Орбиталия. 911. Секретные материалы

– А зачем ему пыль?

– Твоя правда, все теперь – пыль… Короче, Треффи, нам нужно доложить шефу о новом преступном изобретении, которое подлежит обязательной деструктуризации.

– И что же это за изобретение такое? Я слышал, что наука в тупике, и в нашем веке ничего изобрести невозможно. Научная стратегия на нуле.

– Было бы желание, а человеческий мозг его обязательно реализует.

– Но я понять не могу, как пылесос мог пролезть в сейф изнутри? Неужели это значит, что он попал туда из микромира?

– Разумеется, это был не пылесос. Я думаю, что преступник изобрел что-то позаковыристее!

– И что же он изобрел?

– Думаю — то, о чем всегда мечтали настоящие взломщики. То, что ни мне, ни тебе никогда в голову не придет. Телесос, может быть… Или гипносос…

– Смешно!

– Внутри сейфа все признаки вторжения. Высосано все подчистую, ни одного завалящего алмазика не оставлено.

– И что же теперь будет?

– Что? Как бы нас самих Президент не отправил под распыл. Никого не видели, сами живы – здоровы, а драгоценностей след простыл!

– По сводкам, похититель уже обчистил тридцать два сейфа. И на что ему такая уйма золота? А тонны бриллиантов ему куда?

– Это загадка номер один. Узнаем – для чего, узнаем – кто.

– Возможно, он хочет ослабить экономику нашего Сектора?

– Он ее уже обескровил. И не только. Фактически, он весь наш Сектор разоружил. Вот в чем дело! Мы теперь не в состоянии купить ни оружия, ни армию.

– Может быть, нас специально разоружили? Кто-то хочет нас взять без боя?

– По всем признакам, дело к войне со Сто Пятым сектором.

– 3-

Несмотря на многочисленные алиби, Уни Стар Эйч и Треффи Зеленоглазый были арестованы. Как-никак им была поручена охрана главного банка. А вместо отчета о задержании важного преступника полковнику Громби пришлось составлять идиотское объяснение о запрещенных изобретениях, тактичной маскировке, идеальном прикрытии, кофе с сушками и мате в два хода.

Полковник Громби понимал, что коррупции подвержен каждый, вопрос только в обозначенной сумме. Команда Уни Стар Эйча никогда раньше не подводила и была единственной, которой он всецело доверял. Но время – штука серьезная. Годы меняют людей.

– Извини, Уни, сам Президент потребовал твоего ареста, – мрачно сообщил он своему лучшему сыщику. – Версия твоя, того… Совершенно не всерьез… Никто не верит в гипнотизера с пылесосом. Ты же знаешь, коррупция – бич страны! Это понятнее, чем стагнация нанопрогресса.

– Понятнее? Мы были заперты снаружи, Громби. Скажи, куда могли исчезнуть фонды, алмазы? Мы с места не сходили. Но сейф вдруг сам по себе открылся – и нате вам.

– Коррупция в полицейском департаменте – вот что это такое. И люди верят.

– Люди верят? Лично я верю в то, что сейф был пуст.

Арестованный Уни Стар Эйч долго еще взывал к чувству справедливости, умолял не нарушать закон, приводил аргументы, ругался при этом, как последний санголик, грозил связями.

– Ругайся, сколько хочешь, Уни, но – арест!

Лживые вопли предателя никого не убедили. Ему и Треффи безжалостно заломили руки.

Их поместили не в самый комфортабельный изолятор, чем довели стенания сыщиков о попранной конституции до апогея. Они долго проверяли на прочность засовы и решетки заблеванной камеры. Отказались есть прокисшую овсянку, а Уни Стар Эйч объявил голодовку.

– Баландой вашей только киборгов морить! Да-да! Мы еще разберемся! И насчет всех ваших псевдо – грабежей! – орал взбешенный детектив и молотил кулаками по двери.

Несмотря на арест главных подозреваемых, содержимое самых ценных сейфов Сто Третьего Сектора продолжало таинственно исчезать. Любая охрана была бесполезна. Бронированные шкафы безжалостно опустошались до последней соринки. Два спецвзвода, заподозрив друг друга в измене, открыли перекрестный огонь. Истинная сводка потерь неизвестна. В стране был объявлен траур и девальвация.

– Нужно готовить распоряжение об освобождении из-под стражи, – задумался полковник Громби. – Возможно, старик Уни прав насчет вторжения из микромира.

Полковник приготовил высокопарный текст с извинениями в связи с незаконным арестом. Но по прибытии в изолятор, был чрезвычайно обеспокоен необычайной чистотой камеры, в которой не то чтобы ни пылинки не обнаружилось, но и какого-либо человеческого присутствия тоже. Арестованные пропали так же таинственно и бесследно, как сокровища самых надежных сейфов.

– Побег доказывает виновность, – задумался полковник.

Уни Стар Эйч с напарником Треффи Зеленоглазым были объявлены в общеорбитальный розыск.

– Эх, Уни, Уни, и ты! Поддался искушению! А помнишь, как вместе, бывало, и на «Черной Лауре», и на «Золотом Дрозде»… Не ожидал я от тебя, не ожидал! Строгач мне обеспечен! – переживал полковник.

– 4-

Сквозь темноту проступили радужные вспышки. Они сливались и разбегались, как круги на воде. Шипя, рассыпались искры окалины.

– Где мы? – удивился Треффи, очнувшись после глубокого забытья. Тошнотворная качка мутила тело. В противоположном углу мелко вибрировал скрученный торс Уни Стар Эйча.

– Шеф! Эй!

После внушительной встряски Уни Стар Эйч приоткрыл глаз:

– Хреновато здесь. Но я, кажется, понял, – сказал он, – мы похищены.

В помещение четким чеканным шагом вошли два киборга. Они объявили:

– С вами будет говорить Решительный.

– Решительный? Это еще кто такой? Наш похититель? Интересно будет с ним познакомиться.

Сыщики вытянулись по струнке.

Появилось странное худосочное существо в скафандре, лицо которого едва просвечивало сквозь матовый шлем, выдавая болезненную бледность и прозрачность. Слабый срывающийся голос подростка произнес:

– Меня зовут Решительный.

– А меня детектив Уни Стар Эйч, если Вам так угодно, а это мой напарник, Треффи Зеленоглазый, – сыщик протянул похитителю руку. Тот не ответил на дружелюбный жест.

– Вы догадываетесь, где вы находитесь?