Когда ты женщина

– Так что же теперь – наплевать на будущее? – огрызнулась Саша. Ее утомлял этот разговор, хотя глубоко внутри она начинала признавать правоту любимого.

– Я не предлагаю наплевать на будущее, Саш, но я не хочу, чтобы мы жили одним только будущим. Наша жизнь идет уже сейчас. И я хочу проживать с тобой каждый день. Проживать, а не выживать. И я действительно считаю, что эти контрацептивы несчастные приносят твоему организму только вред.

Саше внезапно ощутила дикую усталость. Она словно состарилась лет на десять.

– Я не хочу продолжать этот разговор, – сухо произнесла она.

– Я понял тебя, – в тон ей ответил Никита. – Пойду подышу воздухом. Не знаю, во сколько вернусь, поэтому не дожидайся меня и ложись.

Саша кивнула и отвернулась. У них было правило: решать конфликты до конца дня. Они не ложились спать, пока были в ссоре. Если Никита решил сейчас уйти – значит, чаша его терпения переполнена. Или она слишком сильно задела его. Силясь не расплакаться, Саша быстро разделась, забралась под одеяло и дала волю слезам. Выплаканное горе освободило голову не только от злых мыслей, но и от ноющей боли. Обессиленная, она уснула и проспала до самого утра.

По дороге на работу Саша пыталась осмыслить происшедшее вчера, но в мозгу будто образовался вакуум. Связать между собой мысли и облечь их в понятную форму не получалось. Вдобавок начала возвращаться мигрень, и девушка, проклиная все на свете, оставила попытки рефлексировать. Впереди был долгий день, и, если он будет хоть немного похож на вчерашний, есть смысл беречь остаток сил. Но этот день был не такой, как вчера. Он был хуже.

На работе случился аврал. На горизонте внезапно замаячил видный клиент, контракт с которым мог принести фабрике немалую прибыль. Офис гудел, как пчелиный улей. Большой Брат носился от одного работника к другому, раздавая задачи. Обычно понятливая, Саша несколько раз переспрашивала, что от нее требуется. Боль не давала сосредоточиться. Но Большой Брат принял несообразительность сотрудницы за издевку над собой: работники офиса не любили его за подхалимство и навязчивость, поэтому частенько подтрунивали над ним. Покраснев как рак, он сквозь зубы процедил что-то насчет задержки на час для особенно остроумных и удалился. Саша жалобно посмотрела на Милану в надежде, что та поможет, но та лишь пожала плечами. Хотя она дулась на подругу за вчерашнее молчание, помочь не смогла бы в любом случае – была слишком поглощена своими делами, чтобы слышать разговор Саши и Большого Брата.