Фантасмагории обыденности

В офисе от меня больше пользы, Нина Александровна. В метавселенных мы будем размножаться путем цифрового почкования, а войны предоставим любителям шутеров. Электронное будущее не за горами, а сейчас мне пора ехать на вокзал. Поезд из Сибири приближается. Настало время встретить маму с ее причитаниями, что мне пора обзавестись семьей.

Автор рассказа в гостях у этого товарища воздержался от поедания конфет и печенья.

Чары картофельных глазков

Павел сновал между стеллажами с кислой гримасой и потухшим взглядом. Он работал товароведом в супермаркете, где наблюдалась высокая текучка персонала. Снова у кассира Аллы заболел ребенок. Придется просить Соню выйти на смену в свой отпуск. Паша терпеть не мог обращаться за помощью к подчиненным. Тем более, к бабе, которая пытается заигрывать с ним на четвертом десятке, имея сына-школьника. Особей за тридцать он и за женщин-то не считал. К сожалению, именно такие «старушки» клеились к нему на сайте знакомств.

Подойдя к фруктовой горке, Павел уловил неприятный запах бражки. Ящик с дорогущим красным виноградом не спасти. Придется списывать, ибо на крупных ягодах уже образовалась плесень, а в пакетиках под гроздями пованивает алая лужица забродившего сока. Пашка тяжко вздохнул, убедившись, что на веточках винограда почти не осталось целых ягод. Директору это не понравится. Будет орать и премии лишать, как всегда. Манго с киви тоже выглядят неважно, покрылись коричневыми пятнами бананы. Директор, импульсивный хлыщ двадцати семи лет от роду, не снижает цены на фрукты. Твердит, что под Новый год любое дерьмо купят. А до праздников еще двадцать дней.

Помимо служебных неприятностей, Павла удручали собственные болячки. «Это старость» – с тоской думал он, услышав хруст колена. Бедняге скоро целых двадцать девять лет исполнится! От этой мысли опускались руки, хотелось все бросить и послушать на youtube какое-нибудь старье из 90-х. До сих пор ноет ушибленный три дня назад локоть. В семнадцать лет Павла двое хачиков избили на дискотеке. Тогда все зажило, как на собаке. А теперь даже пустяковые травмы дольше заживают. В бары и на танцполы не тянет от слова «совсем». Рухлядью беспонтовой становится Павлик Мартынов…

– Скажите, откуда эта картошка? – спросил дед в потертом пальто. Павел скользнул по нему неприязненным взглядом. Седые волосы, глубокие морщины на худом лице, слезящиеся старческие глаза вызвали в душе товароведа протест и гадливость. Старость – это нищета, одиночество, деменция. Это медленное умирание и отсутствие перспектив. Товароведа передернуло. Лучше не думать о плохом.

– Из Белоруссии, – пискнула внештатная работница зала. Молоденькая студентка иногда подрабатывает в их филиале. Хорошенькая шатенка, довольно расторопная для наемницы. Какое свежее личико, тонкая талия и плутовской взгляд серых глаз! Вряд ли ее заинтересует такая древность, как Павел. Мужчина прикусил губу и занялся сгнившим виноградом.

– Я так и подумал. Крупные и красивые клубни без гнильцы. А знаешь, девица красная, в свое время я всю Беларусь объехал вдоль и поперек, – поделился словоохотливый старичок, набирая более дешевый картофель из другого ящика.

На время парень ушел в себя. Переставляя ящики, он снова взглянул на деда, и дыхание Мартынова перехватило от возмущения. Старик запихал за пазуху большой клубень дорогой розово-фиолетовой картошки, взял пакетик дешевой и не спеша поплелся к кассе.

Весь день Павла переполнял негатив. Теперь можно спустить его на старого козла, из-за которого продавцы годами премии не видят. Товаровед подскочил к нему и начал скандал, к которому подключились остальные сотрудники. Пока они дружно чморили старика, не обращая внимания на других покупателей, один прилично одетый мужик унес бутылку водки, а заплатил только за банку кильки в томате. Дед стушевался и принялся в свое оправдание нести какую-то околесицу о волшебном картофеле. Дескать, если клубень откроет глазки, и ты встретишься с ним взглядом, он исполнит твое заветное желание. Его внучка серьезно больна, а денег на лечение нет. Очень жаль, что такой картофель нельзя продавать и покупать. Поэтому он впервые в жизни решился на магазинную кражу.

Павел не поверил ему. Полицию вызывать не стал, как того требуют «письма счастья» от СБ. Они приходят ежеквартально со статистикой хищений в сети и требованиями вызывать полицию во всех случаях воровства, даже самых незначительных. Однако любому здравомыслящему человеку ясно, что, если полиция будет носиться по магазинам, составляя протоколы из-за каждой похищенной конфеты или овоща, ей некогда будет заниматься защитой граждан от преступников. К тому же надо доказать, что покупатель не собирался платить на кассе за товар, который засунул в карман, например. Не существует предписаний носить его именно в корзине до оплаты. Старик сам сознался и получил дикую нервотрепку. Павел заставил его оплатить свою покупку в пятикратном размере, и на этом инцидент исчерпал себя. В пакет с дешевой картошкой он засунул другой розово-фиолетовый клубень и грубо сунул в руки престарелому вору, который едва не плакал. Почему он подменил клубни? Павел не отдавал себе в этом отчета.

Когда долгий рабочий день подошел к концу, товаровед стащил клубень, который облюбовал старик. Под влиянием россказней старого хрыча, ему померещилось, что овощ открыл тяжелые веки и посмотрел на него.

Сидя за рулем своей тачки с солидным пробегом, Павел проводил завистливым взглядом новый джип своего шефа. Он на два года моложе Паши, а уже директор и встречается с восемнадцатилетней девчонкой модельной внешности. Павлику давно пора преуспеть в жизни, иначе до гробовой доски придется куковать в лузерах. Его не прельщало место директора магазина, или супервайзера. Павел мечтал возглавить крупную компанию вроде Газпрома, отдыхать на самых престижных курортах со спортивными девочками, вроде блогерши Артесклочки, которая в девятнадцать лет привлекла миллионы подписчиков и разбогатела на рекламе. Мартынов со стоном потер виски, подумав о том, что через год ему стукнет тридцать лет. После чего ни одна Артесклочка с гладкой нежной кожей, блестящими волосами и гибким станом в его сторону не посмотрит. Уже сейчас он чувствует себя бесконечно уставшим и пожилым, как та древняя калоша, что сперла картофелину.

Павел поёрзал на сидении, включил музыку и закурил.

– Не дыми, юноша. Я могу раньше времени завянуть от этой гадости, – вдруг раздался звонкий голос с заднего сидения. Павел обернулся с ошарашенным видом, выронив сигарету изо рта. В салоне автомобиля никого не было. На заднем сидении лежала только спортивная сумка. А в ней что-то пошевелилось.

Павел выскочил из машины, словно чертик из табакерки. Его сердце грозило выпрыгнуть из груди, поджилки затряслись от страха.

На морозе он закурил еще раз, оглядываясь по сторонам в поисках помощи.

Клубень выбрался из сумки, помогая себе зелеными почками. Широко распахнув три разноцветных глаза, он послал свою мысль в мозг товароведа. «Не бойся меня, гражданин. Я всего лишь волшебный картофель из Белоруссии. За то, что ты посадишь меня в мае, я готов исполнить три твоих желания. Прости, что не четыре. Один глаз навсегда закрылся, поскольку я исполнил желание того дедушки. Оно простое, цельное и без различных оговорок. А чего хочешь ты, я пока не разобрался».

Павел опрометью бросился в бар через дорогу, по хрустящему снегу, не чувствуя боли в уставших ногах. Там он выдул три стакана виски без закуски и почувствовал себя созревшим для разговора с какой-то колдовской хреновиной в его автомобиле.

– Правильно мама советовала. Надо было освятить машину, – пробормотал Мартынов, заглядывая в окна своей тачки.

«Я не боюсь икон и священников. Как любое живое существо, я просто хочу вырасти, расцвести и дать потомство по осени. Не знаю, будет ли оно обладать моими необыкновенными способностями. Да это и неважно. Садись в машину, потолкуем о твоих желаниях».

– Это моя лада калина, – на всякий случай напомнил Павел, усаживаясь на место водителя.

– Я не угоняю ее, – миролюбиво ответило… это жуткое создание.

– Что все это значит? Откуда в такой тоталитарной стране, как Белоруссия, взяться чудесам?

– Почему ты обижаешь Белоруссию? Без нее полки твоего магазина еще больше опустеют. Суслик мне поведал о том, как я появился на свет. Однажды он стоял столбиком на лугу недалеко от нашего поля. И увидел, как волшебный эльф присел у материнского куста и наложил кучу. Куст сформировал всего один огромный клубнеплод, который наследовал всю его магию.

– Идиотская история, – буркнул Павел, решив, что старческое слабоумие уже не за горами. Мало того, что он поверил в бредни старика и забрал из магазина ненужный ему картофель. Его уже галлюцинации посещают. В отчаянии Мартынов ударил кулаком по панели и только сейчас заметил, что бензина маловато. Надо заехать на заправку, но как туда сунуться с ЭТИМ?

«Я буду сидеть тихо, не выдам себя», – зазвенело в голове.

Пашка выругался и поехал на заправку, а оттуда домой. Он поужинал, постоянно наблюдая за странным овощем. А тот прикрыл глаза и все это время отмалчивался. Может, приступ прошел, и Мартынов снова стал нормальным человеком?

Павел ощутил легкую досаду оттого, что выздоровел. В том странном сне с открытыми глазами он мог загадать три желания магическому корнеплоду, а сажать его в землю на даче предоставил бы задержанному дедку. Как мог тупой овощ истратить на него целое желание, зная, что скоро перейдет к следующему владельцу?!

За окном тихо падали снежные хлопья на промерзшую землю. Через двадцать дней наступит Новый год, а через десять дней именины Павла. Мартынов снова почувствовал свое бессилие перед всемогущим Временем.

«Будучи в расцвете сил, ты мечтаешь о превращении в зеленого юнца? – удивился картофель. – Я могу отмотать тебе десять-двенадцать лет, но этот вопрос необходимо согласовать с Хроносом и еще одним божеством. А они против того, чтобы даровать внешнюю юность старым душой. Они лакомятся ветхим барахлом, тленом, прахом. Нехорошо отнимать пищу у богов».

– Что ты сказал, говнюк?! – рявкнул Павел, хватая картошку и поднося к сердитому лицу. – Ты отказываешь мне в исполнении заветного желания?! Да я засуну тебя во фритюрницу! Мне нужно помолодеть как можно скорее и не меньше, чем на двенадцать лет! Какие еще боги, мля?!

«Пожалуйста, не убивай меня! Не я придумал эти правила».

– Тоталитарная картошка, – хмыкнул товаровед, швыряя глазастый клубень на стол. – Даже белорусское волшебство заражено бюрократизмом, черт возьми. Видимо, какой-то дефектный эльф тебя высрал, ха-ха. Ладно, оставим в покое мой возраст. А ну-ка сделай меня большим боссом! Пусть обо мне пишут и говорят, а различные неудачники завидуют и изумляются, как это я, еще не достигнув тридцати лет, нажил громадное состояние!