Возвращение в неизвестное

– Завтрака нет, зато воды в избытке, – сказала она. Голос и интонации были точно такие же, какими бы она сказала эти слова и вчера, до этого утреннего безумства.

Коршень вспомнил вчерашнее напутствие «Ты ей нравишься».

– Чёрт, может, и у них, у колдунов, такие отношения приняты, и она также и… с Павлом, – чертыхнулся он мысленно, но блаженное утреннее настроение от этой мысли сразу испортилось.

Он молча сел. Уходить в соседнюю более светлую пещеру было нельзя, в любой момент мог вернуться с верёвками Глеб.

Эле хотелось подойти к Коршеню, сесть рядом, залезть к нему на колени и прижаться щекой к его груди, но это уже можно считать признанием и приглашением у дальнейшим особенным тайным близким отношениям.

– Нет, – думала она, – никаких отношений. Всё было случайно для обоих. И так уже больно будет расставаться, я привыкла к его постоянной поддержке и вниманию.

Так они и просидели отдельно друг от друга, пока не услышали:

– Эй вы там внизу! Глеб вернулся. С верёвками. Готовьтесь к подъёму.

Подъём прошёл суматошно, но вполне удачно. Спасатели суетились, переругивались, переживали больше, чем сами спасаемые. Элю смогли поднять, не замочив ей даже обуви. А вот Коршеню пришлось искупаться в ледяной воде ещё раз.

Павел, который всю дорогу до Алатая к ним присматривался, так и не заметил у них каких-то особых новых более близких отношений. Казалось, всё между Элей и главой наёмников было как прежде. Зато Глеб новые отношения своим магическим зрением заметил сразу. Области коконов, которые вчера слегка сияли, сегодня пылали у обоих, хотя внешне всё было как обычно.

Наличие тягловой силы в количестве двух ослов сильно облегчили путешественникам обратный путь. На постоялый двор они ввалились вечером всей своей уставшей и покрытой пылью компанией, благодаря судьбу, что успели въехать в город до закрытия городских ворот. Ночевать снаружи, когда где-то рядом их ждут чистые и мягкие постели, было бы очень обидно.

Все немного удивились, когда Глеб в приказном порядке велел всем ужинать в комнатах, в столовый зал категорически не заходить, а сразу укладываться спать, но возражать не стали: значит, у него есть причины давать такие указания, да и все действительно здорово устали.

А Глеб просто побоялся интереса Лютера к своим спутникам, пока на них нет блоков от подчинения, и решил заняться установкой защиты завтра прямо с утра. Во избежание.

Да и хорошо подумать нужно, кем представить Павла с Элеонорой. Само присутствие необычных людей в этом времени скажет Лютеру всё, о чем хотелось бы умолчать. Да ещё и перевозимые мешки внимание привлекут, сплошные сложности от этого случайного присутствия Лютера здесь в «Усталом путнике» именно сейчас.

Глеб снял на всех три комнаты. В двух должен был ночевать он с Элей и Павлом, а в другой все трое оставшихся наёмников.

Коршеню почему-то теперь такое размещение казалось неправильным, хотя они так раньше в переходе и ночевали – колдуны в фургоне, а наёмники снаружи, и тогда это не вызывало в нём никаких эмоций.

Теперь правильным казалось, только когда он ночует в одной комнате с Элиной и пусть даже не в одной кровати.

– Коршень, зайди к нам сразу после ужина, разговор есть, – позвал его Глеб.

Глава наёмников немного напрягся. Сегодня закончилась их договорённость сопроводить эту троицу в Алатай. Обязательство выполнено, подопечные вместе с мешками доставлены в целости и сохранности. Теперь только разобраться с оплатой и после этого их пути разойдутся. Но почему это надо обсуждать сейчас, когда все злые и уставшие? Лучше с утра на свежую голову. Или это касается чего-то другого?

– Может, утром лучше?

– Нет, сейчас.

Когда Коршень зашёл в их комнату, Эля сидела на широкой, покрытой чем-то вроде белого выцветшего покрывала, кровати и рассеяно смотрела куда-то в сторону. Женщина прислонилась к деревянной спинке, поджав ноги и натянув на них подол платья. С другой стороны кровати сидел Павел.

– Садись, – Глеб подвинул главе наёмников массивный табурет. – Дело в том, что кое-что изменилось…

Коршень нахмурился. Ничего связанного с Элиной обсуждать он не собирался, но после утреннего… хм… безумства у старшего брата были все права.

Глеб, мгновенно уловив его напряжение, и кто тому виной, мысленно ухмыльнулся и успокаивающим тоном поспешил Коршеня вернуть в конструктивное русло:

– Тут, уже в Алатае, возникли некоторые непредвиденные обстоятельства, которые надо обсудить прямо сейчас. Это кроме оплаты, с которой, кстати, действительно можно и завтра на свежую голову разобраться.

– Итак, – продолжил Глеб, – как оказалось, здесь, в «Усталом путнике», сейчас находится мой знакомый… э-э-э… колдун, который тоже может подчинять. Его зовут Лютер. Он заинтересовался нами и нашим путешествием и чем это чревато, не мне вам объяснять, – Глеб посмотрел на Элю с Павлом и увидел на их лицах полное понимание. – Сами видели, как легко человеком манипулировать. Подчинённый, он всё ответит и всё, что прикажут – сделает. Поэтому я прямо сегодня или завтра рано утром хочу поставить каждому из вас блок, защиту от подчинения. Лучше это делать во сне. Получается быстрее и легче ставится. Возражения есть? Коршень?

– А моим ребятам? Сичу и Гору?

– Поставлю. И вообще-то, мне кажется, хозяину нашего постоялого двора неплохо бы поставить такой же блок, только не знаю как к этому подступиться. Объяснять ему ничего не хочется.

– А когда, сегодня ночью?

– Этой ночью сил у меня хватит только на Павла и Элину. Устал я сегодня, встали с рассветом, а при постановке блока хорошая концентрация нужна. Коршень, скажи своим ребятам, чтобы из комнаты по одному никуда не выходили и не болтали много о нашем путешествии. Завтра ночью блок вам поставлю, уж потерпите денёк да и страхуйте друг друга.

– И второе, – Глеб многозначительно оглядел своих спутников, – У нас новая легенда. Мы теперь старательно изображаем, что едем по отдельности. Павел и Эля – муж и жена, я с ними познакомился только в караване, мешки, что везём, принадлежат вам. Я налегке. Поэтому и комнату им я взял отдельную и ночевать они будут здесь вдвоём.

– Зачем такие сложности? – удивилась Эля.

– Чтобы не привлекать к вам и нашим вещам внимания Лютера. Легенда простая: вы от меня отдельно и совершенно не причём, мы познакомились в дороге. Вы едете по делам в Наул, там у вас родственник гостиницу держит, собираетесь там поселиться. Особого интереса к вам быть не должно.

На этом сегодня пока всё.

Коршень, можешь идти отдыхать и ребятам скажи, чтоб за разговорами своими следили. Завтра с оплатой разберёмся и будете от нас свободны.

Глава наёмников кивнул, распрощался и вышел. От вида кровати, на которой сидели вдвоём Павел и Элина, пусть даже и на расстоянии друг от друга, настроение у него испортилось. Он уже ушёл и не видел, как Павел покинул Элину кровать и с довольным стоном растянулся на матрасе, который до этого был свёрнут рулоном в углу.

Когда Коршень вернулся в свою комнату после разговора с Глебом и осознал, что их совместный путь закончен, завтра они разберутся с оплатой и можно будет опять возвращаться в Коксу, настроение упало ещё ниже. В его жизни был только труд, непрерывный круговорот бытовых забот, битвы, смерть, кровь и потери. Ко всему этому он давно привык. Сейчас он в первый раз соприкоснулся с чем-то по-настоящему таинственным и необычным.

Всю дорогу Коршеня мучило любопытство. Где находится этот город магов? Куда стремятся эти странные люди? Что за магические вещи они везут? Что такого в Элине, что она, несмотря на свой возраст, притягивает его взгляд? От мысли, что завтра всё закончится и их пути разойдутся, накатывала тоска.

Да, он с ребятами заработал хорошие деньги, но что дальше? Прогулять их в Алатае? Опять наняться в караван, возвратиться в Коксу, купить там дом и сдавать комнаты внаём как Бык? На фоне сияющего где-то там в волшебной дали города магов всё казалось таким будничным, таким невзрачным, что могло немного и подождать.

Он присел на свою кровать. На подносе стояли остатки ужина и большой кувшин с местным пивом.

– Ну, что там? – спросил Сич. – С деньгами разбирался?

– Нет, с оплатой будем разбираться завтра, на свежую голову.

– А что тогда?

– Помните как отец Глен заставил того парня нас к банде отвести?

– Ну да, а что?

– Оказывается, тут в «Усталом путнике» живёт ещё один такой как Глен. Бывший его друг. Завтра отец Глен будет в наши головы защиту от приказов ставить.

– И тебе?

– И мне.

– Значит, никакого подвоха. Глен тебя уважает. И не только Глен, – Сич ухмыльнулся.

– Слушай, Сич, хочу я и дальше с ними ехать, меня в Коксе никто особо не ждёт. Ты поедешь, если они будут сопровождение искать?

– Ох, от оплаты зависит, но меня-то дома жена ждёт с детьми.

– А я бы поехал, – задумчиво сказал Гор, хлебнув из большой глиняной кружки. – С ними нескучно и… надёжно как-то.

Они замолчали, размышляя каждый о своём.

– А ведь они там сейчас что-то на ближайшие дни обсуждают, – подумал Коршень. – И без меня, потому что я теперь отдельно.

Эта мысль была настолько неприятной, какой-то едкой, что заставила его бессознательно вздрогнуть и встряхнуться. В этот момент он понял, что отдельно от этих необычных людей быть не хочет и нужно что-нибудь предпринять, чтобы идти с ними и дальше.

* * *

– А кто это, Лютер? Можешь, расскажешь по подробнее, Глеб? А то из твоих слов какой-то монстр получается, – спросила Эля.

Коршень ушёл к своим ребятам. Уже порядком стемнело, поэтому она зажгла свечу, стоящую в подсвечнике на столе.

Темнота немного расступилась, освещая простую обстановку комнаты, хотя по углам лежали тени.

– Нет, он не монстр, он мой бывший друг и вполне может быть, что покажется тебе, Эля, вполне симпатичным и обаятельным. Да только я не доверяю ему. Совсем. Для него нет ограничений для применения нашей магии в этом мире. Он пытается жить подчиняя окружающих.

Для нас сейчас большой минус в том, что он тоже хочет уйти обратно в наше время. То есть придётся брать его в Наул с собой или убегать тайно. Просто сказать, мол, нет, я не хочу с тобой никуда ехать и оставить его здесь, скорее всего не выйдет. Лютер может тайком увязаться следом и начать пакостить. Он маг, возможности испортить нам жизнь и утащить книги, которые мы везём, у него есть. Как я и говорил, в этом времени маги обладают большой властью.

Он помолчал.

– Да даже без сомнений, если он узнает, что за груз мы везём, сделает всё, чтобы прибрать его к рукам.

Однако есть ещё кое-что важное, связанное с Лютером, что надо бы обдумать и правильно оценить.

– Что ещё? – спросил Павел.

– Лютер говорит, что портал в будущее есть здесь в Алатае.

– Это что, можно прямо отсюда уйти, без этой недели путешествия в караване до Наула?

– Можно, наверное. Но пока я ничего не знаю об этом портале. Где он и проверенный ли?

– Что такое проверенный? – подала с кровати голос Эля.

– Это значит, что его кто-то собой уже проверил, своей жизнью. Ушёл через него, вернулся невредимый и сказал, что переход безопасен. Лютер сказал, что он проверенный, но не верю я ему. В общем, имеем очередную загадку.

– Слушайте, вообще-то, пословица говорит, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Спокойно доедем до Наула и уйдём без проблем. Это ведь всего лишь неделя. Вас ведь сейчас в этот непроверенный портал понесёт, а это просто опасно.

– Я тоже так думаю. Но… Как Павлу был интересен туннель, так и мне новый портал. Не забывай, я ведь за поиском новых переходов сюда явился.

– А как ты вообще можешь его исследовать, кроме как перейти самому и … извини, вляпаться в опасность со смертельным исходом?

– По цвету портала и его изменению можно понять на сколько он лет или по тому, как выглядит само место. Например, если с той стороны вода стоит, её видно, да и место вокруг портала будет чуть влажным. Но в главном ты права, именно так мы и исследуем: шагаем в неизвестность, но есть несколько секунд, чтобы вернуться пока переход не схлопнулся.

Когда раздался стук в дверь, все напряглись.

Павел, как хозяин комнаты, взял со стола свечу и открыл дверь. На пороге стоял Коршень.

– Что случилось?

– Ничего особенного, всего пара вопросов уточнить.

Мужчина шагнул в комнату, сел на табурет, на котором уже сидел четверть часа назад и своим взглядом хищной птицы оглядел вопросительно глядевших на него колдунов, заодно отметив и расстеленный матрас в углу, с которого только что поднялся Павел.

– Я пришёл сказать… – сказал он и замялся, однако потом взял себя в руки. – Я пришёл сказать, что если вы собираетесь куда-то дальше, то я хотел бы составить вам компанию.

– Но… мы едем далеко и наш путь опасен. Можно и не вернуться.

– Да я всегда к этому готов.

– Но я не смогу тебе платить.

– Я за кормёжку, – ухмыльнулся Коршень и прямо посмотрел магу в глаза.

Глеб переглянулся с Павлом. Они поняли друг друга без слов – надёжный помощник им в этом времени нужен, даже если они отправятся с чужим караваном в Наул, а Коршень оказался очень хорошим спутником.

Павел улыбнулся, подошёл и хлопнул наёмника по плечу.

– Ты принят в нашу весёлую компанию.

– Тогда ещё один вопрос. Глен, ты как-то упоминал, что колдуны всегда узнают друг друга, разве твой друг Лютер Элю с Павлом не заметит?

– Ох я дура-а-а-ак, – хлопнул себя по лбу Глен. – Точно! Лютер Элю сразу отметит. Структурированных слоёв здесь ни у кого ещё нет. Другая легенда нужна. А вот Павла не увидит, у него… хм… магия другая. Тогда так. Эля со мной. Мы с ней… Чёрт… Однозначно мы вместе, но в каком качестве и где я её подобрал?

– Сестра?

– Нет, она не может быть мне сестрой. И женой не может. У меня здесь вообще не может быть родственников.

– А что выдумывать? Буду продолжать быть бабушкой с побережья, без конкретных имён и упоминания места, – сказала Эля. – Подобрал ты меня за способности и за уход. Можешь изображать, что отношения у нас кое-какие уже есть, и с дальним прицелом на последующие пылкие отношения, а то непонятно, почему со мной возишься.

– Да, – согласился Глеб, – это самое разумное.

И повернулся к Павлу:

– Хоть с тобой всё ясно. Ты отдельно от нас, торговец, естественно, с мешками. Будешь ночевать в моей комнате один.

– О, вот свезло так свезло, – ухмыльнулся Павел и покосился на Элю. – Хоть похраплю в удовольствие.

И, улыбаясь, добавил:

– А ты, Коршень, наблюдай, как быстро у нас рушатся родственные связи. Вот Эля полчаса назад была приличной уважаемой женщиной, сестрой отца Глена и моей свояченицей, а тут сразу бац! – и одинокая женщина без определённого статуса, хоть и Глену подопечная. Элька, может, мне за тобой приударить и этим объяснять свой интерес к вашей компании? А, Глеб? Вроде как влюбился в неё по дороге, поэтому хожу за вами хвостиком? Хорошо тебе, Коршень, ничего выдумывать и изображать не надо.

Коршень и бровью не повёл на эту двусмысленную шутку: то ли хорошо, что статус у него не изменился, как был одиноким наёмником, так и остался. то ли хорошо, что ему не надо изображать, что он влюбился, потому что он на самом деле влюбился и это всем хорошо заметно.

– Хорошая мысль. Надо подумать хотя бы до утра, – пресёк дальнейшие Пашины провокации Глеб.

Уже позже, когда все разошлись, а Глеб погасил свечу, и улёгся на матрас в углу, Эля, глядя в темноту, спросила с кровати:

– Ты собираешься всё Коршеню рассказать и взять с собой в будущее?

– Не знаю пока. До портала точно. А там… Жизнь покажет. А ты сама хотела бы, чтобы он с нами пошёл в переход?

– Не знаю, но, наверное, нет.

Глеб немного удивился.

– Почему? Вроде у вас…

Он замялся. А Эля не дала ему договорить.

– У нас всё слишком непонятно, чтобы обсуждать. Но дело не во мне и моих хотелках. Просто мне кажется, что там он, вырванный из привычного окружения, не будет … на месте что ли. Кто он там будет? Новые люди, новые неизвестные ему правила жизни, новые обстоятельства, может потерять опору. Будет ли он счастлив и не будет ли жалеть о привычной обстановке?

– Ну, ты же не потеряла.

– Я женщина, у нас приспособляемость выше, да и это время живу под твоей защитой и присмотром. Для меня всё несётся калейдоскопом новых впечатлений, но всегда чувствую твою поддержку.

– Ну и он также. Будет чувствовать нашу с Павлом дружескую поддержку. Да и есть один нюанс, который ты упускаешь: он живёт в очень жёстких бытовых и общественных условиях. Для него эти условия в будущем будут только легче. Привыкать к лучшим условиям куда проще, чем к более тяжёлым. Как тебе тут без горячей воды из крана?

– Плохо, – в темноте чувствовалось, что женщина улыбнулась. – Но пока справляюсь.

– Ну вот и он прекрасно справится с тем, что, например, появится водопровод.

И добавил:

– Ты не думай про далёкое будущее, Эля. Это нехорошая привычка, которая выработалась у тебя от сытой стабильной жизни. В этом времени его просто нет, слишком много опасностей. Уже завтра смерть может коснуться любого из нас своим крылом. Любого! Вспомни, одно нападение банды чего стоит. Если бы ты тогда не обнаружила этого лазутчика, нас, возможно просто не было бы уже. Завтра может и не быть, с этим здесь рождаются и вырастают, поэтому не тянут с отношениями, женятся, детей рожают. В общем, живут, не откладывают на потом.

Он зевнул.

– Да и после перехода в Науле ему будет чуть больше тридцати. Прекрасный возраст! Получается, что в будущем твой Коршень со своей профессией ещё и поцелей будет, чем в этом времени. Давай-ка спать. Длинный был день.

– Почему это мой? – хотела зацепиться за слово Эля, но по телу пробежала волна возбуждения от воспоминания каким было сегодняшнее пробуждение, и она ничего не сказала. Да, день действительно был длинный и насыщенный.

Глава 8

Утром Эля проснулась в комнате одна. Глеба не было. Солнце уже вовсю светило сквозь оконные решётки.

– Интересно, блок он успел мне поставить или мне лучше в комнате сидеть и не высовываться.

Она уселась на кровати, сконцентрировалась и стала искать изменения в своём коконе, но ничего не заметила.

Дверь распахнулась и вошёл улыбающийся Глеб.

– Вставай, засоня, ты дольше всех проспала!

– Я давно уже не сплю, просто не знаю, можно мне выходить или нет, – слукавила Эля.

– Можно. Блок я тебе поставил. Мало того, немного знаний подкинул, как магически защищаться. Если будет опасность – всплывут, может и защитят в сложной ситуации. Я вложил тебе теорию о том, как давить на чужие узлы, чтобы человеку плохо стало.

Паша тоже теперь с блоком, жаль ему эту теорию не освоить, он у нас был бы настоящий боевой маг. Коршень пообещал, что весь день со своими ребятами проведёт, приглядит, чтобы лишнего не болтали. Ну и утром я уже рассчитался с наёмниками. Работу они свою сделали, нас доставили, теперь вольные птицы и ничего нам не должны.

– А как слиток поделили с цепочкой? Ты им вообще о слитке сказал?

– А вот это самое сложное оказалось. Коршеню я сказал. Он, конечно, ошалел от такого сообщения и теперь думает, как его на четыре части распилить или расплавить. Две нам, одну ему, одну ребятам. Оставить им тут весь слиток не могу, самим деньги будут нужны, а умолчать … совесть не позволила. Цепочку единогласно решили тебе отдать, – Глеб подмигнул ей. – Коршеню твоему, кстати, тоже совесть умолчать о слитке не дала, мог ведь ничего своим не говорить. Но и несмотря на это, он теперь богач.

– Да не мой он, – вспылила Эля. – Что вы меня к нему толкаете?

– Хороший вопрос, сам себе задаю. Наверное, потому что нам так сейчас проще. Нас радует, что у тебя есть защитник, и что не только мы, а ещё кто-то серьёзно озабочен твоим благосостоянием. Если что-нибудь с нами нехорошее случится, ты не останешься без присмотра. Кроме братской любви мы с Павлом пока к тебе ничего не ощущаем, извини.

– Пока? – поймала его на слове Эля.

– Пока, Эля, пока, к сожалению, что будет потом, ручаться не могу. Что за чувства у нас вспыхнут когда мы пройдём еще через портал, скинем десяток лет и гормонов прибавится – загадка мужской природы. Сейчас-то Коршень по возрасту существенно моложе нас, меня на двадцать лет, Павла на десять, тебе ровня по гормонам-то. Вот и горит в нём огонь. А мы-то пока тлеем.

– Прорывается огонёк-то сквозь угли, – Эля вспомнила Пашу и Олгу, фыркнула и отвернулась.

– Ладно, не обижайся, я же тебе честно отвечаю, что есть, предупреждаю по дружески, можно сказать. Пошли завтракать?

– А Павел где?

– У нас сегодня день отдыха и питания. Малознакомый нам теперь Павел пошёл с ребятами по городу погулять, в цирюльню собирался зайти да отросшую свою бороду да усы по местной моде постричь. А ты что хочешь делать?

– Тоже погулять!

– Тогда пошли, я только ждал, когда ты сама проснёшься.

Они спустились в столовый зал, где Глеб за компанию решил позавтракать ещё раз.

Они весело болтали, и Эля расспрашивала друга об Алатае, когда рядом раздался приятный мужской голос:

– Добрый день! Могу ли я к вам присоединиться?

Седоватый мужчина с приятными чертами лица стоял рядом с их столом и доброжелательно улыбался. Просторная рубашка по местной моде была расшита узорами, что говорило о том, что он не беден. Люди победнее носили расшитую одежду только по праздникам.

– Присаживайся. Познакомься, Элина, это Лютер, мой хороший… знакомый. А это Элина, моя спутница.

– Очень приятно познакомиться, – сказал Лютер присаживаясь. – А ты не сказал, что путешествуешь не один.

– А ты и не спрашивал.

– Наши планы от присутствия с тобой рядом этой прелестной дамы не меняются?

– А у нас были совместные планы? – ответил Глеб с усмешкой.

– Посидеть за бокалом вина сегодня или завтра мы точно планировали. Может, и потом что образуется.

– Значит, посидим, а присутствие рядом моей прелестной дамы нам не будет помехой.

Эля украдкой рассматривала присевшего напротив неё мужчину. Седоватый блондин лет пятидесяти. Возраст стёр краски и сделал его внешность блёклой и неяркой, но черты были красивыми, несмотря на морщины и возрастную дряблость кожи. Он, не стесняясь, разглядывал её внимательным взглядом блестящих серых глаз, а потом встал и протянул ей руку для прощания.

– Тогда до вечера. Я буду счастлив провести с вами вечер.

Она протянула руку ему в ответ и смутилась, когда он повернул её тыльной стороной и галантно поцеловал. Мужчина тепло, будто они давно знакомы, улыбнулся ей и пошёл к одной из лестниц, которые вела наверх к комнатам.

– Ну что, очаровательный? – повернулся к ней Глеб.

– Да.

– Ну вот вечером под моим присмотром и разберёшься насколько глубоко его очарование . А сейчас пойдём всё-таки гулять, а потом магией позанимаемся. Когда ещё выдастся полностью свободный день?!

День они провели великолепно. Этому даже не помешал начавшийся дождь, скорее, даже наоборот. Дождь прибил пыль, сбил жару и освежил всю зелень. Дышать стало легче и прогулка стала ещё лучше.

Вечером они уже сидели за столом в «Усталом путнике», ожидая Лютера.

Павел с наёмниками устроился неподалёку за соседним столом и прекрасно проводил время, не выходя из образа. Мужчина побывал у местного цирюльника, и тот превратил его небритость в аккуратную бородку, которая, как призналась себе Эля, очень Павлу шла. Из старого он сразу превратился в хотя и немолодого, но весьма привлекательного.

Наёмники сыпали шутками, рассказами о былых стычках, громко хохотали и, казалось, пытались использовать для веселья каждую секунду этого время короткой передышки. Одна пышнотелая девушка уже сидела на коленях Гора, другую обнимал Сич, третья сидела у них за столом, призывно хихикая, но пока была в одиночестве. Коршень побрился и тоже сразу похорошел.

Эля ревниво косила взглядом в сторону Павла и Коршеня. Она логически хоть и признавала их полное право расслабляться в объятиях женщин нетяжёлого поведения, но от этого противное совершенно не поддающееся контролю чувство обиды на них обоих не исчезало и грызло её изнутри.

– Они имеют право. Они свободны и не связаны обязательствами. Оба. Для них это просто расслабление. Всего лишь физиологический акт, – уговаривала она себя, но ревность не отпускала, сжимая сердце. Каждый взгляд в их сторону ронял Элино настроение всё ниже и ниже, хотя, казалось, ниже уже некуда.

Глеб только посмеивался, глядя на её страдания, однако потом решил вмешаться.

– Э-э-э-эля, – пропел он ей на ухо, – окосеешь ведь. Давай-ка сядь ко мне поближе.

Он потянул её за руку и пересадил спиной к столу, где веселились наёмники. Женщине действительно стало полегче.

В этих переживаниях она даже не заметила как рядом появился Лютер.