Россия для японцев…

Не нужно понимать слова, горячее стремление сохранить мир на Земле передается невербально, на языке музыки.

Поют японцы, поют волгоградцы. И те, и другие поют вместе.

Японцы все пожилые, волгоградцы все молодые. В виде песен происходит передача эстафеты мира из страны в страну, от старшего поколения к младшему.

И не сказала я пока про еще одну замечательную песню, которую мои путешественники специально привезли волгоградским студентам. Эта песня называется «Мечта».

В 2002 году песня родилась спонтанно в городе Хиросима в школьном оркестре под руководством Такада Рюдзи. В ней было четыре куплета, песня запечатлела пожелание школьников о том, чтобы никогда не было войны. В следующем году песню исполнили на международном симпозиуме по проблемам воспитания детей, и в процессе исполнения родился еще один куплет.

Песня поется легко, мотив несложный, очень певучий и оптимистичный. У «Мечты» быстро нашлось много поклонников, и каждый, кто исполнял эту песню, добавлял свой куплет. Песню перевели сначала на корейский и вьетнамский, а потом и на другие языки мира.

В результате песня получилась длинная, и ее 1023 куплета звучат на 33 языках мира. Если задаться целью исполнить их все подряд, потребуется 12 часов.

Волгоград – конечный пункт нашего путешествия, здесь мы сходим на берег и идем почтить память героев, отдавших жизнь за мир в Сталинградской битве. Певцы делают памятные фотографии у Мельницы Гергардта и у фонтана «Играющие дети». А потом мы едем на Мамаев курган.

И теперь японская песня мира звучит на Кургане Славы, перед лицом похороненных здесь героев. Ее привезли мои туристы как эстафету из Хиросимы в Сталинград. Под серым осенним небом и моросящим дождем японцы исполняют «Мечту», вкладывая в эту песню всю свою энергию, все свое горячее стремление сохранить мир на Земле.

Что видят наши туристы. Часть 1

Родители приехали в гости к сыну, который уже несколько лет живет и работает в Москве. Попадают в руки гида совершенно неподготовленными.

Обычные туристы выбирают программу, готовятся, что-то представляют себе заранее. В данном случае ни о чем ни малейшего понятия. Вот приехали и видят:

– Кремль, это, оказывается, крепость? А мы думали, Кремль – это правительственный дворец.

– У вас очень чисто, гораздо чище, чем в городах Италии.

– Ощущение, что находишься в Европе. Здесь совсем не так, как мы думали.

Ну и самое главное открытие:

– Москва – это, оказывается, та-а-акой большой город!!!

А что думали японцы о России, собираясь сюда? Что они ожидают здесь увидеть? Как правило, по прилету набор стереотипов довольно однообразный:

– Россия – коммунистическая страна. (Значит, очень однообразная.)

– В России очень холодно.

– В России очень просторно, и везде растут березы…

– И все пьют водку. «А вы почему водку не пьете?» – спрашивают гида за обедом.

Про медведей, конечно же, тоже вспоминают. Поэтому, когда по телевизору пару лет назад показали, как ошалелый заблудившийся мишутка метался в хабаровском супермаркете, туристы мои ничуть не удивились. Демонстрируют гиду фотографии: москвичи водят медвежат на поводках. Медведи ходят по городу, сидят на садовых скамейках.

– Это цирк, – говорю я. – Или давайте сходим в зоопарк, я вам медведей покажу. И жирафов тоже.

– Нет, правда, – обижаются туристы, – вот здесь написано, что в Москве водятся медведи, русские их держат в домах, как питомцев.

– Были медведи, – отвечаю я, – но мы их всех съели. В советское время, когда еды не хватало.

Каков вопрос, таков ответ.

На самом деле мишек я показываю гостям в Кремле. Два смешных медвежонка сидят на средней ступени Троицкой башни, каменные изображения.

– Вот, посмотрите. Сейчас в Московской области медведей нет. Но были времена, мишек здесь было больше, чем людей. Медведь – хозяин российских лесов.

– Давным-давно детишкам говорили: «Не ходите за ворота! Там серые волки и медведи водятся». Ведь когда 540 лет назад построили Московский Кремль, вокруг стояли непроходимые леса, и было царство зверей. А мир людей был ограничен крепостными стенами и тянулся по берегам рек.

– В реках рыбу ловили? – спрашивают, глотая слюну, японцы. Они уже слышали от гида, что в Волге водились осетры и белуги чуть ли не по десять метров длиной.

– Вот и сейчас ловят, – показываю я, когда мы гуляем по берегу Лебяжьего пруда у Новодевичьего. – Видите? Рыболовы с удочками сидят.

– А какую рыбу держат в руках те люди? Ну… помните? Вчера вы нам показывали монумент.

– Кто держит рыбу? – пугаюсь я, что не знаю всех московских монументов.

– Ну там была парадная арка, на арке люди, мужчина и женщина. И эти двое держат на поднятых руках рыбу, кажется. А что это за рыба?

– А-а-а, это не рыба, – успокаиваюсь я, – это колхозник и колхозница несут сноп пшеницы, радуются урожаю, всем показывают. Арка ВДНХ.

– А мы думали, они такую большую рыбу поймали. Тоже ведь есть чему радоваться. Ведь это была выставка достижений!

Иногда от туристов можно услышать и самые невероятные вещи.

– А где здесь можно купить шафран? – спрашивает меня туристка, когда я объявляю группе свободное время на Арбате.

– Какой шафран? – впадаю я в ступор, ибо даже не знаю точно, что это такое.

– А разве вы не знаете? Специя такая, пахнет хорошо.

– А почему вы думаете, что именно в России продают шафран?

– Ну как же? Я всегда покупаю шафран, когда езжу в Турцию или в Египет, или же вот в такие страны. На рынке обычно продают.

Видимо, Россия попала в список «стран, где продают шафран», по принципу «самые бедные, самые отсталые, дикие и опасные для туристов». Шафран пришлось заменить русским медом и шоколадом. Предлагала я купить и икру, но икра не подходила на место шафрана по ценовой категории.

Очень активный индивидуальный турист Окаяма-сан свалился на мою голову три дня назад. Его интересы превышали стандарт: Кремль – Красная площадь – Новодевичий монастырь. Уж если Новодевичий – то захоронения наших знаменитостей, ученых, конструкторов. Если Воробьевы горы, то обойти МГУ со всех сторон. Если покушать, то весь спектр национальной кухни народов СССР. А если поездить… то непременно на метро. Ибо в каждом путеводителе сказано, что подземка у этих русских совершенно особенная, очень глубокая и неожиданно чистая и красивая.

Я с большой гордостью все это показала Окаяме-сану, рассказала, свозила на основные станции показа: Киевскую, Площадь Революции, Новослободскую.

Но вот в итоге провожаю Окаяму-сана в его гостиницу «Гамма Измайлово» и на выходе из метро уже почти автоматически рассказываю про партизан.

– …То есть с фашистами сражались и те, кто не мог стать бойцом регулярной армии: старики, женщины и подростки.

Перед нами скульптурная композиция на станции «Партизанская» – суровый старик в ушанке с автоматом ППШ наперевес, молодой парень в пилотке и с винтовкой, строгая и усталая женщина в теплом платке и также с ППШ руках. Все трое как бы тесно прижались друг к другу и напряженно смотрят по сторонам, неся боевое дежурство.

И тут Окаяма-сан меня отправил в нокаут: