И полон мир чудес. Повести и рассказы

Поняв, что словами наглецов не остановить, я выскочила в коридор и побежала вниз по лестнице к вахтеру. Следует отметить, что огромные окна в лестничных пролетах нашего общежития находились почти на уровне пола. Второй парень, а им оказался Роман, вконец обозлившись, что я успела выскочить из комнаты, со всех ног кинулся за мной, но, не рассчитав своего движения и не успев вовремя повернуть на конце лестничного марша, со всего размаха выбивая стекло, вылетел из окна третьего этажа. Парню повезло, что он упал на большой сугроб свежего снега, значительно смягчивший удар при падении. В ужасе от произошедшего я с трудом заставила себя выглянуть в разбитое окно, выходившее на внутренний двор. В такой поздний час внизу, конечно, никого не оказалось. Я выскочила на улицу через запасной выход и сразу увидела своего обидчика. Он лежал без сознания лицом вниз, широко раскинув руки. Под правой рукой расплывалось большое пятно крови. Видимо летя с лестницы по инерции и разбивая окно, парень и поранил руку – осколки стекла основательно впились в его запястье. Кровь продолжала толчками сочиться из порезов, и я, перетянув раненому руку резинкой из своей прически, побежала на вахту за помощью. Позже я узнала, что Роман отделался переломами нескольких ребер и несерьезными ушибами, но сильные порезы на руке оставили ему характерный шрам на всю жизнь.

После пьяного полета не исключили Романа Снегова из университета только благодаря связям его отца. Выписавшись из больницы, парень тотчас пожаловал ко мне с извинениями, но по его злым глазам я сразу поняла, что визит этот скорее был приневолен сложившимися обстоятельствами, нежели его раскаянием. Сначала я не могла понять, за что Снегов так обозлился на меня, когда сам был виноват во всем случившемся, пока не догадалась, чего опасался он на самом деле. Все посчитали тогда, что студент выпал из окна, будучи пьян – никто ведь не видел, как он гнался за мной по лестнице. Что же касалось меня, то я и не собиралась никому рассказывать, что произошло на самом деле, о чем и заявила своему обидчику, только чтобы он навсегда исчез с моих глаз.

Честно говоря, мне всякий раз становилось не по себе при воспоминании о несчастном случае в общежитии, поскольку я хорошо понимала, что парень тогда не погиб по счастливой случайности. Роман еще долго ходил с перевязанным запястьем. Все время учебы я старалась с ним не встречаться. Да и он, думаю, тоже стремился избегать встреч со мной. И нам это вполне удавалось. Только однажды много позже на общих спортивных соревнованиях я случайно увидала, какой неровный шрам остался у него на запястье после травмы. Мы с ним в одно время закончили учебу и разлетелись по местам своего распределения. Я бы и вовсе забыла о существовании Романа Снегова, не стань он такой заметной фигурой в финансовом мире.

Пути наши в дальнейшей жизни больше никогда не пересекались и о моем существовании на белом свете, я думаю, он давно позабыл. Я возможно тоже и не вспомнила бы об этом человеке ни разу, если бы не постоянное упоминание о нем в деловых кругах, не мелькание его на телеканалах во всевозможных политических передачах. И вот спустя столько лет такая фантастическая встреча!

Тут я вспомнила, что слышала о Снегове последний раз не далее как нынешней весной вскоре после майских праздников – тогда передали… Боже мой! Да тогда же передали, что автомобиль с его семьей взорвался по дороге на дачу, все погибли, и он в том числе. Известие об этой трагедии вызвало у меня сожаление как у любого нормального человека, но не более того. Я прекрасно помнила некролог в газете и помещенный там портрет Снегова. Теперь мне казалось, что даже галстук на нем на том фото был тот же, что валялся сейчас на подоконнике. А может, это все-таки сон и ничего такого не происходит на самом деле?

***

Затаив дыхание, я тихо сидела в странном чужом доме, где меня постоянно не покидало ощущение нереальности происходящего. Было в окружающей меня среде что-то неправильное, что-то не из нашего времени. Казалось, какая-то тайна все сильнее окутывала меня и цепко удерживала, как тот страшный ручей, не давая двинуться дальше. Держала потому, что я эту тайну не понимала и, потому разгадать никак не могла.

Постепенно глаза стали закрываться, и я не заметила, как заснула, вытянув усталые ноги. Мне снилось, что кто-то снимает с меня влажную одежду и осторожно укладывает меня на пахучее сено, укрывая теплым и очень легким одеялом. Проснулась я в одной футболке, завернутая в тканое покрывало – такой экспонат видела когда-то на школьной экскурсии в краеведческом музее. Рядом лежала моя одежда, просушенная и чистая.

Чувствовала я себя совершенно отдохнувшей и очень голодной, хотя, судя по освещению в комнате, вроде бы времени прошло не так уж и много – даже вечер еще не наступил, так как в избе было достаточно светло. Мужчина по-прежнему крепко спал – ничего не изменилось в его позе, только на головной повязке исчезли пятна крови, из чего я сделала вывод, что повязку ему сменили. Кто? А за мной кто поухаживал?

Бесшумно распахнулась входная дверь, и вошла старая знакомая. Нарядный платок съехал бабке на плечи, а в руках блестела полировкой металлическая миска, глядя на которую, так и слышалась рекламная фраза «тефаль – ты всегда думаешь о нас». В месте, где все состояло из дерева, травы и натурального полотна, видеть такой современный предмет было очень странно. Похоже, миска состояла в одном посудном наборе с графином и стаканом для воды, что стояли на окне возле раненого мужчины.

– Проснулась, есть хочешь, – бабка не спрашивала, а утверждала, выставляя на стол блюдо с картошкой, от которой чудесно пахло укропом.

– Кто вы, как вы здесь живете? И как сюда попал этот человек?

– А ты сама-то как сюда попала? – строго спросила старушенция, не потрудившись ответить ни на один из моих вопросов.

Я снова подробно начала рассказывать про свое блуждание по лесу, а она только покачивала головой.

– И говоришь, ручей нигде не пересекала? – еще раз переспросила меня бабка.

– Да, нет же! Я постоянно на него натыкалась, но перейти не решалась, страшно было. Все время казалось, что он очень глубокий и мне не хватит сноровки его преодолеть. И потом я прекрасно помнила, что раньше на пути его не встречала.

– Странно, сюда нельзя попасть иначе как, перейдя его или…, – и она замолчала в глубокой задумчивости.

Я продолжала тихо сидеть в ожидании, когда хозяйка снова заговорит, отметив про себя, что о мужчине та упорно ничего не рассказывала. После еды мною неудержимо начала овладевать дрема и не в силах больше противиться ей я снова заснула.

Пробуждение происходило медленно и странно, в голове, словно кадры сумбурного кино, прокручивались мои лесные похождения, встреча с таинственной старушкой, незнакомец в окровавленной повязке и – я открыла глаза. Уже вечерело или снова вечерело? Не могла сообразить – тот же это день или я проспала так долго, что наступил уже следующий?

Как и в прошлый раз в избушку бесшумно скользнула бабка и водрузила на стол блестящую миску, уверяя меня, что я голодна, и необходимо поесть. К своему удивлению я действительно снова ощутила сильный голод. От предложенной еды шел такой аппетитный аромат, что я с удовольствием приступила к трапезе, но при этом никак не могла сосредоточиться, поймать какую-то очень важную самую главную для себя мысль, которая крутилась в голове и все время ускользала от меня.

Я растерянно огляделась – мужчина по-прежнему находился без сознания. Внимание мое привлекла повязка на его голове, на ней снова проступили пятна крови, а по щеке раненого медленно стекала небольшая красная капля. Вид окровавленного бинта подействовал на меня, словно звонок будильника – вывел из оцепенения.

– Да, что же здесь происходит, в конце то концов? Почему вы умалчиваете о раненом мужчине? – чувствуя, как начинаю терять самообладание, закричала я. – Помогите же мне выйти к людям, ну, пожалуйста, – закончила я уже почти шепотом, с большим трудом, стараясь сдерживаться, чтобы уж совсем не потерять контроль над собой и подавляя подступающие слезы.

Видимо, прочувствовав все же мое взвинченное состояние, хозяйка быстро подошла ко мне и неожиданно погладила по голове, будто проверила, нет ли у меня жара. Инстинктивно я попыталась уклониться от ее руки, но не успела и вновь погрузилась в странный сон. Мне снилось, что старушка уложила меня на лавку, затем подошла к столу и начала там что-то перебирать, после чего направилась к мужчине и сменила ему головную повязку, а на грудь положила свежий компресс. Сквозь туманную дрему я наблюдала за ее действиями не в силах сбросить охватившее меня оцепенение. Поколдовав еще немного над раненым, бабка накинула свой распрекрасный платок на голову и вышла из дома, так сильно хлопнув дверью, что ее грохот окончательно вернул меня в реальность.

Нет, я вовсе не спала, а находилась в необъяснимом гипнотическом трансе. Мое взвинченное состояние ослабило действие бабкиного прикосновения, и на этот раз я смогла придти в себя раньше ее нового появления. Я начала догадываться, что в ее планы вовсе не входило помочь мне выбраться отсюда, во всяком случае, в ближайшее время, хотя никак не могла понять, зачем ей нужно мое присутствие. А может она прячется здесь от людского мира и боится, что мое вызволение отсюда раскроет ее тайное убежище? Бред какой-то! Кому может мешать старый человек? Нет, думаю, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Кроме того, у этой тайны имелся еще один персонаж.

Почти уверенная в том, что раненный мужчина это именно Снегов и подозревая, что его сон тоже не совсем обычен, я решилась подойти к нему и разбудить, во что бы то ни стало. У человека, ослабленного сильной травмой, возможно, просто не хватало сил очнуться самому без внешней помощи от бабкиного гипноза. Я осмелилась приподнять компресс на груди мужчины – на чистой коже ни царапины – и я убрала его совсем, но повязку на голове трогать не рискнула, так как на виске вновь проступило свежее пятно крови.

Вдруг Роман открыл глаза и, не мигая, уставился прямо на меня. В его взгляде чувствовалась неуверенность и страх потерявшегося человека. Одно из двух – либо мужчина ничего не помнил, либо напротив вспомнил все до последнего момента взрыва и сейчас гадал, на каком он свете.

– Вы Роман Снегов?

– Кто вы? – спросил он, игнорируя мой вопрос.

Я решила первой рассказать все, что со мной произошло – и как я заблудилась и очутилась здесь, и про чудную хозяйку избушки, что приютила нас обоих, и про странный нескончаемый день. Мужчина слушал молча, не перебивая и почти не мигая, но по выражению его глаз я догадалась, что он, если и слышал меня, то все равно не воспринимал адекватно. А может быть, он на самом деле вообще видел совсем не то, что я?

– Почему вы молчите? Вы меня слышите? Вы помните, как сюда попали, Роман?

Я нарочно назвала мужчину по имени и по тому, как тот вздрогнул, поняла, что не ошиблась. Это действительно был Снегов. Я же пока решила не называться, хотя вряд ли он меня помнил. Во всяком случае, до тех пор, пока Роман сам не спросит, представляться, а тем более рассказывать что-либо лично о себе мне не хотелось. Я не собиралась ворошить старое, только глупых разборок с прошлым мне сейчас не доставало.

– Я ничего не помню, очень голова болит, – Снегов застонал, схватившись за повязку.

В этот момент в избу вошла бабка. Она проворно подскочила ко мне, выхватила снятый компресс и быстро приложила его к груди мужчины. Роман тот час же закрыл глаза и снова отключился.

– Не делай больше этого, – строго произнесла хозяйка, как приказала, зыркнув на меня глазами – льдинками.

– Почему вы не даете ему придти в себя? Вы ничего не объясняете, а поступаете очень странно. Я знаю этого человека, и мы вместе с ним могли бы сами выбраться отсюда. Раз вы не хотите помочь, ну тогда хоть не мешайте мне, – я попыталась оттолкнуть старуху от лавки, но странное дело, руки мои бессильно опустились, до бабки я даже не смогла дотронуться.

– Да не держу я тебя. Уходи, если сможешь, только ведь убедилась сама, что одной тебе отсюда выбраться не получается. Вот и привел сюда твой путь – именно тобой выбранный путь, ты сама сюда пришла, значит, так было надо.

– Надо? Кому было надо?

– Тебе самой.

– Мне самой? Зачем? Бред какой-то, – возразила я и подумала, что глупо вступать в дискуссию с сумасшедшей бабкой, съехавшей с катушек в глухомани от одиночества.

Злость и понимание собственного бессилия все больше овладевали мною. И отчаяние, дикое отчаяние от безумия происходящего вокруг. К тому же я вполне отдавала себе отчет в том, что как бы в прошлом не относилась к Снегову, сейчас уже не смогу оставить его в таком беспомощном состоянии во власти безумной старухи. Я опять попыталась взять его за руку, но меня остановили резкие слова хозяйки:

– Не тревожь его, иначе он может умереть – слишком серьезна рана на голове. Пока не удалось с ней справиться – на это мне еще нужно время.

Я давно обратила внимание, каким современным языком разговаривала со мной старуха, будто постоянно вращалась среди людей или, по крайней мере, читала газеты. Эту очередную ее странность я отметила для себя до поры до времени, чтобы осмыслить позднее, а пока сделала вывод, что в свою очередь и меня бабка должна прекрасно понимать.

– Время? Кстати, а что тут у вас творится со временем? Часов никаких нет, день тянется бесконечно, солнца не видно, но и ночь никак не наступает. Или я все-таки брежу, и ничего вокруг меня этого нет и никого со мной тоже нет, – я постаралась, как можно выразительнее обвести руками вокруг себя, даже не надеясь на вразумительный ответ.

– Не я призвала вас сюда – вы сами здесь очутились. Сначала он, и это произошло действительно по воле случая, но с тобою все не так-то просто. Думаю, ты здесь оказалась, чтобы помочь мне спасти его, – бабка бормотала слова, даже не глядя в мою сторону, потом набросила на голову неизменный платок и снова вышла из избы.

Меня обдало резким запахом, который обычно бывает после сильной грозы. Такой воздух получался на выходе моего домашнего ионизатора. Озон? Я вспомнила, что каждый раз, когда старуха оказывалась рядом, появлялся запах грозовой свежести. Да, не проста бабка! На этот раз, покинув дом, она не усыпила меня. Почему? Я рискнула выйти на улицу и обследовать окрестности, до сих пор мне так и не удалось пройти дальше околицы. Сначала я решила осмотреть двор, откуда хозяйка все время появлялась с едой в современной посудине. Но ничего особенного там увидеть не удалось – старая поленница и сплошной деревянный забор. Я обошла дом вокруг и вернулась к калитке, которая на это раз оказалась распахнутой настежь – значит, выход свободен.

На улице по-прежнему глухо и безлюдно. Я решительно двинулась по утоптанной тропинке, но вскоре путь преградил знакомый ручей, а дорожка заворачивала, и я неожиданно оказалась за бабкиным подворьем. Предполагая, что и с геометрией пространства здесь может быть все не так просто, я со всех ног побежала вниз по улочке и наткнулась на знакомую табличку. За столбиком с надписью ВЫСЕЛКИ тропинка обрывалась, и дальше шумел сплошной лес. Все, мой путь замкнулся. Я бродила по замкнутому кругу, и мое время кружило вместе со мной. Я оказалась в ловушке – в ловушке времени и пространства, а сумасшедшим балом здесь правила псевдобабка, генерирующая озон. Вспомнилось, что она говорила про мой путь, что я сюда попала неспроста. Может, на самом деле кто-то в праве вершить наши судьбы, и я оказалась в этом тайном месте, чтобы помочь спасти Романа? Если все обстояло именно таким образом, тогда выбраться из ловушки мы действительно сможем только с ним вдвоем.

– Только вдвоем! – внезапно четко прозвучало у меня в голове.

Необходимо срочно вернуться в избушку, но обратная дорога вдруг оказалась намного длиннее, чем раньше. Или это я шла очень медленно? Еще издали я разглядела, что у входа меня ждали, но когда подошла к самому дому, хозяйки во дворе уже не было. В избе по-прежнему стояла настороженная тишина, и я сразу почувствовала – что-то изменилось. На голове Романа белела свежая повязка, а грудь стянул блестящий бабкин платок.

Старушка как всегда появилась очень тихо, и не проронив ни слова, встала рядом со мной. Я попыталась коснуться ее руки – убедиться, что она вполне материальный объект, но неожиданно наткнулась на холодную упругость, и отчетливо разглядела между нашими руками слой воздуха.

– Так тебя все-таки нет! – от неожиданности я вскрикнула так громко, что мужчина вздрогнул и открыл глаза.