Горячая Луна. Средневековая драма

Оглянувшись, Хайри спросил:

– А его, значит, оставим тут?

– Господь позаботится о нашем брате, и мы вознесём наши молитвы за всех, кто погиб на «Баярде», – ответил Персиваль, и все трое осенили себя крёстным знамением.

– А может он уже того? – предположил Тибо.

– Заткнись!

Не произнеся ни слова в ответ, сарацин первый отправился вдоль прибрежной полосы. Французы переглянулись и, одновременно кивнув головами, последовали за Хайри.

– В животе урчит…, – прохрипел Хамнет. – Эх, я бы сейчас не отказался от глазуньи из пары десятков яиц, с десятком перепелов и голубей, начинённых паштетом и орехами. Обложить всё это сельдереем, чесноком и петрушкой и чтобы обязательно свиной окорок….

При упоминании об окороке, он взглянул на Хайри.

– А ещё, обожаю гусиную задницу и всё, что к ней прикрепляется…. Вплоть до головы…. И чтобы никаких бобов – они мне за плавание надоели. А запить можно доброй мерой….

– Ты что, всё это ел? – перебил Персиваль спутника.

– Нет, – вздохнул Хамнет, – Это я во сне видел. Как будто сижу я за столом после пасхальной службы….

– Заткни свою пасть…. Вот стемнеет, встанем на привал, там и поужинаешь…. Во сне…. Можешь в стороне расположиться, чтобы тебя не объели.

Хамнет остановился и в бессилии развёл руки. От обиды губы его задрожали, а на глазах даже выступили слёзы.

– Если не убьют, так от голода сдохнем, – в отчаянии произнёс он, протирая глаза от песка. – Будет вам тогда Иерусалим. И что такого, если мне хочется есть?

Постояв немного, он сделал глоток воды из кожаного бурдюка и, подхватив полы длинной рубахи из грубой шерсти, бросился догонять своих товарищей. Несколько минут они опять шли молча, утопая ногами в прибрежном песке.

– Не верю я ему, – прошептал Тибо, поглядывая на шедшего впереди сарацина с мечом за спиной. – И с чего вдруг он так быстро согласился идти с нами? Давайте его убьём, и дело с концом. С ним или без него – направление нам известно. Что мы теряем? Он не нужен нам.

– Может всё- таки вы оба уймётесь? – опять зарычал Персиваль. – Одному мерещатся паштеты из гусиных задниц…. Другой замышляет убийство, а, между прочим, мы идём в Иерусалим поклониться святым местам, однако ваши мысли далеки от святости…. Не убий, не чревоугодничай- вот о чём надо думать.

Он резко остановился, от чего идущий позади Хамнет буквально врезался в его спину лбом.

– А, кстати, чем ты его собрался убивать?

– Так нападём на него сзади, у меня есть кинжал, – ответил Тибо и, встав спиной к сарацину, показал Персивалю кончик рукоятки кинжала, спрятанного под одеждами. – Мы справимся, нас же трое!

– Убивать, убивать…. Мы не для этого отправились в путь, чтобы убивать.

– Но, он же враг! Проклятый сарацин.

– Ты же видишь, что это не какой-то там ремесленник. Он солдат, у него в руках оружие, и так просто расправиться с ним будет очень трудно. Так что умерь свой пыл. Придём в Акру, там видно будет. И вообще, что он тебе сделал плохого?

Персиваль грубо отодвинул с пути Тибо и продолжил свой путь.

– А что будет видно в Акре? Весь магометанский сброд…. Вот там-то точно мы бессильны…. А если вообще не придём…? Заведёт нас к пиратам или к своим, а те уж точно не помилуют…, – не унимался Тибо. – И почему капитан изменил маршрут? Мы же должны идти на Крит! Это заговор!

– Откуда я знаю. Отправляйся на тот свет и спроси у капитана. Может, он тебе ответит, покуда рыбы не сожрали его язык.

– Брат Тибо прав, – произнёс Хамнет, присоединяясь к беседе. – Он уснёт, мы нападём на него и задушим….

– Своими словами ты оскорбляешь Господа, – возмутился Персиваль. – Что значит «нападём и задушим»?

– Мы воюем с неверными. Это божий промысел, – воскликнул Тибо.

– Так вызови его на поединок, и пусть Бог или меч вас рассудят…. Однако я вижу, что исход встречи не в твою пользу. К тому же уже никто ни с кем не воюет.

– Конечно, исход ясен: у него же меч, а у меня только кинжал.

Пройдя около полулье, Хайри вдруг резко остановился, повернувшись к своим спутникам.

– Чего это он? – поперхнувшись, воскликнул Тибо.

Остановились и французы, в недоумении смотря то на араба, то друг на друга.

– Эй! Ты чего? – наконец спросил Хамнет.

– Я возвращаюсь, – ответил сарацин.

– Приблизимся…, – прошептал Тибо, – Отвлеките его, а я брошу ему в глаза песок….

Но лишь только он, единственный, кто попробовал, сделал шаг вперёд, как Хайри вытащил меч.

– Я возвращаюсь к кораблю. Там раненый….

– Он уже, наверно, сдох, – предположил Хамнет.

– В любом случае я не хочу идти с вами и уж тем более становиться на ночлег. Боги у нас разные и дороги тоже. Прощайте и не вздумайте меня задерживать, клянусь Аллахом, что не поступлю иначе, чем задумал.

– Постой, постой, но мы же договорились. Нам нужно добраться в Акру, а эти места нам незнакомы.

– Следуйте берегом…. Стены Акры вы увидите намного раньше, чем войдёте в город…. Прощайте….

– Тогда сдохните оба, – крикнул Тибо. – На что ты надеешься…, что тебя подберёт корабль? Мы спаслись, Бог помог нам, не оставит и в этот раз.

– Ваш Бог оставил вас, лишь Аллах помог выбраться на берег. Это наша земля, однако сколь велика Его милость, что Он заставляет меня терпеть ваше присутствие.

– Послушай, – произнёс Персиваль обращаясь к Хайри, осаживая Тибо. – Я даже не спрашиваю, где ты научился нашему языку, однако делаю вывод, что ты человек образованный и не можешь не понимать, что единственный путь спастись – это всем вместе отправиться в Акру.

– У вас не будет там друзей, и помогать вам я вовсе не собираюсь. Теперь этот город для европейцев чужой, впрочем, как и Иерусалим. Вы проиграли!

– Но возвращаться к кораблю – это же безумие! К тому же у нас есть рекомендательно письмо….

– Нет Бога, кроме Аллаха! На всё Его воля с письмом или без письма…. Так что прощайте! – ответил Хайри и, не поворачивая головы, быстрым шагом направился прочь от пилигримов.

Любой другой со стороны мог бы увидеть, как четыре человека, постояв какое-то время над лежащим на земле телом, отправились вдоль берега на восток, однако вскоре один из них вернулся.