– Катрин, вы уже собираете вещи?
Готовитесь съехать в деревню, домой?
Слова ее жалили Катю, как клещи,
Княгиня, напротив, довольна собой.
– Мари, дорогая, прошу, не печальтесь,
Я тоже по Вам буду очень скучать,
Над князя душой посоветую, сжальтесь,
Уйдет пусть не зная. Я буду молчать.
Пусть думает он, что останусь в поместье,
Что буду я с Вами свой век доживать,
О том, что уеду, таить должно вместе,
По сем попрошу Вас, княгиня, молчать.
Мари неохотно с Кати согласилась,
Кивнула и молча из зала ушла,
Шла медленно, чинно, и ярко светилась
Та брошь, что держала собой кружева.
Катрин с облегчением шумно вздохнула,
Не время ей было о прошлом грустить,
Оправила юбку, пылинки встряхнула,
И князя решила скорей навестить.
-3–
Василий Петрович смертельно был бледен,
Лежал очень тихо, почти не дышал,
Отец Михаил отслужил с ним молебен,
Чтоб место в раю получила душа.
Глаза его были блаженно прикрыты,
Улыбка таилась в устах в уголка,
Лицо его было спокойно, открыто,
Иконка лежала златая в руках.
Далек старый князь был от этого мира
Готовился к входу он в сладостный плен
Витали по комнате нотки эфира,
Не спутать ни с чем, аромат этот – тлен.
Отец Михаил окрестился повторно,
Зажег у больного кровати свечу,
Не дал заглянуть, дернув штору проворно,
В холодную комнату солнца лучу.
Царил полумрак, занавешены окна,
Камин не топили, промозгло внутри,
Сжимала Катюша платочек весь мокрый,
От слез, что стирала тайком. У двери
Она простояла тихонько всю службу
Молилась за князя, за Мэри, за слуг,
И пусть с ее светлостью вовсе не дружит,
Но кроме нее у Кати нет подруг.
Не знала Катюша родительской ласки,
И князь лишь Авлонский сиротку принял,
Но он умирал, скоро кончится сказка.
Отец Михаил Катерину обнял.
– Не долго осталось Василию князю,