Призрак Виардо, или Несостоявшееся счастье Ивана Тургенева

От. В Величку, где видели соляные погреба.

Вп. Где вы переехали границу?

От. В местечке Кель, два часа езды от Страсбурга, где мы переехали Рейн.

Вп. Где вы переехали русскую границу?

От. В Радзивилле.

Вп. Из Радзивилла куда вы поехали?

От. На Бердичев.

Вп. Из Бердичева?

От. В Киев».

Родственникам по-прежнему остается роль соглядатаев: «Сослуживца нашего былого Тургенева не вижу вовсе. После заграничного вояжа бедный Орел супругам «не показался». Почти тотчас по возвращении они стали собираться в столицы. Выбор их пал на Москву. Мне говорили, будто госпожа Тургенева для собственного удобства решилась обзавестись в старой столице собственной усадьбой где-то вблизи Самотеки: дом с флигелями, людские, конюшни, сараи, сад и прочие угодья. Однако и в Москве им не пожилось. Сыновей распределили они по учебным заведениям, а сами снова отправились вояжировать. И на этот раз причина вполне серьезная: Сергей Николаевич страдает каменной болезнью, а супруга денег на лечение в свое отсутствие не то что ему, но и самому господу богу не даст. Душа у нее широкая только на собственные прихоти, благо их хоть отбавляй».

Современник был прав, считая, что Петербург не устраивал Варвару Петровну. Но дело не в непривычном обиходе, скорее в нежелании вернуть Сергея Николаевича в привычную для него среду. В Москве близких приятелей у него не предвиделось. Варвара Петровна, конечно, сама выбирает новое местожительство. Она отдает предпочтение огромной усадьбе П. С. Валуева, на углу Большого Спасского переулка (иначе – Большой Каретный) и Садовой-Самотечной.

Вместительный и «покойный», по ее собственному выражению, дом окружали многочисленные службы и сад. В доме, стоящем во дворе, в 1827 году квартировали родители Александры Григорьевны Чернышевой, супруги декабриста Никиты Муравьева. Александра Григорьевна задерживается именно у них перед поездкой за мужем в Сибирь, и Пушкин собирается через нее передать свое стихотворение «Во глубине сибирских руд…».