Две в одной

Барон Ингер оказался более симпатичным, нежели в воспоминаниях баронессы. Ниже графа, среднего роста, с тёмными волосами забранными в хвост, серые глаза с тёмными ресницами, брови вразлёт, уверенный взгляд, чётко очерченные губы, красивый овал лица, стройная фигура. Аника ведь почти не обращала на него внимания. Для молодой баронессы Ингер был всего лишь правой рукой её любимого графа, к которому у неё были куда более яркие чувства. Однако Аня к графу любви не почувствовала. Предпочтения и привычки тела остались теми же, а вот свои чувства сознание госпожи Эргет унесло с собой.

Ни Дирк, ни Ингер никогда не ухаживали за молодой баронессой. Для них она была просто хорошей помощницей со своими сердечными переживаниями, которые можно не замечать, пока они не мешают делам.

Просматривая столбцы цифр, Аня привычно мыслями потянулась к клавиатуре компьютера, но память Аники услужливо указала ей на счёты и напомнила, как нужно считать налоговый отчет барона.

– Компьютер и калькулятор перешли в область чудес из другого мира, – вздохнула Аня.

Воспоминания баронессы проявлялись всё чётче и чётче, окружающая действительность из яркого сна или фильма плавно превращалась реальность, а прежняя жизнь уходила в область снов.

– Надо будет пойти и посмотреть на всех своими глазами. Похоже, я даже могу увидеть что-то новое, чего нет в памяти Аники. Свежий взгляд на происходящее мне не помешает. Компьютер остался в прошлой жизни, телефон в позапрошлой, самолёт перешёл в область сказок, а интернет стал просто волшебством.

Аня взяла лист бумаги. Как удачно, что никого рядом нет и можно поэкспериментировать с письмом. Руки сами привычным движением правильно взяли перо и зависли над бумагой. Она попыталась вывести знакомые с детства буквы по памяти – писать не получилось, получилось их нарисовать как знакомые картинки. Старые навыки письма не работали, работала только память.

– Надо расслабиться и попробовать записать мысль. Так, Пушкин, как ты будешь выглядеть в этом мире?

Аня расслабилась и, позволив руке писать то, что она хочет, вывела на чистом листе тонкие линии символов, которые цеплялись друг за друга, образовывая слова.

– Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу ещё сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать, – прочитала она написанное, ощутила, что до неё доходит значение слов, записанных вязью символов и линий, написанных её рукой. Потом осознала, что звучат эти стихи здесь совсем по-другому, не в рифму, потому как не по-русски, но смысл фразы передан её рукой довольно точно.

Аня засмеялась:

– Замечательно. Пишу. Читаю. Пока не привыкну как следует, писать буду медленнее, но главное сами навыки писать, читать и считать остались. Смогу быть квалифицированным персоналом, если уж богатой аристократкой не вышло.

Аня покопалась в памяти.

– Мало того, я могу читать и писать на эндемском и баргосском! Надо будет потом попробовать. Домашнее образование в нашей семье было вполне достойным.

Я уже называю семью баронессы Эргет нашей! – внезапно осознала она. – Удивительно! Похоже, я врастаю в этот новый мир даже мыслями.

Ладно, пока пробовать свои навыки в других языках нет времени. Потом нужно будет в библиотеке взять книги для чтения.

Так, что там со счётом? Десятеричная система, здесь так же десять пальцев на руках, так что база для счета всё та же. Прощай, калькулятор, здравствуйте, счеты. Ого, Аника на листочке в столбик не умела считать, а я умею. Мало того, я и уравнения умею решать и даже логарифмические. Вряд ли мне пригодятся эти знания здесь, если только исключительно для кругозора или поддержания беседы. Однако будет чем удивить какого-нибудь математика, случайно появившегося в замке. Покажу ему умножение в столбик.

Аня улыбнулась своим мыслям.

– Как хорошо иметь общую память от двух личностей. Навыки, правда, только одного тела, этого, но для здешней жизни достаточно, тем более тело моложе на десять лет. Надеюсь, я хорошо танцую и пою. Надо будет потом попробовать. Однако сейчас актуальнее попробовать заниматься текущими делами, – Аня со вздохом потянула к себе толстую налоговую книгу и счёты. – Что там с налогами у барона, где он напутал?

Навык ведения финансовых расчётов остался у Аники ещё с юности, когда ещё юной девушкой после смерти матери она помогала вести отцу хозяйственные дела. Необходимо было только вспомнить, как составляются налоговые книги и на что надо обращать внимание. Потихоньку к Ане пришла уверенность, что довольно быстро во всём разберётся и всё встанет на свои места. Не так уж всё было и сложно, только требовало аккуратности и внимания.

Она разобрала все накопившиеся бумаги, нашла ошибку в налоговой книге. Графа всё ещё не было.

– Что ж, а не пора ли мне подкрепиться?

Аня вышла из кабинета и заперла дверь. Остаток дня она решила провести в библиотеке. Память памятью, но на некоторые вопросы ответы в памяти Аники не появлялись.

* * *

Аня устроилась в библиотеке.

Она вытащила одну из тяжелых исторических хроник, которыми зачитывалась баронесса, положила на стол и углубилась в чтение. Сначала её сознание пыталось зацепиться за мысль, что, вообще-то, на русские буквы эти линии и крючочки не похожи, однако память выдавала ей правильное понимание читаемого текста и потихоньку Аня втянулась. в чтение. Помогало то, что этот текст уже был знаком Анике, которая уже не раз читала его и рассматривала иллюстрации. Хроники велись и переписывались последние три тысячи лет.

Из хроник следовало, что около четырёх тысяч лет назад на планете была война магов. По какой-то причине маги пустили в ход всё своё могущество друг против друга, уничтожив все мало – мальски большие города, исчерпав магические источники.

Предкам графа повезло, что война только слегка коснулась их материка, который тогда был окраиной мира. Это их и спасло. Весь основной удар пришелся на другие материки планеты, туда, где жили самые сильные маги. То время в хрониках называлось Грозные Времена, о которых осталось мало сведений.

Было известно, что маги, разделившись на две противоборствующие стороны, своей магией уничтожили друг друга и большую часть человечества, стерев с лица планеты города. Были уничтожены богатейшие библиотеки и утеряны многие знания, а также почти все магические навыки и умения. Некоторые маги спаслись, но их были единицы, а при отсутствии магических источников их сила быстро подошла к концу, знания стали не нужны, а как восстановить магические источники они не знали.

После Грозных Времён магии в мире не стало. Всё осталось прежним, всё так же светило солнце, текли реки и пели птицы, да только вместе с магическими источниками исчезла та древняя чрезвычайно могущественная магия. Человечество откатилось в развитии на тысячи лет назад, а потом сотни и сотни лет залечивало раны, с трудом восстанавливая порядок и более и менее комфортную жизнь, печалясь об утерянных возможностях и тоскуя об отсутствии бытовой магии, которая до Грозных Времён обеспечивала людям очень уютный быт.

Потом наступил период, называемый в хрониках Время Восстановления. В начале того периода мастера нашли криспы и догадались, как их использовать, что стало толчком для бурного развития ремёсел. Свойства криспов существенно облегчили человечеству жизнь.

По иллюстрациям хроник можно было наблюдать, как развивалось общество. Изображения первых королей Элтии и Высших священников были простыми рисунками, перерисоваными с таких же простых изображений. Сыновья сменяли отцов на троне, время шло, их портреты становились всё сложнее и изысканнее. Художники, как и все остальные члены человеческого общества, осваивали новые приёмы и повышали уровень своего мастерства.

Некоторые королевские династии длились столетиями, а потом другая династия перехватывала власть. Иногда это было просто от бездетности короля, а иногда в результате сложных интриг и войн. Один и тот же период по разному описывался разными историками. Аня вспомнила, что баронессе было очень интересно сравнивать эти описания. Долгими вечерами она сидела в библиотеке вместе с дядей Кертом, читая хроники как детективные истории, выискивая противоречия и отслеживая совпадения.

Постепенно в ряду изображений королей и священников появились изображения Высших магов и Архимагов, магия снова заняла своё место в жизни общества, но она полностью поменялась, стала другой. Ничего не осталось от той силы, которая смела предыдущую цивилизацию с лица планеты. Теперь магия базировалась на ментальных принципах, работе с мыслью, сознанием, коконами и слоями. Магия помогала лечить, защищала, могла обмануть, но уже не могла разрушать.

Каждая найденная крупица магических знаний ценилась и укладывалась в мозаику общей картины мира. Постепенно от манускриптов и книг, написанных от руки, человечество перешло к книгопечатанию. Большинство книг в графской библиотеке уже были напечатанными.

* * *

Аня подняла голову от книги. Солнце клонилось к закату.

Она подошла к приоткрытому окну. Библиотека находилась наверху на западной башне и представляла собой большое круглое светлое помещение со шкафами до потолка. Ветер приносил едва заметный запах цветов. Лучи предзакатного солнца пытались проникнуть сквозь колышущуюся прозрачную материю штор и разрисовывали пол библиотеки солнечными пятнами.

– Итак, я попала в очень похожий мир, но с совсем другой историей, – подумала она. – Моя жизнь полностью изменилась и похоже навсегда.

Прошлая жизнь показалась Ане ушедшей как сон вместе с уходом ночи. Возможно, если бы оставались в прошлом какие-то яркие чувства, любовь к мужу или детям, острое желание сделать карьеру или какие-то иные привязанности, она была бы в отчаянии. Но ничего не держало в том сне, который раньше назывался её жизнью, даже родители. После смерти матери отец женился во второй раз и был доволен своей спокойной загородной жизнью. Вполне может быть, что он даже не заподозрит подмены дочери.

А у Ани открывались новые возможности, новые знакомства, новые впечатления, и даже, возможно, у ней сложится личная жизнь, достойный муж и даже будут дети. Мысль о собственных о детях у женщины была задвинута на самый край сознания, чтобы не царапала душу своей несбыточностью при приближении к сорока годам. Теперь же судьба прибавила ей целых десять лет и дала ещё один шанс, да ещё и сделала аристократкой в графском замке. Это стоит рассматривать как подарок судьбы!

Двойной опыт жизни и свежий взгляд на местную жизнь даёт ей существенное преимущество во всём.

Аня улыбнулась своим мыслям.

– Да, возможности открываются широкие, и я постараюсь не упустить своего нового шанса. Вот только интриганки из нас с Аникой никудышные, характер не тот.

Открылась дверь, в библиотеку вошёл Керт.

– Как ты сегодня, дорогая моя? Осваиваешься? Как прошёл твой день?

– Осваиваюсь как могу. Вы хотите со мной о чём-то поговорить?

– Нет, я просто пришёл посидеть в библиотеке. Мы с тобой прекрасно умеем проводить тут вечера, – он улыбнулся.

Аня прекрасно уловила это «мы», как бы связывающее её и Анику в одну единую женщину. Наверное, это было правильно. Пора становиться единой.

* * *

Эти последние годы Керт и Аника часто проводили вечера вместе в библиотеке. Сидя за любимым письменным столом Керт разбирал древний текст, рядом уютно устроившись на диванчике Аника изучала исторические хроники. Они мало разговаривали и думали каждый о своём.

Только пару лет назад Керт задумался, что необходимо защитить своё сокровище, существование которого он хотел держать в тайне как можно дольше. Маг понимал, что найденный им способ обмена сознаниями – страшная сила. Как только он станет известен магическому сообществу, мир изменится. Как только кто-то поймёт, что это знание находится именно в его, барона Керта Инсета, руках, за ним начнётся охота. Сам граф Дирк не сможет защитить его, даже если захочет. Да и захочет ли?

После долгих размышлений маг решил сделать точную копию манускрипта, полностью повторяющую оригинал внешне, и даже почти с таким же текстом, однако слегка исказить смысл трактата, сделать в нём незаметные, но принципиальные ошибки, а потом заменить этой фальшивой копией оригинал в библиотеке.

Размер, окладный переплёт на бордовом кожаном покрытии с чеканными металлическими пластинами со вставками из полудрагоценных камней, символы и рисунки на чеканке, застёжки, всё надо было повторить максимально близко к оригиналу. Самое главное, копию нужно было состарить, чтобы не возникало сомнений в его подлинности. Все эти манипуляции необходимо было провести в тайне.

Сделать похожую копию, держа всё в секрете, оказалось чрезвычайно трудной задачей, которую он решал больше года. Керт, иногда бывая в столице, привлёк к этой работе десятка два ремесленников, распланировал работу так, чтобы каждый решал лишь часть общей задачи и не мог догадаться о конечном виде манускрипта. Их молчание тоже было оплачено.

Мало того, Керт задумал сделать из трактата ловушку для того, кто так безрассудно решит похитить эту книгу у него, мага высшей ступени! Весь этот год он писал новый текст, почти повторявший оригинальный, но убрал из него насколько ключевых страниц и исказил его суть. В текст он вставил запрещённый, хорошо им исследованный и усовершенствованный, малоизвестный в магических кругах приём, называвшийся «совмещение несовместимого».

Он заключался в том, маг возбуждал и соединял на коконе человека узлы, совмещение которых действовало на человека крайне отрицательно. В череду других манипуляций по подготовке обмена сознанием в фальшивом трактате Керт прописал обязательное совмещение двух таких узлов. В следствие этого один из слоёв испытуемого входил в резонанс и вводил в резонанс такой же слой на коконе мага, после чего слои у обоих очень быстро разрушались, выгорали полностью. Ни о каком обмене сознания после этого не могло быть и речи.

Коконы обоих получали непоправимые повреждения и тела не могли долго существовать в таком виде. Смерть ждала обоих.

После долгих поисков маг нашёл мастера, изготавливающего поддельные старинные книги, и тот смог состарить новенький манускрипт на сотни лет. Маг водрузил копию на место оригинала в шкаф библиотеки и немного успокоился. Даже Аника до сих пор была в полной уверенности, что эта большая толстая книга с таким красивым окладом настоящий манускрипт, который всё так же находится в библиотеке под её присмотром.

* * *

Дирк вновь дошёл до своего кабинета только к вечеру. Следом вошёл запылённый Ингер, весь вид которого говорил об утомительном жарком дне, проведённом за стенами замка, а на лице ясно читались мечты об освежающих водных процедурах. Целый день они провели в седле, разбираясь с проблемами большого поселения к югу от замка.

Граф устало прошёл к своему креслу, сел и расслабился. С этого места было видно окно, кусочек неба и стол Аники.

Ингер повернул стул для гостей задом наперёд и уселся недалеко от графа, устало облокотившись на спинку.

– Слушай, Ингер, ты не заметил сегодня здесь ничего странного? – спросил граф друга, оглядывая родной кабинет задумчивым вглядом. – Меня с утра посетило чувство какой-то неправильности.

– В связи с чем?

– Не знаю. Просто что-то не так было в кабинете. И ещё когда мы уходили тоже.

– Нет, я ничего не заметил. Вроде всё было как всегда. Аника вроде такая же.

– Да, Аника, как всегда…

И тут граф наконец смог сформулировать свои смутные ощущения неправильности! Он понял, что именно ему показалось необычным, выпадающим из плавной течения повседневности. Аника! Она посмотрела им вслед. Это было обычно.

А вот то, как она посмотрела! Молодая женщина только мимоходом посмотрела на него, а вот на Ингера – с явным любопытством и интересом, Вот это показалось настолько необычным, что зацепило Дирка. Он привык к её молчаливым взглядам, посвященным только ему и только ему всецело принадлежит её внимание. Так было не всегда, но последние годы это было неизменно.

Ему стало неуютно. Чем бы ни было вызвана такая смена отношения – это не вызывало радости. Приятно, когда тебя любят всей душой и неприятно, когда неожиданно разлюбили. Дирк некоторое время раздумывал поделиться своими наблюдениями с другом или нет. Мало ли, какие были причины у Аники для заинтересованного взгляда, миновавшего его светлость.

Молчание затянулось. Граф поднял голову. Барон вопросительно смотрел на него в ожидании затянувшегося ответа.

– Я наконец понял, что мне показалось неправильным утром.

– Что?

– Аника. Она смотрела на меня не так как прежде. Кстати, и на тебя тоже.

– И как же?

– На тебя – с интересом, – Дирк внезапно развеселился. – Да, с интересом. Знаешь, так… оценивающе. По всей фигуре.

– А на тебя? – хмыкнул Ингер.

– А на меня – куда равнодушнее. Интересно, с чего вдруг такое непостоянство? – он улыбнулся своей шутке. – И вчера она сказалась больной. Так что мы имеем один маленький вопрос из области чувств, на который всё-таки хорошо бы найти ответ.

– Интересно, что она там наоценивала. Может, мне стоит зайти к ней вечером, поговорить, так сказать, посмотреть в глаза и увидеть всё самому? Как думаешь, Дирк?

– Нет, пока не стоит. Может, мне показалось. Тем более мы с тобой сегодня уже вдосталь набегались, и тебе стоит отдохнуть. Да и поужинать спокойно не мешало бы.

– Да уж, – Ингер поднял руки и осмотрел рыжие разводы на манжетах своей бывшей ранее белой рубашки. Сапоги были не лучше.

В дверь постучали. Зашёл стражник, охранявший кабинет.

– Пришла горничная для уборки, милорд. Прикажете пустить?

– Пускай.

Зашла служанка с ведром и тряпкой.

– Просто подотри слегка пыль и грязь на полу, – приказал граф.

Горничная послушно зашуршала тряпкой по полу, махнула шваброй под столом и вымела оттуда белый листок бумаги.

Граф наклонился и поднял его. На листе была написана всего лишь одна фраза:

– Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу ещё сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать.

– Это было написано аккуратным почерком Аники, который граф прекрасно знал. На листе больше ничего не было. Граф поморщился, скомкал лист и бросил его в ящик стола под вопросительным взглядом барона.

– Неужто это писалось мне? – тоскливо подумал он. – Нет, только не это. Никаких объяснений, слёз, истерик и дальнейших неприятностей. А ведь я, глупец, только что расстраивался, что Аника меня разлюбила и с интересом смотрит на Ингера. Тут радоваться нужно, что она смотрит на него с интересом!Лучше Ингер, чем я! Дружище, спасай!

Дирк пристально посмотрел на друга, однако оставил свои мысли при себе, а вслух произнёс:

– Жду тебя через полчаса к ужину.