Оригами. Раннее

Мальчик облегченно вздохнул.

Внезапно по квартире прокатился невероятный грохот и звон бьющегося стекла. Где-то сверху одновременно заматерились несколько мужских голосов.

– Сиди здесь! – скомандовала она сыну и бросилась на кухню, откуда донесся звук.

На том месте, где еще минуту назад стояло старенькое чисто вымытое окно, теперь болталась пластиковая рама, подвешенная на веревке. В кухню беспрепятственно проходил морозный ноябрьский воздух.

Видимо, удальцы, производившие ремонт квартиры сверху, зазевались и упустили громадину, которая в дребезги разнесла Ташино окно, и, при этом, сама осталась совершенно целой.

В ярости не замечая разбросанных по полу осколков, она подбежала к зияющей дырке и крикнула, что было мочи:

– Вы что сделали, уроды!

– Блин! – дополнил Вася, мнущийся на пороге.

Один из самых тяжелых дней, которые когда-либо выпадали Наталье, подходил к концу. Несколько лет назад, когда она узнала о первой измене мужа, казалось, что жизнь кончена и ничего хуже быть не может. Теперь воспоминание об этом даже веселило ее. Пусть сейчас в ее доме будет целых три мужа – один на кухне, и по одному в каждой комнате, и каждый из них круглосуточно ей изменяет, лишь бы только найти работу и заставить соседей поскорее вставить новое окно. На то, чтобы сделать это самой, средств у нее, к сожалению, не было.

С большим трудом уложив Василия спать, она долго сидела в кресле, вглядываясь в полумрак комнаты. Если бы она была американкой, то сейчас непременно впала бы в глубокую депрессию и обратилась к психологу. Однако, такие удовольствия, как депрессия, доступны не каждой русской женщине. Для славянок в наши дни актуальнее такие средства, как «удариться головой об стену» или выпить сто грамм и поплакать». Просто и дешево, и, не исключено, – гораздо действеннее любого психолога.

Но голову было жалко, а спиртного дома не было ни капли. Потому, выкурив на кухне две сигареты подряд, Наталья взяла пособие по оригами и отправилась в комнату Алексея. Уходя из дома, он всегда запирал ее. Зачем именно, было непонятно. Скорее всего, чтобы продемонстрировать свою обособленность и независимость, на которую, впрочем, никто и так не посягал. Сворачивать оригами на кухне теперь не представлялось возможным из-за холода, а во второй комнате спал Васик. Таша надела ботинок на правую ногу и изо всей силы ударила по двери в область замка. Косяк щелкнул и дверь открылась.

Внутри пахло пылью и сладковатым одеколоном Алексея, от чего находиться в комнате было не очень приятно. Наталья вытерла письменный стол рукавом и положила перед собой разноцветную пачку бумаги и книгу по обучению оригами. «Жаль, что я не умею делать ничего такого, что можно было бы продавать. Вязанные свитера, например, или глиняные фигурки», – подумала она с сожалением. «Кто чем может, тем и работает», – снова вспомнилась предательская фраза.

Она стала перелистывать пособие. С глянцевых страниц, заманчиво пахнущих новой бумагой, на нее глядели всевозможные причудливые фигурки, сложенные так мастерски, что простой обыватель не сразу догадается, из чего они сделаны.

– Тебя-то мы и сделаем! – обратилась, наконец, Наталья к лиловой летучей мыши с гофрированными крыльями.

– Сложите базовую форму «треугольник», – ответила книжка.

Бережно приглаживая изгибы и выравнивая края нежного листочка, Таша чувствовала почти детское удовольствие. Сколько ей было, когда они с мамой вместе клеили открытки для школы? Семь или восемь. Если бы мама была жива, все сейчас было бы по-другому. Она подавила подступившие слезы.

Совершив по инструкции первые три шага, она покрутила получившуюся заготовку.

– Красота. Что у нас дальше?

– Наметьте линию сгиба, образованную точкой середины нижнего основания и концом линии сгиба, сделанного на предыдущем этапе, отогните согласно рисунку 4 и 5, согните крыло по перпендикуляру и перегните по биссектрисе, – выругалась книга.

Еще минут двадцать Таша безнадежно вертела в руках изрядно помятую заготовку, вытирая со лба пот и делая изгибы в тех местах, где они вряд ли требовались. Пальцы начали болеть, перед глазами от напряжения появились черные точки. Теперь она ненавидела не только своего бывшего мужа и начальницу, но и оригами, а также авторов злосчастной книги и вообще всех тех, кто придумал оригами и у кого оно все-таки получалось. Наконец, она не выдержала, подскочила так, что опрокинула стул, и на мелкие кусочки разорвала зародыш мыши, все листы цветной бумаги и обложку пособия, приговаривая про себя:

– Ах ты ж зараза, ах ты ж зараза!

Причем, кому, или чему конкретно было адресовано ругательство, наверняка Наталья не знала и сама.

Окончив акт вандализма, она еще долго топтала ногами клочки, а потом проплакала целый час, наверное, впервые за несколько лет.

Немного успокоившись, Наталья стала собирать остатки своего творчества. Несколько обрывков улетели за шкаф, почти вплотную придвинутый к стене. Она взяла мухобойку и попыталась достать их оттуда, но резиновый наконечник уперся во что-то твердое. Тогда она поддела предмет снизу и из-за шкафа вывалилась большая коробка, от которой до сих пор можно было почувствовать запах молочного шоколада. Однако, внутри вряд ли был шоколад, так как весила она не меньше двух килограмм. Края были скреплены скотчем.

Аккуратно отогнув край, она сняла скотч, открыла крышку и обомлела: на то, что находилось в коробке, наверное, можно было купить целую тонну шоколада. Или две. Теперь Таше стала понятна цель замка. Непонятно было, почему он такой маленький. Наверное, чтобы не вызывать подозрения.

Сумасбродные мысли зароились в Ташиной голове. В ее руках сейчас было то, при помощи чего она могла одним махом решить все свои проблемы. Завтра же утром она соберет все свое нехитрое имущество и уедет с Василием в Зеленоморск – небольшой прибрежный город, куда полгода назад вышла замуж ее лучшая подруга Инга. Инга все время уговаривала ее переехать и обещала место бухгалтера в фирме мужа, потому единственным препятствием было отсутствие жилья. Снимать квартиру в приморском городе ей было бы не по карману, а вот купить что-нибудь самое скромное за тридцать тысяч долларов (в коробке явно было не меньше), было вполне реально. Если повезет, Алексей не появится дома еще неделю. Она оставит ему письмо, в котором сообщит, что через разбитое соседями стекло в дом пробрались воры, пока она была на работе, похитили некоторые ее вещи и взломали дверь в его комнату. Она боялась оставаться в квартире и уехала из города. Вскоре сообщит о своем местонахождении. Пусть потом доказывает, что это она взяла его деньги. На квартиру, мол, одолжила деньги у мужа подруги. Инга этот факт подтвердит, если что.

От сумбурных планов у Таши громко стучало в висках. Заснула она не раньше пяти утра с мыслью, что когда проснется, непременно осуществит все задуманное. Хватит молча терпеть пощечины, нужно действовать, раз судьба предоставила такой шанс.

Просторный светлый зал был до отказа наполнен людьми. Большинство из них Наталья видела в первый раз. Некоторые улыбались, кивая в сторону деревянной платформы, где она сидела на стуле с высокой спинкой, обитой сиреневым велюром. Другие с интересом разглядывали что-то, спрятанное от ее глаз за мощной белой колонной с гофрированной поверхностью.

«Как трудно, наверное, было ее загибать. Она же каменная», – почему-то подумала Таша.

– Стартовая цена – десять тысяч долларов! – проорал бородатый мужчина во фраке. До этого она не замечала его присутствия. Между тем, он стоял совсем рядом.

– Одиннадцать тысяч! – закричала тучная дама в первом ряду.

– Одиннадцать тысяч раз!

– Пятнадцать! – предложил солидный джентльмен, подняв руку в белой перчатке.

– Двадцать тысяч! – донеслось из толпы.

Таша не могла понять, за какой лот идет борьба. Она испуганно озиралась по сторонам и пыталась встать, но ведущий непременно протягивал руку и усаживал ее назад в кресло.

– Двадцать тысяч раз! Двадцать тысяч два! Двадцать тысяч…

– Тридцать тысяч!

Голос, произнесший эту цифру, показался Таше знакомым. Она всмотрелась в толпу и узнала Алексея. На нем был строгий серый костюм, а на голове, почему-то был повязан узорчатый шелковый платок, точь–в-точь такой, как надевала Ташина бабушка Маня, когда ехала на рынок продавать черешню.

– Тридцать тысяч раз! Тридцать тысяч два! Тридцать тысяч ТРИ! Продано!

В зале раздались аплодисменты. Алексей снял с головы платок и стал благодарно помахивать им и кланяться.

– Вынесите лот, пожалуйста! – победоносно заорал ведущий. Из зала появились Инга и ее новый супруг. Они поднялись на платформу и скрылись за колонной, а через несколько секунд вернулись, неся в руках огромное блестящее блюдо, на котором сидел Васик в листьях салата, посыпанных консервированной кукурузой.

– Нет! – Таша рванулась вперед, но ведущий силой заставил ее сесть на место.

– Я купил его у тебя за тридцать тысяч долларов! – услышала она зловещий шёпот Алексея, что было очень странно, так как он по-прежнему размахивал платком в зале и даже не глядел на нее.

«Значит, это просто сон» – обрадовалась Таша, перестала бороться с ведущим и проснулась.

Во всей квартире, кроме комнаты Васика, где работал электрообогреватель, было так холодно, что пробирало до костей. Накинув стеганое пальто, Наталья разогрела чайник и налила крепкий кофе. Наверное, она не станет будить малыша, пока не соберет вещи и не напишет письмо Алексею. Что же все-таки ему написать?

На душе было как-то гадко. С таким ощущением даже не хотелось начинать новую жизнь. Никогда еще она не брала ничего чужого. Наоборот, всегда получалось так, что брали у нее. После смерти родителей брат вдруг неожиданным образом стал инвалидом и оспорил завещание, написанное на двоих. Так она осталась на улице. Не совсем на улице, в университетском общежитии, что почти одно и то же. Муж тоже поступил с ней крайне нечестно. Почему же она теперь не чувствовала в себе уверенности для того, чтобы взять эти деньги и уехать?

«Ты должна быть благодарна ему, что он позволил тебе и ребенку остаться в квартире. Это все-таки большое дело! Некоторые бросают жен и детей и не оказывают никакой помощи», – вспомнились ей слова ее бабушки. Сразу после развода она навестила внучку и правнука, привезла одну синюю курицу в качестве презента и рассудительно заметила, что когда люди расходятся, то виноваты обе стороны. Значит, Наталья не оказывала супругу должного внимания.

– Вот у меня всегда на первом месте был Антон Степанович. А потом уже дети и все остальные. Я об нем заботилась.

Таша не стала напоминать о том случае, когда при ней дедушка оприходовал бабушку по спине черенком от лопаты так, что та несколько дней не могла ровно ходить, но при этом продолжала оказывать ему всяческие знаки внимания. Но странное чувство вины закралось в ее душу. Может быть, она, действительно, сама виновата в том, что ее семейная жизнь сложилась таким образом? Наверное, ей стоило перебарывать себя, готовить ему завтрак, даже если не спала с Василием полночи? А вечером, уложив ребенка, изобретать разные способы соблазнения и развлечения?

Несколько раз Наталья доставала из кладовки дорожную сумку и снова клала ее на место. Наконец, она взяла коробку, снова заклеила ее скотчем и положила за шкаф.