Земные приключения неземного мальчика

Дом, где жил Димка был не особенно далеко, но инопланетянин очень спешил, совсем не глядел по сторонам. Пока шли, Димка не принимал от него никаких приказов. Но как только они переступили порог квартиры, телепатический канал опять принес сообщение:

– Мне нужны ваши письменные знаки. Пиши их и называй вслух. Димка сел за стол перед листом бумаги и стал писать азбуку, чётко произнося вслух каждую букву.

Память у гостя была феноменальная. Когда алфавит закончился, он даже не потребовал его повторения. Зато дальнейшее обучение пошло более самостоятельно и своеобразно. Он сбегал к порогу за Димкиным портфелем, вывалил оттуда прямо на пол все школьные учебники, отбросил в сторону физику и математику, а остальные разложил по порядку, друг за другом. Его рука зависла над первой книгой. На четырех пальцах сверкнула голубая молния изогнулась дугой, точно по своду ногтей, и обложка открылась сама. За ней веером зашелестели страницы. Как будто в комнату ворвался сквозняк, вихрем переворошил все страницы. А окна в комнате были закрыты.

– Есть ещё? – вопросительно посмотрел гость на Димку.

Тот метнулся к ящику письменного стола и, как заведенный, принялся вытаскивать оттуда всё, что было: русский, литературу, историю, географию. Потом они перебазировались к книжному шкафу. Димка брал томики за корешки переплетов, держа их перед собой и шелестящие страницы веером обмахивали его лицо. У шкафа они провели не более десяти минут, но Димка так упарился, как будто он целый день носил вёдра с водой. Почуяв короткую передышку, он повалился в кресло, удивленный и обескураженный, тем, что роль учителя, а тем более груз отданных знаний оказался для него тяжелее, чем для гостя.

– Я замучил тебя? – виновато спросил пришелец.

Он приблизился к Димке всё ещё имея на ногтях голубую, теперь уже искрящуюся дугу. Этой дугой он дотронулся до Димкиного лба. И опять, уже во второй раз, Димка почувствовал в голове приятную теплоту, которая разлилась по всему мозгу. Сразу исчезла усталость, неведомо откуда взялись могучие, свежие силы.

– Теперь тебе лучше? – снова спросил инопланетянин и Димка только сейчас заметил, что он разговаривает с ним на русском языке.

– Не удивляйся, – улыбнулся пришелец, – вспомни, что сказал Маяковский: «Я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин». Если бы только это… но мне еще надо выучить английский, французский, немецкий я уже одолел здесь по вузовскому пособию. Так что сейчас ты поведешь меня в ближайший книжный магазин или библиотеку.

Пока Димка сидел в кресле и хлопал глазами, инопланетянин проворно собрал все разбросанные по полу учебники, навёл в комнате прежний порядок.

– Меня зовут Отоми, – представился он. – И я благодарю тебя, Димка, за то, что ты есть. За то, что ты оказался более внимательным к небу, чем другие. Пропади эта фотография – я никогда бы не узнал, где мой отец. А так почти полдела сделано. Осталось только найти место, где он упал. И я найду его, даже если мне придется пешком пройти весь земной шар. Идем же, Димка.

Гость протянул ему руку и одним рывком, совсем не применяя усилия поставил его на ноги. Димке чудилось, что он попал в другое измерение. События менялись перед ним стремительным темпом. А сам он был как бы в замедленном кадре. Он отставал и думал, что ему никогда не привыкнуть к такому темпу. Неужели все они так живут?

Отоми хлопнул его по плечу.

– Потерпи Димка, это последнее задание. После него можешь считать себя свободным от моего общества.

То есть как это свободным? Как раз к этому Димка не особенно стремился. Не только в магазин, он отправился бы с ним на край света, а за двумя языками – это совсем близко. Он одолеет их в два счёта. А потом что? Расставание? Неужели гость покинет его так скоро? Вполне вероятно, если судить по его скоропалительному освоению на Земле. Теория давалась ему легко, а практика наверняка еще легче, ведь сюда он мог впрягать элементы собственных достижений.

И пример был совсем рядом, прямо за порогом квартиры. В коридоре на подоконнике сидел долговязый подросток лет 16, с такой скучающей миной, что Димке стало не по себе. Ибо он относился к той категории тихих и скромных детей, к которым всегда приставали более старшие верзилы, чтобы покуражиться.

Подросток сразу оживился, предвкушая развлечение.

– Эй, ты шкет, – позвал он.

Нога Отоми замерла на ступеньке ниже. Он был в центре между землянами, но встреча двух сограждан отнюдь не пылала взаимным чувством дружбы и радости. Значит, контакта быть не должно.

– Мне некогда, – ответил за Димку Отоми.

Подросток сразу взъерепенился, схватил инопланетянина за рукав.

– А я не к тебе обращаюсь…

– Ему тоже некогда, – перебил Отоми, и резко дёрнул локтем, освобождаясь от захвата. – Если тебе так приспичило поговорить со мной, жди меня здесь, я еще приду. Но прежде усмири свои грязные мысли, что копошатся в твоей голове. Человеку неприлично иметь их при себе.

Подросток просто оторопел от потока нравоучений, а когда опомнился, друзья были уже внизу лестничной клетки. Уязвлённый, он двинулся вслед за ними.

В магазине Отоми сразу направился к отделу учебных пособий для вузов.

– Загороди меня, – шепнул он.

Димка прикрыл собой инопланетянина, чтобы никто не заметил его голубой молнии и веера мелькающих страниц.

Таким образом Отоми прочёл около 20 книг.

– Пожалуй хватит, – сказал он. – Продавец обратила на нас внимание. Думает, мы балуемся, берём книги и тут же ставим их на место.

Мальчики покинули магазин и сразу нос к носу столкнулись со старым знакомцем, подростком из коридора, разгорячённым жаждой мести.

– Какой нетерпеливый юноша, – усмехнулся Отоми, – не поленился-таки пойти за нами. Хочется поскорее утвердить за собой первенство негодяя. Что ж, сам напросился. Ты не послушался доброго совета, не избавился от дурных мыслей и несешь другие, ещё более омерзительные. Но учти, я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь. Я не позволю и пальцем до себя дотронуться.

– Нужен ты мне больно, – сквозь зубы процедил подросток. – Мне зажигалка твоя нужна. Гони её сюда, живо!

– Для тебя у меня нет зажигалки, – спокойно изрёк Отоми, – А та, что есть – не про твою честь.

– Что? – скривился подросток, – поговори еще… давай её сюда, не то сам отберу, уж больно у неё огонёк красивый, особенный…

Он вознамерился рвануть Отоми за грудки, но реакция гостя была быстрее. Он поймал запястья недоросля раньше, хватка, его была железной, и он спокойно опустил руки нападающего по швам.

– Уж больно ты невежлив, юноша. Не было времени обучиться примерному этикету? Тогда займись этим сейчас. Постой часок вон под тем деревом, подумай над своим поведением. А коли ничего путного не надумаешь, стоять тебе здесь весь день. Иди!

Отоми разжал пальцы. Подросток озадаченно похлопал ресницами, повернулся и встал под дерево.

Такого рекорда перевоспитания Земля ещё не видывала.

– Это гипноз? – спросил Димка.

– Нет. Ещё сильнее, – ответил Отоми. – Теперь ему придётся пошевелить мозгами. Ведь это для него как угол для малого ребёнка.

Тень грусти затаилась в чертах Отоми, и Димка скорее интуитивно, чем сознательно понял, что инопланетянин своё «образование» здесь закончил. Вся подноготная Земли обнажилась перед ним, но это отнюдь не вдохновило его, а омрачило. Из него как будто улетучилось что-то своё, особенное, а навалилось чужое, доселе неведомое, удручение: да, не в край ангелов он попал. Сознание землян было ещё в полном мраке. Ещё только в мечтах они устремлялись к братству, к равенству, не подозревая, как осуществить это на самом деле. Они общались, не понимая друг друга, не понимая самих себя. А как жить, не зная работы собственных клеток? Отсюда и злоба, и ненависть к ближнему своему, желание поскорее рассчитаться с собратом по цивилизации. Не ясная тропа, а рутинные тернии догм сплетались у его ног непролазными дебрями, а те, кто взращивал эти заросли, сами же застревали в них, губили души свои в корявых ветвях невежества. И сквозь эти дебри он должен был отыскать себе тропу. Ту, одну единственную, что должна была привести его к отцу. Иначе нельзя. Как бы ни старался, он не сможет миновать тех, кто будет мешать ему.

Его главное препятствие – человек. Значит, инициатива должна быть только в его руках. Подросток этот – ещё невинный ягнёнок. Матёрые волки будут впереди, всех их нужно обезвредить прежде, чем он доберется до отца.

Условие не особо трудное. Куда труднее вынести свое пребывание здесь, в среде хаоса и раздора, где нет единства, где люди сами разделили себя на простых смертных и высоко привилегированных властителей, где правят диктат и деньги, а не добрая воля разума. Не так-то просто преодолеть чужой рубеж: с вершины всеобщего счастья и благоденствия сойти на много ступеней вниз, во тьму и невежество. Он сделал это. Тот самый первый и неимоверно трудный шаг. В том был глубокий смысл тех, кто послал его. Взрослый, зрелый человек, вполне сформировавшийся в своих взглядах, не вытерпел бы здесь долго, выдал бы себя в первый же день. Мальчишке же, с его гибкой нервной системой, гораздо легче приспособиться к новой среде. А дальше будет еще легче. Он взял первые уроки, теперь сам может стать учителем.

Твердая, решительная складка возле губ Отоми ясно говорила, что он готов на все испытания, что ниспошлёт ему «матушка-Земля».

Мальчики вернулись домой. Димку всё беспокоил тот наказанный забияка, не уйдет ли он следом за ними.

– Не уйдет, – убедительно сказал Отоми, – будет стоять столько, сколько ему положено: ровно час. Он сумеет сделать правильные выводы. И эти выводы станут для него путеводными на всю жизнь. Тебя интересует, как я это делаю? У меня есть хороший помощник. Смотри.

Он достал из кармана фоторобота.

Димка мог поклясться, что гость ничего с фотографией не делал, а она вдруг поменяла цвет на тёмно-синий, совсем исчезло изображение портрета. Как будто возникла внутри глубина кинескопа, а там, в самой середине, очень удачно приютились два серо-белых полушария. Это был натуральный мозг человека, упрятанный в особую начинку, как в пирог. Был он чуть больше кулачка новорожденного, но просматривался очень хорошо, объемно, целиком и полностью дублируя центральную нервную систему. Резко обозначились борозды и извилины новой коры – той части, что отвечала за становление человека. Похоже, она и тут главенствовала, была той важной магистралью, где перекрещивались, сообщались все пути, чтобы получить инструкцию и разрешение на новый маршрут. По извилинам, как по рельсам, сновали огоньки, рождающиеся где-то под колонками клеток и всплывающие наружу, как пузырьки. Искря, они ехали в строго определённые точки, куда направляли их рельсы – линии. Мозг жил, он работал, собирая топливо, насыщал им «товарок по коммуналке», по-братски делился всем, что добывал. Иными словами, он заряжался, играя искрами, он торжествовал полную победу в преобразовании скрытых сил природы и сам себе салютовал фейерверком.

– У вас есть очень хорошие строки из поэмы Гёте «Фауст»:

Мы говорим: безумец и фантаст.