Черные розы для снайпера

– Слушай, – говорит Далила после минутного молчания, и ее голос не предвещает ничего хорошего, – ты же разумная женщина, давай-ка с этой точки зрения объясним твои проблемы! Пришла ты на допрос, а осужденный на тебя запал, накинулся в камере, опрокинул стул, стал рвать одежду, почему бы тебе не отнестись к нему правильно, не уговорить его прекратить, не провести беседу о хорошем поведении? Нет, ты стреляешь ему в лоб. Не перебивай! Не будем рассматривать те случаи, когда ты сама провоцировала плохое поведение и убивала специально. Рассмотрим только случайности. На другом допросе подсудимому, с твоих слов, подготовили побег. В вещественном доказательстве – оружии были оставлены патроны, следователь на допросе в твоем присутствии предлагает подсудимому подойти и взять в руки это оружие. Ты чувствуешь опасность, опережаешь его руку на секунду, захватываешь голову и опускаешь ее к столу, протыкая ему статуэткой глаз! И вот я прихожу тебе помочь с психологическими проблемами. И я говорю: ничего, не волнуйся, это все случайно, подумаешь, пистолет случайно выстрелил, а статуэтка сама воткнулась в глаз, потому что подсудимый слишком низко наклонился, не волнуйся, это предметы такие странные вокруг тебя живут – пистолеты, статуэтки! Ты с ними поосторожней!

– Я ничего не понимаю! – успела вставить Ева, пока Далила глубоко вздыхала, успокаиваясь.

– Конечно, ты не понимаешь. Это перевертыш, от обратного. Теперь объясняю. Соня видит рядом несколько смертей, к ней подходит твой милиционер и соглашается, что это она виновата. Понимаешь, не трамвай, не балкон, не щепка в перилах и не пострадавший, а она! Она была рядом, все дело в ней. И чтобы уж совсем закрепить в ней уверенность в такой вот ее сверхъестественной силе, направляет ее ко мне: научись, значит, жить со своими способностями, чтобы поаккуратней с ними управляться.

– Ах ты, разумная моя! – Ева садится на Далилу и слышит, как напрягается под ней сопротивляющийся живот. – Ты что сейчас в окне видела?

– Галлюцинация, – бормочет Далила, сталкивая Еву.

– Ага, галлюцинация, а я тебе сейчас еще про случайности расскажу. Едет Сонечка в метро, к ней пристает хулиган, даже бьет ее по лицу, синяк заметила?

– И что с ним случилось? – заинтересовалась Далила.

– Мертв! Огнестрельное ранение.

– Давай-ка я тебе сама расскажу дальше. У Сони оружия не было, и стреляла, конечно, ты. А Карпелов согласился, что этот несчастный погиб только потому, что напал на Соню, да?

– Ну, почти угадала.

– Этот тупой страж закона присылает Соню ко мне, потому что на нее напали, а тебя – потому что ты убила нападавшего. Ей он объясняет, что мужику не повезло, потому что он напоролся на Соню, а тебе – что ты только средство воздействия на мир, устроенный Талисмановой. Ну разве это не дурдом?!

– Ложись на бочок, я тебя обниму, и мы будем спать, – приказывает Ева.

– Что это за забота такая трогательная? – Далила послушно поворачивается на бок.

– У тебя проблемы, галлюцинации. А волосы пахнут сигаретным дымом. – Ева, повозившись, сильнее прижимается к Далиле и слушает ночь.

– Знаешь, что я подумала? – спрашивает Далила сонным голосом.

– Знаю. Спи. Поплывем на луну в глубину.

– Скажи… Если знаешь.

– Сама скажи, это же ты думаешь, а я только участвую.

– Я подумала… Почему между нами не лежит мужчина? Это ненормально.

Они затихают, и вдох накладывается на вдох, а выдох – на выдох, и если кто-нибудь подслушивает за окном, зависнув над землей, то подумает, что в комнате спит только одна женщина.

Пятница

В коридоре регионального Управления по борьбе с организованной преступностью полы не мыты, сквозняк таскает по старому линолеуму клочки пыли. Ева Николаевна в пятый раз смотрит на часы. Девять. Она ждет час.

В девять десять ее приглашают в кабинет. На столе начальника парит стакан с желтой жидкостью, Ева издалека вдыхает резкий запах мяты, и легким головокружением накатывает ощущение дежа вю.

– Вашу настойчивость трудно понять, – замечает начальник, закладывая под язык таблетку.

Ева достает документы, подходит и молча кладет их на стол.

– Что, новые соображения насчет неудачного выстрела?

– Никак нет.

– Ладно, посмотрим. – Он поправляет очки и перебирает листы с печатями и подписями. Ни тени удивления.

– Хотите поработать у нас в организации? – спрашивает мужчина, глянув поверх очков.

– Ознакомление с документами и результатами экспертизы. Разработка версии.

– Вы всегда добиваетесь своего, когда приспичит? – Начальник управления смотрит снисходительно, по-родственному.

– Так точно.

– Я против вашего назначения в любой отдел моего управления. Но моего согласия никто не спросил. Распоряжение вышестоящего начальства. За одни сутки вы получили четыре подписи, и это при том, что двое из этих людей, – он постучал пальцем по бумагам, и нервное движение руки выдало-таки его волнение, – отсутствуют в Москве. Я вас поздравляю. Что имеете сказать?

– Я вас тоже поздравляю. Я в общении приятна, в работе вынослива и сообразительна. В боевой подготовке и стрельбе со мной сравнится не всякий мужчина, а в силу внешней привлекательности и специфики организма я умею решать даже самые нерешаемые проблемы.

– Так, значит. И что это, позвольте узнать, за специфика организма?

– Я женщина, – гордо заявляет Ева.

– Это все? – спрашивает начальник управления.

– Это коротко.

– Ну вот что. Кабинет ваш – соседний с моим. Вам выделяется в помощь сотрудник. Прошу меня не беспокоить. Можете идти. Да, насчет специфики… Скандалов в коллективе не потерплю. Свободны.

Ева отпирает выделенный ей кабинет. Пыль и запустение. Окна не поддаются, но форточка открылась. В дверях кабинета останавливается девушка в форме и восторженно смотрит на Еву.

– Прапорщик Иванова! Приказано…

– Проходи, прапорщик Иванова. Ну вот, ты очень хорошенькая, а ваш начальник так разговаривал со мной, словно в коллективе одни мужики. Садись. Тебе рассказали, в чем заключается твоя работа?

– Так точно! – Девушка вскочила.

– Меня зовут Ева Николаевна. Можно тебя называть по имени?

– Люся! – Прапорщик опять вскакивает.

– Люся. Я приблизительно знаю, как в таких учреждениях можно получить нужную информацию быстро и без моральных потерь. Задание у нас важное и срочное. Помоги с характерами. – Ева видит удивление Люси и улыбается. – Ну, к примеру, мне срочно нужно заключение медэкспертизы, заключение патологоанатома, заключение ревизионной комиссии по поводу смерти заложника. Официально эти бумаги ко мне будут идти дня три. А мне нужно срочно. Ты меня понимаешь?

– В ревизионной комиссии по вашему выстрелу, – неуверенно говорит Люся, – работает хороший мужик, но пьющий. От него часто пахнет.

– Молодец, Люся! Что ты там сказала про мой выстрел?

– У нас про него все говорят. А медэкспертизу можно попросить у капитана Суркиной, она любит, чтобы все правильно было, запросы оформлены, чтобы все в ажуре, понимаете, и только тогда возьмет коробку конфет. В архиве у нас работает отличный старик, но курилка страшный.