По велению Ваала

– Не смей марать святые имена!

– Этим некромантам поклонялись толпы. Община ессеев и египетских терапевтов хранит немало доказательств успешного воскрешения. В основе триумфа христианской веры лежат подвиги магов-апостолов, покоривших сердца людей чудесами оживления.

– Ты некромантка?

– Да.

– Признание сулит костер.

– Но только некромагия излечит тебя от проказы.

– Ты умна, изворотлива и хитра. Признайся, что много тайн хранишь в черном сердце.

– Могу признаться лишь в одном. Для исполнения задуманного мне нужна сорок одна юная дева.

– Почему столько?

– Сорок дней угасает душа, блуждая во тьме, сорок дней ее отпевают, благословляя на долгий путь. На сорок первый она возрождается.

– В живом виде представить дев или после отпевания?

– В живом, естественно. Нет мертвых дев – есть падаль.

– Что еще?

– Кроме дев, необходимо чистое золото, много, 400 унций.

– Ты пытаешься обчистить казну?

– Не только золотую.

– Говори!

– Трижды кратно этому количеству золота необходимо унций серебра. Далее: сало бенгальского тигра, откормленного человечьим мясом.

– Ты шутишь!

– Не удивляйся. Это для изготовления свечей. А еще мне нужны травы по списку и полная свобода.

– Насчет свободы не хитри. Ты заложница. Пребудешь пленницей до возвращения Парацельса.

– Но…

– Но, если постараешься и доведешь эксперимент до положительных результатов твоей… ммм… весьма сомнительной гоэции, то, весьма вероятно выпишу пропуск.

7. Магическая лаборатория

Клементину увлекла работа.

Она чертила магические пентакли, готовила амулеты и порошки для воскурений.

Но притворялась ли она, ради спасения?

Пожалуй, нет.

У нее перехватило дыхание, едва она вступила в алхимическую лабораторию разрушенной академии.

Там догнивал, покрываясь вековой пылью, невообразимый инструментарий древних магов, тугоплавкие реторты, пеликаны, мощные паровые сепараторы и даже навигационные установки для заблудившихся в море кораблей.

Магиню более всего заинтересовали печи, способные при помощи солнечной энергии плавить гранит.

А древневедийские виманы с остатками на раструбах неизвестного рассыпчатого, как ртуть, охристого порошка, едва не довели ее восторг до коллапса.

Она притронулась к накипи и, раскрыв пятерню, густо окрашенную золотом, окаменела, как дикарь перед парусником Колумба с единственным вопросом на губах:

– Это оно?

– Нет, сударыня, это не жидкое золото, – ответил хранитель древностей. – Проверил: не размножается. Но, позвольте, ознакомить вас с нижним хранилищем.

В библиотечных залах на вытесанных в базальте стеллажах бережно хранились свитки египетских терапевтов, манускрипты ессеев, волшебные шары волхвов, иудейские негаснущие звезды, незамерзающая вода и сгустки туманностей из подземного царства.

Клементина брала в руки выставленные на полках стеклянные пузырьки, взбалтывала их, открывала пробки и, принюхавшись, восклицала:

– Мандрагора, собранная на Голгофе?

– Возможно, она самая, – усмехался механик.

– Слюна ундины? Удивительная вещь! Она способна растворять камни!

– Все это, женщина, для нас не в диковинку.

– Эссенция Афродиты? Цены ей нет!

– О ценах забудьте. Не продается, – с раздражением ответил механик

– Кровохлебка Цезаря? Откуда здесь такие редкие микстуры?

– Все это – всего лишь хлам, извлеченный из котомок беглых катар и мавританских колдуний.

Чезаре Ачилло злился, но старался быть вежливым.

Его поневоле назначили экскурсоводом этой взбалмошной особы, оторвав от работы над усовершенствованием одного уникального механизма.

Только вчера он получил сногсшибательную «Клешню Личи» от коллег из Поднебесной, только погрузился в схему, как, нате вам: «Извольте показать госпоже Клементине компоненты чудодейственных микстур».

Пришлось бросить китайский артефакт ради пыльных полок с прокисшими склянками.

Невероятное приспособление было собрано из заточенных пластин бамбука и предназначалось для медленного срезания плоти со скелета. В зависимости от желания императора, жертву приговаривали к откусыванию от десяти до трехсот кусочков.