кстати, можете их увидеть – сегодня это парки аттракционов. Если окажетесь в тех краях, особенно с детьми, не упустите возможность добраться до тематического парка Oasis Mini-Hollywood. Тут вы увидите как раз декорации к фильмам Леоне, сдобренные новыми аттракционами.

Сейчас уже, в век компьютерных технологий, процесс создания фильмов стал проще, но вот так окунуться в недавнюю историю кинематографа во время отпуска в Испании – очень и очень интересно, настоящая машина времени.

Ну а если вы любите «Игру престолов» и помните события шестого сезона, то вам будет любопытно узнать, что Дотракийское море было воссоздано как раз в пустыне Табернас.

А ещё Табернас может похвастаться и замечательной научной карьерой! Благодаря большому числу солнечных дней в году именно тут была построена лаборатория, изучающая солнечную энергию и возможности её применения. Со временем именно Альмерия стала европейским центром по изучению солнечной энергии, здесь расположены исследовательские центры и дорогостоящее оборудование. Возможно, здесь и родится будущее, основанное на солнечной энергии, не загрязняющей планету.

Ну а пока юг Испании всё же ассоциируется больше не с наукой, а с самыми яркими явлениями испанской культуры – с гитарой, корридой и, конечно, с темпераментным фламенко!

Фламенко, объединившее цыган, фламинго и Фландрию

Уверена: если спросить любого человека о том, какие ассоциации вызывает Испания, то в первых строчках обязательно будет страстное, мелодичное, очаровывающее и захватывающее… фламенко!

Кажется, тут всё ясно: юг Испании, темпераментные танцоры, жизнь и смерть в одном флаконе, – но не тут-то было. Если покопаться в корнях этого явления, то мы узнаем много нового, а в тесной связи с Испанией окажутся даже Бельгия, цыгане, а потом и ведьмы…

Итак, фламенко!

Не так давно, в 2010 году, ЮНЕСКО включила фламенко в список нематериального наследия человечества. Логичный венец длительной истории этого, без сомнения, несравненного культурного феномена, в котором, как в зеркале, отражаются самые противоречивые страницы испанской истории.

Flamenco – «огонь, умирающий для того, чтобы родиться вновь». Сложно придумать более точное определение искусства фламенко, чем это получилось у французского писателя и художника Жана Кокто. Фламенко – это огромный культурный пласт, охватывающий, в первую очередь, юг Испании. Это тройственный союз музыки, песни и танца, основанный на многовековом смешении культур – исконно испанской, арабо-мусульманской и, конечно, цыганской.

Корни фламенко зыбки и многогранны, здесь нет ни одного точного сведения, но каждая из теорий проливает свет на разные стороны такого удивительного явления.

С одной стороны пьедестала фламенко мы видим цыган, которых называли народом фламенко – от слова «пламя» – flama, так точно отражающего взрывной характер этого кочевого народа. В Андалусии, где всегда жило много цыган, их называли, помимо общепринятого слова gitanos, еще и flamencos.

Не исключено, что замешаны тут и… птицы. Ведь flamenco – это ещё и красивейшие птицы-фламинго! Вглядитесь в фотографии: не правда ли, некоторые движения этих величественных птиц вполне напоминают характерные для фламенко позы?

А ещё в Древнем Египте, в том самом, откуда, по мнению европейцев, к ним на континент прибыли цыгане (отсюда и название egipcianos или gypsies в английском), птица фламинго считалась символом Солнца. Её окрас, менявшийся в зависимости от обстоятельств, придавал фламинго мистический флёр, и всё это вместе вполне могло навести на ассоциации с танцем фламенко.

Но есть ещё одна любопытная теория. Это сегодня Испания уютно разместилась в рамках Пиренейского полуострова, а не так давно (что значат несколько веков в масштабах мироздания?) Испанская империя, в которой, почти как в Римской, никогда не заходило солнце, охватывала собой бо?льшую часть современной Европы.

Не так давно моя дочка занималась импровизированным переустройством маминых книжных запасов и вынула из запасов замечательную книгу Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле». В этом произведении раскрывается одна из самых ярких страниц истории испанской Фландрии!

На территории современной Бельгии до сих пор сохранились следы былого испанского влияния. Но обо всём по порядку.

Вообще, Фландрия – Vlaanderen – это целая историческая область, занимающая территорию сразу в границах трёх государств: Бельгии, Нидерландов и Франции. Жителей Фландрии называют фламандцами. На испанском это, соответственно, Flandes и… el flamenco (la flamenca). По одной из многочисленных теорий, своим названием знаменитый андалусский танец обязан как раз фламандцам: поговаривают, что в эпоху испанского владычества, о котором речь пойдёт ниже, приезжавшего на инспекции императора Карла V встречали возгласами ?Bаilale al flamenco! – «Заставь танцевать фламандца!»

Правда это или ложь – уже не понять, но фламандцев до сих пор называют в испанском языке именно так – los flamencos.

В составе современной Бельгии та историческая Фландрия – это две провинции, Западная и Восточная Фландрия; в составе Франции – северный департамент Нор (со знаменитым Нор – Па-де-Кале), и область в Нидерландах.

Исторически Фландрия развивалась с опережением соседей: здесь пышным цветом расцветали мануфактуры и цеха, развивались средневековые города, и ныне радующие глаз местных жителей и туристов: Гент, Брюгге, Антверпен и др.

Естественно, соседи-французы не могли не позариться на такой лакомый и богатый кусок: с конца XIV века Фландрия подпала под зависимость от герцогов Бургундских, а с конца XV века, чуть ранее становления зачатков централизованного испанского государства с объединением Кастилии и Арагона в 1492 году, вошла во владения Габсбургов. Вот с этого момента история Фландрии и начала потихоньку окрашиваться в испанские цвета.

Вы, наверное, помните про католических королей – los Reyes Catоlicos? Под таким именем вошли в историю Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский, свадьба которых положила начало объединению под одной короной разных испанских регионов. Так как же Испания связалась с династией Габсбургов?

Дочь Изабеллы и Фердинанда, Хуана (её, не факт что с полным на то основанием, окрестили Хуаной Безумной, Juana la Loca – вот так сложно было женщинам в те времена, когда ещё трое мужчин претендовали на трон), вышла замуж за Филиппа Бургундского из династии тех самых Габсбургов. Он был сыном императора Священной Римской империи. Их сын Карл, выросший во владениях своей семьи во Фландрии, впоследствии взошёл не только на испанский престол, но и был одновременно коронован как император Священной Римской империи Карл V. Вот так волею скрестившихся династических уз молодой Карл, для испанцев Карлос, стал императором самой могущественной державы, а Испания стала монархией Габсбургов.

Но новые владения достались испанцам дорогой ценой: чтобы удержать зарождавшиеся антиимперские движения, приходилось отправлять дорогостоящие войска во Фландрию сначала морским путём по Средиземноморью, а потом сухопутным до самой Фландрии.

Фактически весь XVI век Испания вела непрерывные войны. Будучи оплотом католичества, именно испанские монархи во главе Священной Римской империи вели войны с протестантами. Поскольку англичане перекрыли испанцам короткий путь по Кантабрии в Нидерланды, то для сообщения с мятежной Фландрией и для отправки войск оставался лишь морской путь до Генуи и сухопутный оттуда же в направлении севера. Поскольку путь был очень опасным и лежал через враждебные территории, отправляли туда самых хорошо оснащённых военных – вооружённых пиками, las picas. До сих пор эта дорога называется Le сhemin espagnol – на французском это «Испанская дорога», El camino espa?ol.

Но Карл V свято верил в возложенную на него миссию и продолжал во что бы то ни стало отправлять дорогостоящие войска во Фландрию, желая подавить сопротивление фламандцев. Вот поэтому, кстати, в испанском языке и закрепилась фраза poner picas en Flandes – «установить пики во Фландрии» – как обозначение какого-то трудновыполнимого дела, требующего колоссальных усилий.

Испанские следы в современной Бельгии

Кстати, не думайте, что эти истории давно минувших дней не сохранили следов и по сей день. Если вы бывали в Брюсселе и стояли в очередях за вкуснейшими бельгийскими вафлями недалеко от красивейшей центральной площади столицы Grand-Place, то наверняка помните старинную красивую гостиницу… Amigo (amigo на испанском – «друг»). Она называется так неспроста.

Испанские купцы добрались до Фландрии ещё раньше испанских монархов, и постепенно в Брюгге начали складываться довольно многочисленные испанские диаспоры. Так, в XII веке сложилось даже что-то наподобие испанского совета, а сейчас на этих местах находятся Hotel Navarra и Hotel Aragоn.

Со вступлением на испанский престол выросшего во Фландрии Карла I к испанским купцам начали присоединяться в составе испаноязычной диаспоры и солдаты. Многие военные так и остались на новых землях, дав начало и по сей день существующим бельгийским династиям с испанскими корнями – Bеjar, Pеrez и т. д.

На месте же брюссельского отеля Amigo раньше находилась… тюрьма. И вот заключённые, видевшие проходящих мимо тюрьмы испанских солдат, пытались добиться их внимания, выкрикивая единственное известное им испанское слово – amigo. Так это здание и сохранило своё испанское название, став впоследствии гостиницей.

Но и это далеко не все испанские следы во Фландрии. До сих пор в Антверпене, в Генте, да и в Брюсселе сохранились церкви, построенные пилигримами, которые направлялись по Дороге Святого Иакова до Сантьяго-де-Компостелы, откуда мы начали повествование в этой книге. Как отголосок тех событий во Фландрии и по сей день сохранилась интересная традиция: раз в год одного заключённого выпускают на волю в обмен на… обещание пройти пешком по Пути Святого Иакова с нагруженным рюкзаком на спине.

А ещё театром марионеток, завоевавшим большую популярность в Брюсселе, бельгийцы обязаны как раз испанцам: поскольку испанские военные насаждали жёсткую цензуру, остроумные фламандцы нашли способ обойти цензуру и посмеяться над испанскими властями: делали они это во время представлений марионеток. Помните некогда острую и актуальную программу «Куклы» на российском телевидении? Идея чем-то похожа на изобретение фламандцев. Центром этого искусства были Teatro Toone и кафе Roy d’Espagne (на французском «Король Испании») на центральной площади Брюсселя. Эти заведения открыты и сейчас!

Интересно проследить и за тем, как история накладывала свой отпечаток и на язык – самое правдивое зеркало. Вот пара примеров, отражающих в языке особенности испано-фламандских отношений. Так, жителей Антверпена, считавшихся надменными, в Бельгии и сейчас называют Sinjoren – явная отсылка к испанскому se?or – «господин». Ну а испанское слово maniqu? – «манекен» – как раз происходит от фламандского mannekijn – так фламандские художники называли деревянные фигурки, которые использовали в работе.

Ну и вернёмся к тому, с чего начали. Легенды о Тиле Уленшпигеле (в его фамилии фигурируют, кстати, слова «зеркало» и «сова») показывают его сообразительным бродягой, обводящим вокруг пальца всех вокруг. В книге же Шарля де Костера Тиль, живший в XII веке, переносится в век шестнадцатый, превратившись в символ народного фламандского сопротивления против испанского господства.

В XVI веке во Фландрии стало набирать силу движение гёзов. В это время вся Европа фактически поделилась по религиозному признаку: если Испания оставалась оплотом католичества, то во Фландрии вовсю распространялся кальвинизм – одна из разновидностей протестантства, среди догм которой в первую очередь значились борьба с католической церковью и акцент на аскетизме и развитии предпринимательского духа. Во Фландрии последователей кальвинизма называли гёзами – от слова «нищие», т.к. среди прочего кальвинисты ратовали за личный аскетизм в жизни и в одежде. Восьмидесятилетняя война (la Guerra de Ochenta A?os), или война за Фландрию, началась в 1568 году. Против испанского владычества боролись 17 провинций на территории современных Нидерландов, Бельгии и Северной Франции. По итогам войны, которая очень дорого обходилась испанским монархам, семь провинций получили-таки независимость. Сегодня эта территория, первой избавившаяся от власти испанских Габсбургов, – фактически государство Нидерланды. Ну а территория современных Бельгии и Люксембурга в составе Южной Фландрии осталась верной испанской короне. Тем не менее потеря семи провинций стала огромным ударом для престижа испанской монархии.

Раз уж мы говорим о Бельгии, знаете, как называется на испанском жемчужина Бельгии, город Брюгге? Brujas… точно так же, как слово «ведьмы» на испанском. На самом деле само слово brug на фламандском означало «мост», и, конечно, в этимологии города присутствует именно указание на большое количество мостов. Если бы в деле наименования городов присутствовала незыблемая логика, то город Брюгге на испанском вполне мог бы зваться Puentes, «мосты», но получилось… Brujas. Испанцы часто для передачи иностранного топонима выбирали просто ближайшее похожее по звучанию слово на родном языке, не особо вдаваясь в смысл, вот так и появились «Ведьмы». Кстати, о ведьмах. Такое имя вполне мог бы получить совсем другой городок, уже самой Испании. Хотите узнать больше о мистических краях?

Как ненароком не вызвать ведьм в Испании, или Добро пожаловать в Сугаррамурди

Наверно, если произнести название этого наваррского городка, то можно нечаянно вызвать какую-нибудь нечисть. Вслушайтесь только: Су-гар-ра-мур-ди! Вполне, правда, традиционное звучание для баскских топонимов. Но это место примечательно не только своим названием.

Почти на границе с Францией, в 80 километрах от столицы Наварры, города Памплона, среди лесов и пещер расположилась деревенька с населением около 300 человек. Их было бы куда больше, если бы в начале XVII века тут не произошла история, предопределившая участь почти всей деревни, а заодно и дальнейшую репутацию этого местечка.

А началось всё… с одной милой француженки 20 лет от роду, приехавшей в Сугаррамурди из соседних французских земель, чтобы заработать денег, устроившись служанкой. И всё бы ничего, но девушка по какой-то ей одной известной причине решила насолить местной жительнице, заявив, что видела сон, в котором в одной из окрестных пещер та практиковала чёрную магию.

Одним словом, она указала на некую Марию де Хурретегия, назвав её ведьмой. А дело происходило во времена расцвета испанской инквизиции, когда публичные сожжения ведьм в рамках целых публичных спектаклей, аутодафе (в переводе «акт веры»), были самыми яркими развлечениями народа…

Под давлением инквизиции Марии не оставалось ничего другого, кроме как признаться в том, что она ведьма, а ремеслу этому её обучила собственная тётя. Так, клубок за клубком, несколько десятков женщин признались в том, что они ведьмы, brujas… Дело обрело нехилые масштабы, а слухи дошли до города Логроньо в Ла-Риохе, где находилось ближайшее подразделение карающей инквизиции. Конечно, начали официальное расследование: постепенно беда пришла почти в каждый дом в городке, ведь одна за другой женщины называли друг друга подельницами. В ноябре 1610 года приговор был приведён в действие: 12 жителей были приговорены к сожжению, среди них несколько уже умерших – посмертно, а некоторых даже отпустили. По сравнению с масштабами французской инквизиции то, что произошло в тот день в городке, было мелким происшествием, но вот в истории испанской охоты на ведьм это была одна из самых ярких страниц.

Удивительно, но несколько десятков жителей, попросивших милосердия и признавшихся в грехах, помиловали.

Сегодня городок, конечно, старается заработать на своей легенде, там даже открылся Музей ведьм – Museo de las Brujas. Музей расположился в одной из многочисленных местных пещер и открыт для посещения с 2007 года. Ещё каждый год тут отмечают День ведьм, напоминая о событиях многовековой давности, которые начались как анекдот, а закончились трагедией.

То, в чём обвиняли бедных жителей, – занятие магией во время шабаша – называется в испанском aquelarre – «шабаш». Корни этого слова как раз восходят к истории ведьм в Сугаррамурди: недалеко от пещеры, в которой, как утверждала инквизиция, занимались чёрной магией жительницы, есть луг, который на местном наречии как раз назывался Акеларре – «Поле чёрного козла». При чём тут чёрный козёл?

По древним поверьям, во время ведьминских шабашей, когда по ночам все собирались в тайном месте для совершения магических обрядов, дьявол являлся ведьмам в облике чёрного козла.